Свидетель с копытами - Трускиновская Далия Мейеровна (читать онлайн полную книгу TXT) 📗
Тимофей только на вид был прост, а на самом деле – способен на хитрости. Он начал с приживалок госпожи княгини – давно ли при ней состоят, откуда взялись, имеют ли любовников, принимают ли их тайно в отдаленных помещениях городского дома Чернецкой или даже усадьбы.
Лизанька очень смутилась – ей казалось, что дамы, которым более сорока, любовников иметь не должны. Материнские подруги – другое дело, их она совершенно не уважала, но почтенная вдова и любовники – это несовместимо. Не сразу Тимофей додумался назвать этих шалунов «женихами». И тогда Лизанька простодушно рассказала о женихе, который вернулся к фрейлейн Амалии и был тайно впущен в дальний флигель.
Амалию архаровцы видели, насчет жениховства – сильно сомневались, но известие, что именно жалкая приживалка тайно от своей барыни приютила мужчин, показалось им любопытным. Они знали, что Бейер с приятелями нашел ночное убежище в усадьбе, но менее всего подозревали в сей благотворительности Амалию.
Если девушка сказала им правду, то княгиня Чернецкая, возможно, не имела отношения к заговору. Однако ежели не она – то кто же?
Граф Орлов?
С его стороны было разумно не показывать никакой связи между своей особой и голштинцами. Дворни у графа – полк, и если он приютит загадочных немцев, о том сразу будет знать весь Остров. Не было ли меж ним и старой княгиней какого уговора? Не заплатила ли княгиня Амалии, чтобы та устроила голштинцев во флигеле?
Яшка Скес полагал, что графа следует выгораживать до последнего – таково тайное желание Архарова. Тимофей склонялся к тому же. Степан считал, что правду все же следует узнать. Графа хитрые немцы могли попросту обмануть. Подкупить – вряд ли, он сам кого хошь подкупит, а наврать с три короба – запросто. И сперва нужно эти три короба разгрести, а потом уж выгораживать.
А Саше все эти рассуждения были безразличны.
Он все время поглядывал на Лизаньку. Девушка ему очень нравилась, он готов был счесть ее ангелом, заблудившимся в облаках и ненароком залетевшим на землю. Когда архаровцы в погоне за тайным сподвижником голштинца Бейера попали в усадьбу княгини Чернецкой, предположив, что княгиня покровительствует заговорщикам, Саша притворялся лишь отчасти – его действительно на свежем воздухе во время шатаний по окрестностям просквозило. Отродясь не бывало, чтобы возле его постели сидел ангел! Чтобы ангел подносил кислое питье и нежным голоском осведомлялся о самочувствии!
Как заговорить с девушкой – он понятия не имел. А заговорить следовало.
Когда Тимофей завершил допрос и ушел к товарищам совещаться, Саша осторожно подошел к экипажу. Лизанька наконец забралась туда, села на епанчу и пригорюнилась.
– Может, вам, сударыня, воды принести? Из ручья? – наконец осмелился он.
– Благодарю. Не надо воды.
– Чем я могу услужить?
– Ничем. То есть, вы, сударь, уже услужили…
Лизанька тоже очень смущалась. Ей страх как хотелось, чтобы Саша продолжил разговор, но она еще не овладела хитрым дамским искусством задавать кавалеру вопросы.
– Я могу еще…
– Право, не надо…
Саша растерялся. Он стал припоминать все, что знал о великой и непостижимой науке «махания». Из-за этой науки меж архаровцами однажды возник спор. Одни считали: в свете говорят «он за ней машет» или «она за ним машет», имея в виду искусство подавать тайные знаки веером. А другие производили «махание» от простонародного слова «махоня» – так ласково называли знатоки тайные женские прелести.
Очевидно, следовало заговорить о материях возвышенных. В музыке Саша не разбирался. В живописи тоже. Зато он много читал.
Собравшись с духом, Саша выпалил:
– Вы читали сочинения господина Ломоносова?
– Да, читала, – ответила Лизанька. И точно – стих о Купидоне она знала, а осилить оды была бы не в состоянии – если бы дома эти оды были, она бы ограничилась первыми строчками.
Саша обрадовался.
– И я охотно читаю его сочинения. В них глубокие мысли, и они весьма познавательны. Взять хотя бы сочинение «О слоях земных» – сколько там полезного и любопытного! О многом я ранее и представления не имел! Господин Ломоносов пишет и о той земной поверхности, что под нашими ногами, и о слоях земных, руками человеческими открытых, и о внутренностях земных! Я и не знал ранее, что большую часть земной поверхности занимает песок. Есть великие песчаные пустыни в Ливии, в Нигриции, в Аравии, меж Каспийским и Аральским морем. Но к ним надобно присовокупить дно морское, которое также можно почесть земной поверхностью. Все великие мели – песчаные, устья рек великих – песчаные, и лишь за песком следует глина разных родов…
Случилось невообразимое – Саша нашел бессловесную слушательницу.
Он пробовал толковать о высоких научных материях с архаровцами, но они были заняты материями низменными – воровством, членовредительством, трупами, злоумышленниками. Не с кем было поделиться находками, сделанными в книжках. И вот перед ним стоит особа, которая не перебивает, не убегает, а слушает, чуть приоткрыв ротик. Да от этого душа воспаряет в эмпиреи и уже не думает про обратный путь!
Ротик был приоткрыт, потому что Лизанька впервые увидела такого умного человека.
В доме отчима про земные слои не рассуждали. Да и не появлялась Лизанька в комнатах, где он принимал своих гостей. Материнские подруги тем более сочинений господина Ломоносова не читали. Праздником для них был только что доставленный из Парижа журнал «Галерея мод и французские костюмы». Правда, читать его было мудрено – дамы достаточно знали по-французски, чтобы кокетничать с кавалерами, но трех сотен слов, перенятых на слух, мало для чтения, когда даже знакомые слова пишутся самым причудливым образом. К Лизаньке ходил учитель французского, старичок, помнивший свадьбу покойного короля Луи. О ней он, собственно, главным образом и толковал во время уроков.
В бабушкиной усадьбе тоже ученых людей не водилось, а нанять учителей княгиня обещала к осени. Приживалки же довольствовались рукоделиями, сплетнями и кое-какой душеспасительной литературой – читать в Великий пост для усмирения страстей.
Нет, не было у Лизаньки тяги к знаниям. Тем более – таким мудреным. Она была готова читать книжки, только несложные. Но Саша, толкуя о вещах малопонятных, вызывал у нее восхищение. Она знала, что мужчина должен быть умным, до сей поры умных не встречала. И вот – встретила в лесу на поляне!
Когда архаровцы заметили отсутствие Саши, Яшка пошел посмотреть, как он за красивой девушкой машет. Вернулся – глаза вытаращены, рот разинут, как от беззвучного крика. И молча поманил за собой товарищей.
Смех – страшный враг, как рот ни зажимай, а рвется наружу. Сперва архаровцы слушали про земные слои с изумлением, потом осознали комизм положения. Волю хохоту они дали только на речном берегу.
А потом тихонько подкрались – послушать, чем еще чудаковатый архаровский секретарь будет пленять неопытную девицу.
Глава 20
Саша пересказал своими словами несколько статей Леонарда Эйлера по дифференциальной геометрии, небесной механике и оптике. Наконец он все же заметил: Лизанька молчит и молчит, а соловьем разливается он один.
Дураком Коробов не был, просто давно не имел благодарных слушателей. И, что греха таить, очень хотел блеснуть перед девушкой знаниями. Вот и блеснул – девица, поди, от небесной механики впала в оцепенение…
– Сударыня… – опомнившись, прошептал Саша. – Я вас утомил, простите, ради Бога!
– Нет, нет, ничуть!
К счастью, Саше не пришло в голову затеять беседу о синусах и косинусах. Тогда бы он убедился, что Лизанька слушала его так, как слушают щегла или зяблика в клетке, не пытаясь найти смысла в свисте.
– А вы? – спросил он. – Какие книги читаете? Чем развлекаетесь?
Вот тут девушке было что сказать.
– Госпожа княгиня желает, чтобы я училась верховой езде. Я каждый день занимаюсь в манеже по часу, по два. Меня учит мистер Макферсон, он по-русски говорит плохо, и я уже заучила много аглицких слов!
