Екатерина I - Сахаров Андрей Николаевич (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗

В чём оно состоит – светлейший не сомневается. Иного мотива не чует, не разумеет, как жажда власти. У него она неотрывна от нужд государства, у любого другого своекорыстна. Видит Неразлучный, хранит камрата в сей юдоли земной.

Было 5 февраля. Два часа совещались хозяин и гость. Секретарь занёс в «Повседневную записку» аккуратно, не ведая, сколь значительно происходящее в Ореховой. «7-го его Светлость уехал в Сенат, 8-го на консилиум к Ея Величеству».

Всю первую неделю месяца он провёл в состоянии горячечном и на расспросы домашних отвечал кратко:

– Конец Пашке.

Ну не диво ли! Фортуна сама навстречу, что ни просишь – исполнит. Пашка вчера напился, в спальне царицы упал, разбил любимую её кружку и статс-даме, поднимавшей его, порвал платье. Разгневанная, владычица согласилась сразу – да, бездельник он, да, распустил сенатских.

– А тебе докука, – вставил князь.

Да, ничего не смыслят, лезут с пустяками. Названье одно, что правительствующий Сенат. Голова болит от них.

– Замучают тебя, – вздохнул Данилыч – Есть прожект, матушка. Для облегченья твоего, для спокойствия…

Поток бумаг – в тонкое ситечко, на высочайшую резолюцию – лишь важнейшее Просевать её величество поручит достойным персонам, из коих составится Тайный совет [357] . Она, естественно, оного президент.

– Подобное имеют шведы… Голицын говорит, секретный комитет у них из больших вельмож.

Тень неудовольствия набежала на лицо Екатерины при этом имени. Да, шведы имеют…

– Спроси герцога! – изрекла она. – Герцог лучше знает.

Мило ей все шведское. Заявила ведь однажды – счастлива быть тёщей того, чьей подданной могла бы быть. Вишь, надоумил её зятёк! С какой целью – догадаться просто. Зять – не должность всё же…

– Уповаем, – произнёс Данилыч торжественно, – его королевское высочество окажет нам честь. Просим его покорно принять бремя…

Затем с улыбкой:

– И ты, матушка, проси! А то неловко же перед Швецией, перед Европой. Особа такого ранга без места болт… без места у нас…

– Ты хитрый человек, Александр, – сказала царица. – Хитрый, хитрый, хитрый.

Мягко потрепала за ухо.

День не кончился, как весь дворец взбудоражила новость – образован Верховный тайный совет. Сенат, коллегии докладывают только ему, только его мнение будет выслушивать императрица. Указы подпишет только обсуждённые Советом. Членов, под высочайшей эгидой, семь – Меншиков, Карл Фридрих, Головкин, Остерман, Апраксин, Толстой, Голицын. Ягужинский, слышно, в отчаянии, опять выпил, рвался к её величеству, его не впустили.

Наутро узнали дипломаты.

Чуткий Кампредон ещё раньше уловил движение умов в придворных сферах, силился определить, куда дует политический ветер России. Несомненно, униженные царём вельможи выпрямляются, мечтают ограничить самодержавие.

«Тогда они уничтожат невыносимую власть князя Меншикова, возвратят себе прежнюю свободу и установят форму правления подобно существующей в Швеции или по крайней мере в Англии».

Чья откровенность дала повод французу так думать, неизвестно. Потомок будет гадать. Или Кампредон, трезвый наблюдатель, увлёкся желаемым? На него непохоже… Очень скоро он обнаружил, что вольнодумцев мало, преобладают весьма умеренные. Верховный тайный совет – это всего лишь «…первый камень того здания, которое русские вельможи замыслили воздвигнуть незаметно, то есть усиление их власти и их настоящего и будущего непременного участия в управлении делами здешней страны».

Скинут ли Меншикова?

Будь он заурядным парвеню [358] , след его давно бы стёрся. О, он ещё покажет себя!

Собираясь покинуть Россию, посол наставляет Маньяна, своего помощника. Все отзывы о принце – лишь часть правды. Его спасают штыки гвардейцев? Нет, не только… Он нужен друзьям, нужен и противникам.

– Балагур, болтун, сегодня скажет одно, завтра обратное, умаслит, наобещает. И вытянет из вас подноготную А в итоге… Кто удерживает в равновесии все кланы, партии, самолюбия?

Если принц утратит власть над царицей, война неизбежна, мы на пороге её. Екатерина и герцог подчинят робких, подобострастных вельмож, привыкших пресмыкаться. Увы, заседания Совета закрыты для Кампредона, но присутствовать можно и заочно.

Париж запрашивает.

Речь царицы на открытии – общие, любезные фразы. В зале было холодно, она почувствовала себя неуютно в парадном одеянии, пришлось спрятать женские прелести под горностаевым мехом, и настроение понизилось ещё более. Ушла, не дождавшись конца словопрений; и вообще, опекать сей зародыш русского парламента ей скучно. Карл Фридрих без неё – пешка. Рассеянно слушает переводчика – молодого Долгорукова, борется с зевотой. Оживляется, когда раздаётся слово «армия». Заботит вельмож армия, изнывающая в Персии. Меншиков настаивает – вывести несчастных солдат в Россию.

Между тем вышло секретное распоряжение о новом наборе рекрутов. Вестфален опять впадает в истерику: Дания бедна, ей не на что нанимать агентов. Кампредон вынужден делиться новостями с союзником.

– Нападут внезапно, – пророчит датчанин. – Галеры. Сотни галер.

Лёгкие суда, быстрые, гребные, наперекор любому ветру, через мелководье. Линейные корабли горят, рушатся, а галеры быстро выбрасывают десант с пушками, с новыми хитрыми прусскими ружьями.

– Меншиков потакает царице. Это злой дух, мсье. Армия в его руках, он сам говорит…

– И наслаждается эффектом, – засмеялся француз. – Мне известно пока одно ружье из Пруссии.

Соглядатаи сообщили – князь, приглашённый к царице обедать, захватил новинку, демонстрировал, монархиня изволила прицелиться, вместе разбирали замок. Понравилось, велела такие фузеи делать. Князь тут же добыл привилегию – отныне он по военным нуждам обращается к её величеству прямо, минуя Тайный совет.

По сути, по общему признанию, он верховодит в Тайном совете. Каковы же его планы? Куда поведёт Россию? Ответить дипломаты затрудняются. Близко март, бледный предвестник весны, по улицам столицы шагают новобранцы, казармы полнятся, полк за полком выступают на высочайший смотр.