Диамат (Роман) - Дуленцов Максим (читать книги без регистрации .txt) 📗
— Ритуля, помоги мне. Мне деда вашего юродивого увидеть надо.
— Зачем он тебе?
— Мне на площадку пройти надо, а там охрана. Я сунулся с леса — там топь, болота. Спросил у ваших охотников — они сказали, что не поведут, топко становится, снег тает. Сказали, что только дед все дороги знает. Как его найти?
— Вот неугомонный! Обычно дед сам приходит. Сейчас у мамы спрошу.
Мать Риты покачала головой:
— В тайге где-то живет, то ли на Ларевке, то ли в верхах Березовки. Попробуй на север, на Ларевку выйти, там деревня была, щас уж никто не живет. Можа, там?
Женька кивнул, взял лыжи и пошел на север.
Дед возник неожиданно и ниоткуда. Женька просто отмахивал по крепкому сероватому насту, который в некоторых местах просел до земли, стараясь не упасть на скользких горках, и тут под елкой шевельнулось что-то. Женька от неожиданности неловко двинул лыжами, запутался и упал. Когда оттер глаза от твердого майского снега, увидел перед собой желтоватые клыки. Над клыками виднелись серые холодные глаза. Хозяин всего этого добра, а по мнению Женьки — зла, стоял над ним, расставив мощные лапы, мерцая на солнце черно-седой шерстью. Пахло зверем. Женька зажмурился, нащупывая последнюю надежду — лыжную палку, которая была призрачной защитой от волка таких размеров. Но послышался скрип снега, голос:
— Опять балуешь! Отстань, прошу тебя.
Зверь, рыкнув и обдав Женьку зловонным дыханием, отошел в сторону Дед подал суковатую палку:
— Поднимайся, сынок. Испугался? Я сам его боюсь иногда. Женька поднялся, отряхнулся, с осторожностью посмотрел на волка.
— Он у вас дрессированный?
— Да откуда! Дикий.
— А как же вы ему команды подаете?
— Я не подаю. Он делает что пожелает.
— Как он тогда нас… вас… меня не сожрал еще?
— Он странный. Я вообще не уверен, что это один и тот же волк. Тебя он выбрал, как и меня когда-то. Почему — не могу знать. Где живет — не знаю. Чем питается — тоже не знаю. Я в лесу — он рядом. Я на заимке — его нет. Всегда он есть, когда я к сосне той прихожу.
Дед задумался. Волк лежал поодаль, на проталине.
— А ты не меня ищешь? Зверь тебя иначе бы так просто не остановил, и я бы у тебя на пути не оказался.
— Вас.
— А к чему?
— Помогите. Мне надо на площадку проникнуть, ну, там, где взрыв был пару месяцев назад, где деревья вырубили, понимаете?
— Это где твои други нашумели здорово?
— Да. Нет, они мне не друзья, я просто там работал. Вы, наверное, лесник и не любите, когда природу тревожат…
— Я не лесник. Я тут живу. Скоро помирать, видно, раз зверь тебя ищет.
— Мне надо туда. На площадку. Проведете? Там болота, солдаты. А мне надо, понимаете, там зло, там страшное, если рванет — все! Бомба.
— Бомба, говоришь? Ну, пошли пока ко мне на заимку, завтра попробуем туда пройти, если болотина не растаяла.
Старик повернулся и потопал по насту легко, как молодой. Женька на лыжах за ним едва успевал. Солнце клонилось к закату, быстро изменяя спектр испускаемого света с оранжевого на темнокрасный.
До маленькой охотничьей избы, казалось, вросшей в оттаявшую вокруг землю так, что была видна лишь небольшая часть бревенчатой стены и крыша из теса, дошли уже в темноте. Избушка стояла в сосняке, у стены лежали сложенные поленницей чурбаки, скамья из дюймовых плах, рубленных топором, приросла рядом с дверью без щеколды и замка.
— Заходи.
Женька вошел в темноту, ожидая вдохнуть затхлый воздух давно немытой человеческой плоти и гниющего дерева, но, на удивление, в маленькой избушке пахло сосновой смолой, хлебом и еще чем-то тонким, неуловимым, приятным. Дед скинул медвежью доху, валенок не снимал, указал на скамью подле стола. Женька сел. Дед вынул из печи, сложенной, видно, мастером, раз смог уместить в столь маленьком изделии и устье, и шесток, и полати у трубы, каравай, подрумянившийся сверху до коричневого цвета.
— Пирог. Раз ты придешь, стало быть, и пирог должен быть. С зайчатиной, вчера в силки попались косые. Свежий, с утра поставил, пробуй.
Дед большим ножом разрезал пирог. И оттуда вышел такой мясной дух вперемешку с запахами душицы и тимьяна, что у Женьки закружилась голова. Дед подвинул дымящийся кусок, внутри которого под крепкой ароматной корочкой исходили соком кусочки мяса. На вкус стряпня оказалась еще лучше, чем на вид и запах.
— А откуда вы знали, что я приду? Вон какую вкусноту испекли… — Женька не переставал двигать челюстями. Многокилометровый пробег по тайге давал о себе знать.
— Так откуда-откуда? Оттуда, — поднял дед глаза к потолку.
— А вы старовер, наверное? — Женька поискал глазами иконы по углам. Икон не было. Старик покачал головой.
— Монах? Схимник?
— Нет.
— По партийной линии?
Дед усмехнулся в усы, погладил густую бороду.
— Экий ты любопытный. Зверюга эта меня здесь держит. Давно бы ушел, а он не дает.
Женька поежился: «Дед-то того, похоже, действительно из ума выжил…»
— Думаешь, с ума старый сошел? Вурдалак, упырь, накормил, а в ночь кровь выпьет? — Глаза деда лучились смехом. — Не бойся. Так вышло, что нет мне дороги больше никуда, кроме как в этот лес. Я без людей живу, мне так лучше, а где еще место безлюдное есть — не знаю. Без людей зла нет, горя нет, мне горя больше не надо, мне хватило. А этот волк — он как сторож мне, а я сторож… — Дед осекся, посмотрел на Женьку. Внимательно посмотрел, испытующе. — Завтра, может, расскажу тебе все, надо до сосны дойти, посмотрим, пустит ли он тебя к ней. Если пустит — значит, пора мне, пришло время, уж пол века жду, а никак не приходит… А сейчас чаю хлебни, с травкой, и на полати лезь, поспи. Завтра далеко идти, да не по дорогам.
Чай оказался не менее душистым, чем пирог, Женька выхлебал пару кружек даже без сахара, его быстро сморило, и, едва он залез на деревянный настил полатей, тут же отрубился.
Ранним утром, затемно, дед разбудил Женьку, напоил чаем и выгнал на улицу.
— Пора, пока солнце не встало, а то растопит наст — не дойдем.
Они пошли на север, как определил Женька по компасу, стало быть, в нужном направлении. Часа через три дед остановился.
— Рядом. Отдохни пока, запыхался уже. Вон, гляди, за елками, видишь?
Женька пригляделся. За елками виднелся столб, зеленела крыша сторожевого грибка, под которым качался штык автомата. Самого солдата видно не было.
— И как мы через него пройдем?
— А вот так, пошли.
Они обогнули лесок, вышли на полянку, за которой виднелись редкие чахлые деревца.
— Васюково болото. Оно прям к вашей вырубке подходит с востока. Там охраны нет. Я тебя проведу по гати, только она узкая, а болото уже ожило, иди след в след.
Женька послушался, осторожно опуская валенки в след старика. Через некоторое время опомнился, окликнул старика, вытащил из рюкзака дозиметр, который заблаговременно стащил из лаборатории. Расстегнул чехол, повернул тумблер, переставил шкалу на микрорентгены. Стрелка отскочила на максимум. Поменял шкалу, стрелка остановилась на двух миллирентгенах в час. Женька не знал, что будет при такой радиации, но предполагал, что ничего хорошего. Времени было в обрез.
— Дедушка, сколько еще идти до площадки?
— Да вон она, за этот лесок — и она. Рядом уже.
— Вы, дедушка, не ходите, опасно тут. Радиация.
— Это что такое? Зверь? Оружие новое?
— Это невидимое оружие. Его не видно, а оно убивает. Давайте я один схожу.
Дед упрямо покачал головой и пошел вперед. Вскоре показались поваленные деревья, разорванная в клочья колючая проволока, навал вспученной земли, к краю которого они подошли и обнаружили на месте площадки громадное озеро с островком в северной части. Котлован заполнился водой. Ни скважин, ни строений — ничего, что напоминало бы площадку эксперимента до взрыва. Женька с трудом сориентировался по компасу, посмотрел на север, направо, зацепил глазами островок, невесть откуда возникший в котловане.
— Нам туда, дедушка, — указал он рукой в сторону северного конца. По коричневой вспученной земле они побежали вдоль котлована. Добежав до чуть покореженной горловины скважины, которая выставлялась из земли одним своим краем, Женька отбросил рюкзак, дозиметр и упал на колени. Крышка слетела, рядом ее не было, часть бетона осыпалась в трещину трубы. Женька потянул один из кабелей, тот неожиданно легко вышел, показав похожий на оторванную конечность со свисающими сосудами и сухожилиями конец.
