Граница вечности - Фоллетт Кен (библиотека электронных книг TXT) 📗
Увидев на фотографиях себя и Мод в юные годы, Фиц заплакал. Слезы потекли по бледной коже морщинистого лица и замочили воротник его безукоризненно белой рубашки. Ему было трудно говорить.
— Хорошие времена никогда не возвращаются, — произнес он сдавленным голосом.
Они вышли. Водитель отвез их на большое унылое муниципальное кладбище, и они нашли могилу Мод. Земля уже вернулась в яму, образовав маленький жалкий холмик, по длине и по очертаниям напоминающий человеческое тело. Они постояли некоторое время рядом друг с другом, ничего не видя перед собой. Откуда-то доносилось пение птицы.
Фиц вытер лицо большим белым платком.
— Пойдем, — произнес он.
На контрольном пункте их снова задержали.
Ганс Гофман наблюдал, улыбаясь, как их машину тщательно обыскивали.
— Что вы ищете? — спросил Дейв. — Зачем нам что-то контрабандой вывозить из Восточной Германии? У вас нет ничего, что может быть кому-нибудь нужно.
Ему никто не ответил.
Офицер в форме схватил фотоальбом и передал его Гофману. Тот небрежно полистал его и сказал:
— Это должен изучить наш правовой отдел.
— Конечно, — с грустью сказал Фиц.
Им пришлось следовать дальше без альбома.
Когда они отъезжали, Дейв посмотрел назад и увидел, что Ганс выбросил альбом в бак для мусора.
* * *
Джордж Джейкс полетел из Портленда в Лос-Анджелес, чтобы встретить Верину, с бриллиантовым кольцом в кармане.
Он совершал турне с Бобби Кеннеди и не виделся с Вериной с похорон Мартина Лютера Кинга в Атланте семью днями раньше.
Убийство потрясло Джорджа. С доктором Кингом чернокожие американцы связывали сокровенные надежды, и вот сейчас его не стало, он был застрелен расистом из охотничьей винтовки. Президент Кеннеди вселил чернокожим надежду, и он тоже был убит белым из винтовки. Какой смысл в политике, если великих людей устраняют с такой легкостью? Но, по крайней мере, думал Джордж, у нас есть еще Бобби.
Верина пребывала в еще большем трансе. На похоронах она казалась обескураженной, рассерженной и подавленной. Не стало человека, которого она боготворила и обожала и которому служила семь лет.
Джордж недоумевал, почему она не захотела, чтобы он утешил ее. Это ранило его в самое сердце. Они жили на расстоянии почти тысячи километров друг от друга, но он создан для нее. Он полагал, что причина ее отказа — горе, а оно пройдет.
В Атланте ее ничто не удерживало. Работать на преемника Кинга, Ралфа Абернати, ей не хотелось, поэтому она написала заявление об уходе. Джордж думал, что она переедет к нему в Вашингтон. Но без всяких объяснений она вернулась к родителям в Лос-Анджелес. Вероятно, ей нужно было время, чтобы пережить горе.
Или она хотела чего-то большего, чем простое приглашение для переезда к нему.
Отсюда и кольцо.
Следующие предварительные выборы проводились в Калифорнии, что давало Джорджу шанс увидеться с Вериной.
В аэропорту Лос-Анджелеса он взял напрокат белый «плимут-валиант», недорогой, компактный автомобиль — из средств кампании, — и поехал на Норт-Роксбери-драйв в Беверли-Хиллз.
Он проехал через высокие ворота и оставил машину перед кирпичным домом в стиле поздней английской готики, который, как ему показалось, по размерам в пять раз превосходил подлинные дома Тюдоров. Родители Верины, Перси Маркванд и Бэйб Ли, жили так, как подобает звездам.
Служанка впустила его и проводила в гостиную, которая не имела ничего общего с эпохой Тюдоров: белый ковер, кондиционированный воздух, окно от пола до потолка, выходившее на плавательный бассейн. Служанка спросила, не принести ли ему чего-нибудь прохладительного.
— Содовую, — ответил он. — Любую.
Когда вошла Верина, он испытал потрясение.
Она состригла свою замечательную прическу «афро», оставив короткие волосы, как у него. Она была в черных брюках, синей рубашке, кожаном блейзере и черном берете. Это была форма леворадикальной негритянской организации «Черные пантеры».
Он подавил в себе негодование, прежде чем поцеловать ее. Она подставила ему губы на мгновение, и он сразу понял, что с похорон ее настроение не изменилось. Он надеялся, что его предложение руки и сердца выведет ее из этого состояния.
Они сели на диван, застеленный покрывалом с замысловатым рисунком в красно-оранжевых, бледно-желтых и шоколадно-коричневых тонах. Служанка принесла Джорджу кока-колу со льдом в высоком стакане на серебряном подносе. Когда она удалилась, он взял Верину за руку. Сдерживая негодование, он спокойно, как мог, спросил:
— Почему ты носишь эту форму?
— Разве не ясно?
— Мне нет.
— Мартин Лютер Кинг проводил ненасильственную кампанию, и они убили его.
Джордж разочаровался в ней. Он ожидал более убедительного объяснения.
— Авраам Линкольн боролся против рабства, и его тоже убили.
— Негры имеют право защищать себя. И никто другой, особенно полиция.
Джордж не скрывал свое несогласие с этими идеями.
— Вы просто хотите устрашить белых. Ничего не удавалось добиться такими лобовыми методами.
— А чего добились ненасильственными методами? Сотни чернокожих людей линчевали и убили, тысячи избили и бросили в тюрьмы.
Джордж не хотел воевать с ней. Наоборот, он хотел умиротворить ее, но он не сдержался и повысил голос:
— А кроме этого принятия Закона о гражданских правах 1964 года, Закон о предоставлении избирательных прав 1965 года и избрания шести чернокожих конгрессменов и одного сенатора.
— А теперь белые говорят, этого вполне достаточно. Никто не собирается принимать закон о запрещении дискриминации в обеспечении жильем.
— Может быть, белые боятся, что «пантеры» будут ходить в гестаповской форме и с оружием в их распрекрасных пригородных районах.
— Оружие есть у полиции. Оно нам тоже нужно.
Джордж понял, что этот спор якобы о политике на самом деле касался их отношений. И он терял ее. Если он не сможет отговорить ее от участия в организации «Черные пантеры», он не сможет вернуть ее в свою жизнь.
— Послушай, я знаю, что в полиции повсюду в Америке служит много расистов. Но решить эту проблему можно путём улучшения полиции, а не расправой над ними. Мы должны избавиться от таких политиков, как Рональд Рейган, который подстрекает полицию к жестокости.
— Я не приемлю ситуацию, когда белые владеют оружием, а мы нет.
— Тогда боритесь за контроль над оружием и за назначение полицейских-негров на высокие должности.
— Мартин верил в это, и теперь он мертв.
Верина говорила резко, но слез сдержать не могла.
Джордж попытался обнять ее, но она оттолкнула его. Тем не менее он не терял надежду, что она прислушается к голосу разума.
— Если ты хочешь защитить чернокожих людей, прими участие в нашей кампании, — сказал он. — Бобби станет президентом.
— Даже если он победит, конгресс не позволит ему что-либо сделать.
— Они попытаются остановить его, тогда начнется политическое сражение. Кто-то победит, кто-то потерпит поражение. Так мы добиваемся перемен в Америке. Система ненадежная, но все другие хуже. А стрелять друг в друга хуже всего.
— Мы не собираемся соглашаться.
— Ну хорошо, — Он понизил голос. — Мы и раньше не соглашались, но всегда любили друг друга. Разве не так?
— Это другое дело.
— Не говори так.
— У меня все в жизни изменилось.
Джордж пристально посмотрел на нее и увидел на ее лице равнодушие и вину, и тогда он понял, что происходит.
— Ты спишь с одним из «пантер»?
— Да.
Джордж почувствовал тяжесть внутри, словно выпил бочонок холодного эля.
— Тебе надо было сказать мне.
— Я говорю тебе сейчас.
— Господи. — Джорджу стало тоскливо. В кармане он нащупывал кольцо. Оно там так и останется? — Ты представляешь, уже семь лет прошло, как мы окончили Гарвард. — Он едва сдерживал слезы.
— Представляю.
— Полицейские собаки в Бирмингеме, речь в Вашингтоне «У меня есть мечта», президент Джонсон поддерживает гражданские права, два убийства…
