Граница вечности - Фоллетт Кен (библиотека электронных книг TXT) 📗
— А черные все еще беднейшие американцы, живущие в трущобах, получающие минимальное медицинское обслуживание и выносящие на своих плечах войну во Вьетнаме.
— Бобби собирается все это изменить.
— Ничего он не изменит.
— Нет, изменит. Я приглашу тебя в Белый дом, чтобы ты убедилась в своей неправоте.
Верина пошла к двери.
— До свидания, Джордж.
— Я не могу поверить, что все так кончается.
— Служанка тебя проводит.
Джордж ничего не соображал. Семь лет он любил Верину и полагал, что они поженятся рано или поздно. Сейчас она променяла его на «Черных пантер». Он был в полной растерянности. Хотя они жили порознь, он всегда мог подумать, что он скажет ей и как будет ласкать ее в следующий раз, когда они будут вместе. Сейчас он остался в одиночестве.
Вошла служанка и сказала:
— Сюда, пожалуйста, мистер Джейкс.
Автоматически он пошел за ней в холл. Она открыла парадную дверь.
— Спасибо, — проговорил он.
— Всего хорошего, мистер Джейкс.
Джордж сел в машину, взятую напрокат, и уехал.
* * *
В день голосования на калифорнийских праймериз Бобби Кеннеди и Джордж гостили в доме кинорежиссера Джона Франкенхаймера на пляже Малибу. В то утро небо было затянуто облаками, тем не менее Бобби плавал в океане со своим двенадцатилетним сыном Дейвидом. Они вышли на берег с ссадинами и царапинами, потому что водоворотом отливной волны их протащило по гальке. После обеда Бобби уснул у бассейна, с открытым ртом растянувшись на двух стульях. Джордж заметил след на лбу Бобби, оставшийся после неудачного купания.
Он не рассказал Бобби, что у него произошел разрыв с Вериной. Он рассказал об этом только матери. Ему некогда было подумать о ходе кампании, а в Калифорнии она не прерывалась ни на минуту: то толпы людей, встречавших его в аэропорту и по пути следования кортежа, то многолюдные митинги. Джордж был рад, что занят по горло. Он предавался тоскливому чувству на несколько минут каждый вечер, прежде чем уснуть. Но даже тогда ему представлялось, что он продолжает вести разговор с Вериной и уговаривает ее снова заняться законной политикой и участвовать в предвыборной кампании Бобби. Вероятно, расхождение в их подходах было проявлением фундаментального несходства характеров. Он отказывался верить в это.
В три часа по телевизору были объявлены результаты опроса избирателей на выходе с избирательного участка. Бобби опережал Джина Маккарти с 49 процентами против 41 процента соперника. Джордж ликовал. Я не могу одержать победу над своей девушкой, но могу победить на выборах, подумал он.
Бобби принял душ, побрился и надел синий в тонкую полоску костюм и белую рубашку. Благодаря костюму или, вероятно, большей уверенности в себе он выглядел как никогда раньше по-президентски.
Синяк у Бобби на лбу был незаметен, но Джон Франкенхаймер нашел в доме профессиональный кинематографический грим и наложил ему на лоб.
В половине седьмого Бобби Кеннеди и сопровождающие его лица расселись по машинам и поехали в Лос-Анджелес. В бальном зале гостиницы «Амбассадор» уже началось празднование победы. Джордж поднялся с Бобби в номер-люкс на шестом этаже. Там в большой гостиной сотня или больше друзей, советников и привилегированных журналистов распивали коктейли и поздравляли друг друга. В номере были включены все телевизоры.
Джордж и ближайшие советники последовали за Бобби через гостиную в одну из спален. Как всегда, во время таких коктейлей он вел разговоры на политические темы. Сегодня кроме Калифорнии он победил на первичных выборах в Южной Дакоте, родном штате Хьюберта Хамфри. После Калифорнии он почувствовал уверенность, что победит в штате Нью-Йорк, где он имел преимущество, будучи сенатором от этого штата.
— Мы побеждаем Маккарти, черт возьми, — ликующе воскликнул он, сидя на полу в углу перед телевизором.
Джордж начал беспокоиться о съезде партии. Как ему добиться, чтобы популярность Бобби нашла отражение в голосовании делегатов от штатов, где не проходили праймериз?
— Хамфри делает ставку на такие штаты, как Иллинойс, где мэр Дэйли контролируем голоса делегатов.
— Да, — сказал Бобби. — Но в конечном счете люди, такие как Дэйли, не могут игнорировать настроения людей. Они хотят победить. Хьюберт не может одержать верх над Диком Никсоном, а я могу.
— Это так, но знают ли об этом политические маклеры демократической партии?
— К августу они будут знать.
Джордж разделял мнение Бобби, что они на гребне волны, но он также ясно видел надвигающиеся опасности.
— Нам нужно, чтобы Маккарти ушел с дороги, и тогда мы можем сосредоточиться на Хамфри. С Маккарти нужно заключить сделку.
Бобби покачал головой.
— Я не могу предложить ему пост вице-президента. Он католик. Протестанты могут голосовать за одного католика, но не за двоих.
— Вы могли бы предложить ему самый высокий пост в кабинете.
— Госсекретаря?
— Если он добровольно сойдет с дистанции.
Бобби нахмурился.
— Трудно представить, как пойдет с ним работа в Белом доме.
— Если вы не победите, вы не будете в Белом доме. Я мог бы запустить пробные шары.
— Дай мне подумать.
— Конечно.
— Хочешь знать еще кое-что, Джордж? — спросил Бобби. — Я впервые не чувствую себя братом Джона.
Джордж улыбнулся. Это был большой прогресс.
Джордж вернулся в гостиную, чтобы поговорить с журналистами на трезвую голову. Когда он бывал с Бобби, он предпочитал не брать в рот ни капли спиртного. Сам Бобби любил бурбон. Но некомпетентность работавшей с ним команды раздражала его. Он мог разделаться с каждым, кто подводил его. Джордж чувствовал себя спокойнее, если пил спиртные напитки подальше от Бобби.
Он был трезв как стеклышко, когда около полуночи сопровождал Бобби в бальный зал, где он должен был произнести победную речь. Жена Бобби, Этель, шикарно выглядела в оранжево-белом платье с короткой юбкой и белых колготках, несмотря на то что была беременна одиннадцатым ребенком.
Толпа, как обычно, обезумела. Все парни были в соломенных шляпах, какие носили Кеннеди, а девушки — в форме: синих юбках, белых блузах с красными шарфами. Оркестр исполнял песенку, рекламирующую кандидата. Мощные телевизионные осветительные лампы накаляли и без того жаркую атмосферу в зале. Следуя за телохранителем Биллом Барри, Бобби и Этель пробивались к небольшой платформе, через толпу сторонников, которые тянули к ним руки и дергали за одежду. Суетящиеся фотографы создавали еще больший хаос.
Беснующаяся толпа создавала проблему для Джорджа и всех остальных в команде, но в этом и заключалась сила Бобби. Его способность вызывать эмоциональную реакцию у людей прокладывала ему дорогу в Белый дом.
Бобби встал позади букета микрофонов. Он не просил написать ему речь, только некоторые заметки. Красноречием он не блистал, но никому до этого не было дела.
— Мы великий, бескорыстный и сочувственный народ, — сказал он. — И я хочу, чтобы это был мой девиз в предвыборной борьбе.
Его слова не воспринимались как призывный лозунг, но толпа слишком обожала его, чтобы на что-то обратить внимание.
Джордж решил не ехать с Бобби на заводскую дискотеку после этих торжеств. Танцующие пары будут служить напоминанием, что он один. Лучше он ляжет спать и хорошенько выспится перед отлетом утром в Нью-Йорк, где будет дан старт предвыборной кампании. Работа была лучшим средством для него от головной боли.
— Я благодарю всех, кто приложил усилия, чтобы этот вечер состоялся, — добавил Бобби.
Он поднял вверх руку с раздвоенными средним и указательным пальцами в виде буквы «V», и сотни молодых людей в зале повторили этот жест. Он спустился с возвышения и пожал тянувшиеся к нему руки.
Потом возникло неожиданное затруднение. В соседнем зале ему предстояла встреча с прессой. Как видел Джордж, Биллу Барри не удавалось провести его туда через толпу рвущихся к нему девушек с истерическими криками: «Мы хотим Бобби! Мы хотим Бобби!»
