Библиотека мировой литературы для детей, том 36 - Джованьоли Рафаэлло (е книги txt) 📗
— Какая мука! — вне себя вскричал Спартак. Он рвал на себе волосы, в отчаянии ломал и кусал свои руки. — Любить, обожать, боготворить прекраснейшую из женщин, быть любимым ею и бежать от нее… не имея права сказать ей… не имея права ничего сказать… потому что… Я не могу… не могу… — прокричал он в отчаянии. — Несчастный я, я не смею говорить!
Валерия, рыдая, обнимала его; он вырвался из ее объятий.
— Но я вернусь, вернусь… когда получу разрешение нарушить свою клятву… вернусь завтра, послезавтра, скоро. Валерия, это не моя тайна. И ты простишь меня тогда и еще больше будешь любить… если ты можешь любить еще сильнее, если существует чувство более сильное, чем то, которое связывает нас… Прощай, прощай, моя обожаемая Валерия!
И сверхчеловеческим усилием воли он отстранил от себя любимую женщину, которая плакала, моля о сострадании. Шатаясь, как пьяный, Спартак вышел из конклава, а Валерия, лишившись чувств от пережитых волнений, упала на пол.
Глава девятая
О ТОМ, КАК НЕКИЙ ПЬЯНИЦА ВООБРАЗИЛ СЕБЯ СПАСИТЕЛЕМ РЕСПУБЛИКИ
За пятнадцать дней до мартовских календ (15 февраля), в 680 году от основания Рима, почти через четыре года после похорон Луция Корнелия Суллы, квириты праздновали луперкалии. Этот праздник был установлен Ромулом и Ремом в честь основания Рима, а также в честь их кормилицы Луперки и бога Пана, покровителя полей, а кроме того, в память чудесного детства Ромула и Рема.
Луперкалием называлась пещера или грот, находившийся в роще, посвященной богу Пану и украшавшей тот склон Палатинского холма, который был обращен в сторону римского Форума, точнее, находился между Новой улицей и священным Палатинским скатом, напротив руминальной смоковницы.
Эти пастушеские празднества восходят, как считали тогда, да и теперь многие историки считают, еще ко временам существования Аркадии. Когда аркадийцы переселились в эти края и жили здесь под властью Эвандра, они устраивали на этом месте празднества в честь бога Пана наподобие тех игр, какие происходили на горе Ликии в Аркадии.
Как бы то ни было, происхождение этих игр не вполне достоверно известно; несомненно только, что такие празднества устраивались всегда и не считались устаревшими даже в последние годы республики; Цезарь-диктатор издал специальный декрет о праздновании луперкалий.
Руминальная смоковница, стоявшая перед луперкалием, была священным древом богов, потому что, по преданию, волчица вскормила Ромула и Рема именно под смоковницей, росшей как раз в этом месте; поэтому смоковница стала называться руминальной, то есть смоковницей-кормилицей; когда первая смоковница отжила свой век, ее заменили другой, посаженной жрецами с торжественными обрядами, и всякий раз, когда дерево, одряхлев, погибало, его заменяли с той же торжественностью другим. Среди римлян было распространено поверье, что, пока смоковница-кормилица зеленеет, Рим будет процветать.
Итак, луперкалии приходились на 15 февраля и в 680 году праздновались, согласно традиции, со всей подобающей торжественностью.
Рано утром в луперкальный грот собрались луперки — жрецы, выбранные среди наиболее выдающихся юношей патрицианских семей; они ожидали начала жертвоприношения.
Среди луперков можно было увидеть Луция Домиция Агенобарба, красивого белокурого юношу двадцати одного года, который в 700 году римской эры стал консулом; Луция Корнелия Лентула, Квинта Фурия Калена, обоим было по двадцать четыре года, впоследствии они также стали консулами: первый — в 705 году, второй — в 706 году; Вибия Панса, которому в это время едва исполнилось двадцать пять лет, в 710 году вместе с Аттилием Гирцием он был избран консулом; Вибий Панса сражался под Мутиной против Марка Антония, но ему не довелось увидеть победу своих легионов, так как он пал вместе со своим сотоварищем Гирцием на поле брани.
В то время как молодые патриции, принадлежащие к коллегии луперков, стояли в луперкальной пещере в жреческих одеяниях, туда явилась целая толпа патрицианской молодежи; они привели с собой Марка Клавдия Марцелла и Сервия Сульпиция Руфа — юношей двадцати одного года; отцы их были консулами, впоследствии и сыновья стали консулами. Оба пришли в белых тогах и в венках из плюща, потому что им предстояло выполнять важную роль в предстоящих жертвоприношениях.
Как только собралась вся эта молодежь, виктимарии взяли ножи и предали закланию двенадцать козлов и столько же щенят. Затем один из луперков принял из рук другого приготовленный меч и, обмакнув его в жертвенную кровь, дотронулся до лба Клавдия Марцелла и Сульпиция Руфа. Другие луперки стали вытирать пятна крови, оставшиеся на лбу двух молодых патрициев, намоченной в молоке шерстью. Как только кровь была удалена, Марцелл и Руф, согласно обычаю, разразились громким хохотом. Эта церемония, по традиции, символизировала очищение пастухов.
Вслед за этим в особом отделении пещеры был совершен обряд омовения. А затем луперки вместе с очистившимися юношами и их друзьями сели за стол, где их ожидали вкусные яства и самые лучшие вина.
Пока жрецы-луперки пировали, пещера стала наполняться народом; в роще, посвященной Пану, где находилась пещера, на дороге к священному склону Палатинского холма и на всех прилегающих улицах толпился народ. Особенно много было тут женщин и среди них немало патрицианок — как замужних, так и девушек, явившихся в сопровождении рабов, слуг и гладиаторов, принадлежащих их семьям.
Чего ожидала вся эта толпа, стало ясно, как только веселые и хмельные луперки вышли из-за стола; они надели поверх туник широкие полосы из шкур жертвенных животных, взяли в руки ремни и плети, сделанные из тех же шкур, шумной толпой выбежали из грота и, промчавшись по улицам, принялись хлестать плетью всех, кто попадался им на пути.
Так как девушки верили, что удары плети, освященной богами, помогут им выйти замуж, а бездетные замужние женщины были проникнуты верой в исцеляющую силу этих плетей, то по всем улицам навстречу луперкам бежали матроны и девушки, сами подставляя под удары свои руки. Царило буйное веселье. Толпа встречала луперков криками и веселыми возгласами, и так они пробежали по всем главным улицам Рима. Часть молодых жрецов направилась к цирку, оттуда, по улице храма Беллоны, на Триумфальную улицу, затем, свернув направо, они понеслись по предместью Януса, еще раз свернули направо и двинулись по улице Флументаль к Тибрскому острову. Другая часть луперков прошла по Новой улице и по улице Табернола и повернула по Африканскому переулку к Эсквилинским воротам. Здесь луперков ждали присланные их семьями запряженные четверкой лошадей колесницы, раззолоченные или украшенные бронзовой чеканкой; молодые жрецы сели в эти колесницы и в сопровождении многочисленной свиты из римских граждан, также ехавших на лошадях, направились по дороге, ведущей к Тиволи, за несколько миль от города в Альбунейскую рощу — в то место, где и до сих пор бьет знаменитый серный источник. Ежегодно в день праздника луперкалиев, после жертвоприношения, совершались поездки в эту рощу, где, по преданию, обитали фавны, потомки Фавна, мифического царя Латия. В уединенных уголках зеленой чащи луперки занимались прорицаниями.
Другая группа луперков направилась, как мы уже говорили, к Тибрскому острову; пройдя до половины улицы Флументаль, шествие свернуло налево и по короткому Тибрскому переулку быстро добралось до деревянного моста; одиннадцать лет спустя, то есть в 691 году, по декрету сената тут был заложен каменный мост, названный именем Фабриция, куратора дорог.
На Тибрском острове, в то время еще мало населенном, находилось три известных памятника: храм Эскулапия, храм Юпитера и храм Фавна. Храм Эскулапия, самый большой и самый великолепный из них, воздвигли в 462 году римской эры по случаю ужасной эпидемии чумы, унесшей тысячи жертв. Это произошло во время консульства Квинта Фабия Гургита и Юлия Брута Сцевы. Из Рима направили послов в Эпидавр, греческий город, посвященный культу Асклепия, бога медицины. Когда римские послы находились в храме бога-целителя, к ним подползла одна из живших в храме священных змей — прирученная безвредная змейка желто-коричневой окраски. Послы приняли ее появление за божественное знамение: змея, посвященная богу врачевания, по своей доброй воле приблизилась к ним. Они отправились к своим кораблям, следом за ними поползла и змея; ее взяли на корабль и привезли в Остию, здесь корабль вошел в устье Тибра и поплыл вверх по течению; когда он достиг Тройных дорог, змея вдруг выползла и, бросившись с судна в реку, скрылась на Тибрском острове. Авгуры истолковали этот каприз змеи как волю бога Эскулапия, пожелавшего, чтобы в этом месте ему был воздвигнут храм, что и было сделано.
