Живи с молнией - Уилсон Митчел (книги без регистрации полные версии TXT) 📗
– Что-то я вас не понимаю, – сказал Хольцер. – Я помню, как прошлой осенью он нам высказывал свои убеждения. Я нарочно еще раз просмотрел его заявление. Он такой же фанатик, как и другие. Военные – народ грубый, но они совершенно правы, когда говорят, что этих людей надо сначала побаловать, внушить, что они важные персоны, выжать из них все, что можно, а потом расстрелять. Ваш Горин нисколько не лучше прочих.
Арни разозлился.
– Значит, вы плохо читали его заявление. Горин был, пожалуй, единственным человеком, который не заикнулся ни о всемирном объединении, ни о международном контроле. Он не требовал ни раскрытия секрета производства атомных бомб, ни опубликования способа добычи плутония из урановой руды. Его программа международного сотрудничества по использованию атомной энергии придумана толково, без глупостей. Предложения его можно было бы осуществить в самое ближайшее время.
– И вы действительно хотели бы, чтобы эти предложения были осуществлены?
– Боже мой, конечно, нет! Я только хочу сказать, что Горин практичен даже в своем дурацком идеализме. Практичен, понимаете? Поэтому я и прошу вас повидаться с ним как можно скорее. Сегодня же вечером или, самое позднее, завтра утром.
– Слушайте, Арни, я вам уже сказал…
– Ну хорошо, сказали, потому что я вам это позволил, но, пожалуйста, не берите себе этого в привычку. Давайте говорить о деле. Вы не знакомы с неким Тони Хэвилендом из управления по вопросам экономической войны? Он приятель Горина. Может, вы попросите Хэвиленда пригласить Горина к себе и встретитесь с ним у него?
– Я мало знаю Хэвиленда, – упрямо сказал Хольцер. Он встретился взглядом с Арни, сделал вид, что в глаз ему попала соринка, и несколько секунд озабоченно тер веко. – У Хэвиленда есть приятельница, некая миссис Питерс. Я знаю ее мужа.
Арни покачал головой.
– Нет, с этой стороны действовать не стоит. А почему бы не сделать этого проще? Вы решите, что можете принять его раньше, чем думали. Пусть ваша секретарша позвонит ему в Нью-Йорк. К вашему великому удивлению, вам сообщат, что мистер Горин уже в Вашингтоне и остановился в таком-то отеле. И все будет в порядке. Ну, действуйте, Ларри, нечего дуться. Значит, сегодня вечером или, самое позднее, завтра утром.
– Постараюсь, – холодно, но с облегчением сказал Хольцер.
Арни неожиданно ухмыльнулся, ласково похлопал сенатора по плечу, но в его голубых глазах промелькнула злая искорка.
– Вот и отлично. Постарайтесь для меня как следует, тогда и я для вас постараюсь.
Он пожал сенатору локоть и направился к машине. Несмотря на грузную комплекцию, у него была легкая подпрыгивающая походка.
Хольцер смотрел ему вслед и мысленно объяснял комиссии по расследованию: «…В тот день мы просто дружески поболтали. Я тогда не имел никакого понятия о том, что они будут финансировать мою избирательную кампанию, хотя не так давно они стали клиентами юридической фирмы, в которой я состою компаньоном. Это была обычная дружеская беседа, джентльмены, и ничего больше…»
8
Эрик немало удивился, получив от сенатора Соединенных Штатов приглашение выпить с ним коктейль. Он сидел у себя в номере, напряженно ожидая часа, когда можно будет идти к Тони Хэвиленду, как вдруг зазвонил телефон. Чарующе-любезным тоном сенатор объяснил, как ему посчастливилось разыскать Эрика, и предложил встретиться через четверть часа в баре отеля «Мэйфлауэр». После этого звонка Эрик сразу воспрянул духом. Вечер будет заполнен, и у него, слава богу, не останется времени для тягостных размышлений. Кроме того, он был польщен вниманием сенатора. Но прежде чем уйти, он вызвал по телефону Сабину, надеясь, что звук ее голоса поддержит в нем бодрость. Он хотел раз и навсегда разделаться с неотвязными сомнениями, терзавшими его душу весь день. Сейчас он ждал от нее только одного – чтобы она как-то успокоила его, подтвердила, что его страхи напрасны. Ведь ему самому так мучительно хотелось верить в это.
Много лет назад, когда они еще не были женаты, Эрик, звоня Сабине по телефону, всегда с замиранием сердца ждал знакомого ласкового голоса, словно зная, что в первом же слове прозвучит признание в любви. И теперь, пока одна телефонистка за другой соединяли его с домом, он испытывал то же радостное волнение.
Сабина, слегка запыхавшись, тотчас же сообщила, что ему только что звонил Хольцер.
– Я знаю. Я сейчас с ним увижусь. – Эрик заколебался. – Я только хотел тебе сказать, что доехал благополучно.
Он надеялся, что Сабина почувствует его тревогу, но она только сказала в ответ:
– Я еще не знаю точно, в котором часу я завтра приеду.
Завтра его не интересовало, ему хотелось знать, о чем она думает сегодня.
– Я скучал без тебя в поезде, – продолжал он. – Я проклинал эту поездку, хотя она оказалась похожа на экскурсию в прошлое. Я встретил Лили Питерс, и она пригласила меня обедать к Тони Хэвиленду. Надо думать, что между ними уже все решено. А потом, – голос его стал глуше, – на перроне я видел Арни О'Хэйра.
Сабина воспринимала его слова, как обычную болтовню, не чувствуя его настойчивой мольбы. Почему она не скажет, что она тоже скучает, что она любит его?
– Ты звонил Хьюго? – спросила она.
Второй раз за сегодняшний день она напоминала ему о Хьюго. Неужели в Вашингтоне для нее никого не существует, кроме Фабермахера! Как она могла так неосторожно выдать свои сокровенные мысли?
– Хьюго? – Эрик на секунду умолк. – Нет еще. Но не беспокойся, я обязательно позвоню. До свиданья.
Эрик вышел из отеля и быстро зашагал по улице, раскаиваясь, что вздумал звонить Сабине. Слабый голос здравого смысла подсказывал ему, что он не имеет никакого права сердиться на нее за нечуткость – как она могла догадаться, что его гложет, если он ей об этом не сказал? И хуже всего, что он не мог ей в этом признаться, он стыдился своей подозрительности, которая могла уронить его в ее глазах, и вместе с тем боялся узнать такую правду, которая, быть может, окажется страшнее всех его подозрений. И еще одна мысль угнетала Эрика. Пятнадцать лет назад он не задумываясь высказал бы Сабине все, что было у него на душе, и не обиделся бы, даже если бы она его высмеяла. А теперь, когда, казалось бы, он должен быть уверен в ней гораздо больше, чем прежде, он не решался быть откровенным. Что случилось? – размышлял он. Неужели за последние годы их пути совсем разошлись? Для чего же все это время он работал, как вол, для чего он примчался сюда в поисках работы? Только для того, чтобы выручить Хьюго?
Эрик сердитыми шагами вошел в бар, совершенно не замечая атмосферы довольства и веселого оживления, царившей в зале. Он остановился у входа и огляделся. Подошедший метрдотель подвел его к столику.
Эрик вспомнил, что прошлой осенью, когда он выступал на заседании комитета законодательных предположений при комиссии по атомной энергии, Хольцер в числе прочих сидел в президиуме, но Эрик не знал его в лицо. Тем не менее Хольцер, поднявшись с мягкого кресла ему навстречу, приветствовал его такой любезной улыбкой, будто они добрые знакомые.
– Доктор Горин! Спасибо, что пришли, хоть я и не имел времени уведомить вас заранее. Присаживайтесь. Что вы пьете? Виски?
Эрик заказал мартини, но потом передумал и попросил вермут с содой. Сенатор улыбнулся. Эрика, который всегда представлял себе государственных мужей глубокими старцами, поразила молодость сенатора.
– Почему же не мартини? – засмеялся Хольцер. – Надеюсь, я вас не смущаю?
– Нет, не в том дело, – сказал Эрик. – Знаете ли, я еще никогда в жизни не видел так близко сенатора, и мне будет ужасно обидно, если вы начнете расплываться у меня в глазах.
Хольцер снова непринужденно рассмеялся; чувствовалось, что всякая натянутость ему чужда и он предпочитает беседовать запросто. Он подождал, пока Эрику подали вермут, затем приступил к разговору.
– Доктор Горин, мне думается, что вам меньше чем кому-либо следует объяснять серьезность проблемы, стоящей перед нашей комиссией. Вы, безусловно, и сами считаете ее чрезвычайно важной, иначе бы вы не приехали сюда прошлой осенью, чтобы выступить на нашем заседании. Мы с тех пор все время заседаем, и чем глубже мы изучаем эту проблему, тем сложнее она нам кажется. Мы с радостью принимаем любую помощь, а ваш совет был бы для нас особенно интересен. Осенью вы произвели на нас прекрасное впечатление. Нам показалось, что вы и ваши коллеги настроены несколько враждебно, но, надеюсь, вы понимаете, что мы только ищем пути к тому, чтобы использовать для всеобщего блага эту новую силу, которую вы, ученые, открыли и передали на наше попечение. Однако, повторяю, это не так-то легко. – Он засмеялся. – Сами посудите, ведь научная разработка этой проблемы заняла у вас четыре года. Нельзя же требовать, чтобы мы справились с ней за один вечер.
