Цезарь (др. перевод) - Дюма Александр (читать книги онлайн бесплатно полностью без txt) 📗

Ну да ладно, история Цицерона — это история всех неистовых личностей. Цезарь возвысился над всеми головами и заставил их склониться перед ним, не снеся ни одной из них. И все же существовал некий феномен, некая причина, заставлявшая победителя грустить так же отчаянно, как и побежденного.

Помпей, тщеславный, капризный, неверный друг, нерешительный политик, наконец, человек просто посредственный, — так вот, Помпей имел много близких людей, почитателей, фанатиков. Эти почитатели, эти фанатики, эти близкие люди — все стоят выше самого Помпея: Катон, Брут, Цицерон, более других — Цицерон, который испытывает к нему такие же чувства, как к капризной, непостоянной любовнице. Цицерон жаждет восхищаться Цезарем, но не в силах любить никого больше, чем любил Помпея.

Напротив, взгляните на Цезаря: кто его близкие? Сборище негодяев: Антоний — вор, коррумпированный тип, да к тому же еще и пьяница; Курион — просто банкрот; Целий — сумасшедший; Долабелла — человек, жаждущий аннулирования всех долгов, к тому же зять Цицерона, так обидевший свою жену, что она не выдержала и умерла. Антоний и Долабелла отдут вести свои игры у него за спиной, так что Цезарь побоится проходить мимо дома последнего без сопровождения. Почитайте письма Аттика! К тому же все они вопят, осуждают его, все насмехаются над ним. Доброта Цезаря утомляет этих авантюристов. Не мешало бы пролить хоть капельку крови!

Сам Цезарь знает, что во всем его окружении он единственный порядочный человек. Бывший прежде демагогом, революционером, либертином (любовником-развратником), транжирой и мотом, Цезарь стал цензором, реформатором-моралистом, консерватором, человеком экономным.

Итак, у него появилось отвращение к своим друзьям. Кто же тогда составлял его окружение? Одни помпеянцы. Победив их, он же их и простил, а после того как простил, одарил и отдал все почести: Кассия сделал своим легатом, Брута — губернатором Заальпийской Галлии, Сульпиция — префектом Ахайи. Все ссыльные постепенно возвращаются и занимают прежние должности, в которых они состояли до гражданской войны.

Если у кого-то из бывших врагов и возникают проблемы, связанные с возвращением в Рим, то Цицерон тут как тут и все улаживает.

Поэтому Сенат посвящает Цезарю храм, в котором ставят статую, изображающую, как Он и Богиня пожимают друг другу руки; поэтому они голосуют за то, чтобы он сидел в золотом кресле, с золотой короной; поэтому ставят еще одну статую между статуями царей — Тарквинием Супербом [431] и Брутом Старшим; поэтому готовят усыпальницу в Померии, что до тех пор ни для кого не делали. Цезарь прекрасно понимает, что все эти почести можно считать скорее разрушительными, нежели созидательными, но кто посмеет поднять руку на Цезаря, если все они в нем нуждаются, все хотят, чтобы он жил как можно дольше и они жили при нем.

«Одни, — пишет Саллюстий, — думали, что Цезарь захотел покончить счеты с жизнью. Это отчасти может объяснить его безразличие к собственному и без того некрепкому здоровью, а также к предостережениям друзей. Он отказался от испанской гвардии. По его словам, лучше один раз умереть, чем постоянно ожидать смерти».

Его предупредили, что Антоний и Долабелла замышляют против него заговор, Цезарь лишь отрицательно покачал головой:

— Нет смысла бояться этих тучных и улыбчивых людей, скорее нужно бояться тощих и мрачных. — И указал на Кассия и Брута.

И наконец, когда как-то раз бывшие на его стороне придворные вздумали убеждать его, что Брут — организатор заговора. Цезарь отпарировал:

— Ох! — сказал он, дотронувшись рукой до своего тощего тела. — Пусть Брут повременит немного, пока это тело само не растворится.

LXXXV

Передо мной старый перевод Аппиана, он датируется 1560 годом, его автор — Клод де Сейсел. Читаю первые строки из XVI главы, в которых выражена удивительная мысль:

«После того как Цезарь завершил гражданские войны, он возвращается в Рим, показывается народу очень гордым и устрашающим, даже более устрашающим, чем все, кто был до него. Вот потому-то ему и были оказаны всевозможные почести и слава».

Сколь нравоучительны эти несколько строк и как ясно выражена наивная мысль автора. Разве все эти почести воздавались Цезарю только из страха? Сенатом — может быть, но не народом!

Цезарь основал колонии. Самые известные из них: Коринф, Капуя и Карфаген. Эти разрозненные города снова возродились. Создавая колонии на северо-востоке, востоке и юге, Цезарь децентрализует Рим и распространяет его влияние на весь мир, так как этот милосердный гений думал не только о Риме и Италии, он хотел видеть весь мир живущим в мире и не знал, на что более важное можно употребить свой гений.

Он задумал построить храм в центре Марсова поля, театр у подножия Тарпейской скалы [432], библиотеку на Палатинском холме, где хранились бы все литературные сокровища мировой культуры и науки, назначив главным библиотекарем Теренция Варрона [433], самого образованного человека эпохи. Хотел возобновить много раз начинаемые, а потом забрасываемые работы, например, прорыть канал через Коринфский и Суэцкий перешейки, чтобы соединить не только два греческих моря, но и Средиземное море с Индийским океаном. Мало того, он собирался прорыть канал от Рима до Цирцеи [434], высокого скалистого мыса, чтобы повернуть течение реки вспять и заставить Тибр впадать в море у Таррацины [435], сделав таким образом безопаснее и короче плавание для купцов, направлявшихся в столицу империи. Затем, после сооружения этого канала, он предполагал расчистить мели в районе порта Остии, возвести высокую плотину по берегам, срыть скалы, которые создавали опасный для судоходства участок, устроить надежные гавани и якорные стоянки для кораблей, а кроме того, осушить Помптинские болота [436], превратив затопленные и неплодородные земли в пахотные, на которых можно было бы выращивать пшеницу для Рима, чтобы в дальнейшем не зависеть от Сицилии и Египта.

Чтобы заселить новые колонии, восемьдесят тысяч граждан были отправлены за море, ну а чтобы в городе в связи с этим не уменьшилось население, Цезарь издал указ, запрещавший гражданам старше двадцати и моложе сорока лет, не связанным военной службой, находиться вне Италии дольше трех лет, за исключением случаев, когда они были связаны данным ранее словом или чувством долга. Затем он предоставил римское гражданство всем врачам и преподавателям «свободных искусств» (Iiberalium artium doctores), которые жили или собирались жить в Риме, дабы люди этих профессий охотнее оставались в столице и привлекали в нее других.

Против преступлений он предложил более суровые меры, чем действовали прежде. Ведь некогда богатые могли убить и остаться безнаказанными, их просто отправляли в ссылку, даже не отбирая при этом имущества. Но Цезарь не мог допустить, чтобы и дальше дела решались таким образом. Он установил, что за отцеубийство все состояние преступника конфискуется, за другие же преступления отнималась половина состояния. Он прогнал из Сената всех казнокрадов и растратчиков, он, который сам выжал столько миллионов из Галлии и Испании!

Затем он объявил недействительным брак одного претора, который женился на женщине, вышедшей замуж на третий день после того, как развелась со своим прежним мужем, и это он, кого называли мужем всех женщин, и наоборот. Он обложил налогом все товары, привозимые из других стран, запретил пользование лектиками, пурпуром и жемчугом, он, подаривший Сервилии жемчужину стоимостью в миллион сто тысяч франков! И наконец, странное, невообразимое, просто неслыханное дело: он занимается какими-то уж сущими мелочами, всюду имеет своих шпионов, даже на рынках, шпионов, которые конфискуют запрещенные к продаже товары и приносят их ему. Даже за покупателями он следит с помощью переодетых охранников, которые следуют за ними по пятам и отбирают из дома все запрещенное, в том числе и незаконно купленное мясо.