Сын графа Монте-Кристо - Лермин Александр (первая книга TXT) 📗
Здания в гавани задрожали, когда приветствие загремело в воздухе. Несмотря на сомнительное прошлое матросов, Клари была спокойна, зная, что Бартон не позволит им выйти из границ дисциплины.
— Скажите, капитан,— обратилась она к Бартону, наблюдавшему в это время за погрузкой багажа,— были у вас в жизни приключения? И еще, я хотела бы познакомиться с вашей женой.
— Вы очень добры, миледи. Должен вам сказать, что госпожа Бартон — это настоящая жемчужина в своем роде. Она была вдовой, когда я на ней женился.
— В самом деле?
— Да,— спокойно продолжал Бартон,— первого ее мужа я съел… хороший был человек.
Капитана в эту минуту зачем-то отозвали и потому он не заметил смущения молодой девушки. Клари боязливо оглянулась на гувернантку, но так как та, к счастью, ничего не слышала, она успокоилась.
Карета была отослана домой. Кучеру и прочей прислуге велено было остаться на вилле до возвращения своей госпожи. Затем Клари, г-жа Караман, капитан и Джон сели в лодку, украшенную желто-золотистыми вымпелами, и шлюпка понеслась по волнам.
— Что означает цвет этих вымпелов, капитан? — с любопытством спросила Клари.
— Простите великодушно, миледи, ввиду того, что у вас, новой владелицы «Крокодила», золотисто-желтые волосы, я позволил себе выкинуть флаги такого цвета.
— Вы очень любезны, капитан,— заметила гувернантка.
Шлюпка приблизилась к «Крокодилу», который действительно был превосходным кораблем. В эту минуту на палубе показалась высокая худощавая фигура.
— Г-жа Бартон,— с гордостью сказал капитан.
При взгляде на жену капитана Клари и гувернантка ужаснулись. Лицо этой барыни было медно-красного цвета, обильно намасленные волосы свиты в пучок, огромный рот не скрывал больших желтых зубов, а длинный острый нос имел на конце сквозную дыру. Огромные оттопыренные уши были украшены широкими золотыми кольцами, на каждом ухе по три, при каждом движении «красавицы» раздавался звон. Костюм г-жи Бартон вполне соответствовал ее своеобразной наружности: он состоял из доходившей до щиколотки темно-красной блузы, перехваченной у пояса золотым поясом. Глубокий вырез на груди обнажал ее медно-красную кожу. Широкие в ступнях ноги были обуты в сандалии из оленьей кожи.
Несмотря на отталкивающее безобразие г-жи Бартон, которую звали нежным именем Лилли, муж, любовно глядя на жену, с гордостью представил ее мисс Клари и г-же Караман.
Когда они взошли на палубу, г-жа Бартон поспешила им навстречу. Оскалив зубы, она приветствовала дам — голос ее был похож на карканье вороны — и пригласила их спуститься в приготовленную для них каюту.
Клари и гувернантка полагали, что обстановка каюты будет достойна капитанши, и поэтому были крайне удивлены, когда вошли в роскошный будуар, устланный мягкими коврами и обставленный мебелью из розового дерева.
— Прошу госпожу извинить,— закаркала Лилли,— времени было немного, и поэтому я не смогла все как следует устроить.
— Неужели? — воскликнула изумленная Клари.— Вы все это устроили в одну ночь?
— Да, госпожа. Капитан приехал на корабль после полуночи, и Лилли купила в марсельских магазинах все, что нашлось лучшего.
Мисс Клари показалось, что она попала в сказку из «Тысячи и одной ночи», а гувернантка пришла в восторг, найдя на полках библиотеки сочинения своего любимого романиста — Александра Дюма.
Действительно, капитан и его жена ночью отправились в магазины и заставили хозяев отпереть их. Когда торговцы убедились, что за все можно взять втридорога, они с полной любезностью удовлетворили все требования Бар-тона и его краснокожей супруги.
Лилли предложила дамам считать ее горничной, и, к их удивлению, оказалось, что дикарка по ловкости и умению не уступит любой парижанке.
Вошел Бартон и сказал:
— Миледи, десять минут тому назад снялся с якоря «Зимородок» и пять минут спустя его примеру последовал «Крокодил».
— Отлично! Я вообще не желаю, чтобы на яхте думали, что мы следуем за ними. Вы беретесь перегнать ее?
— Будьте спокойны на этот счет, миледи. Яхта идет в Бон, первое время я буду держать курс чуть правее, чтобы нас не заподозрили в погоне, затем изменю его, и когда «Зимородок» дойдет до Бона, «Крокодил» уже будет там. А теперь позвольте пригласить вас к завтраку.
Все прошли в столовую, устроенную между деками. На столе, накрытом на два прибора, блестело тяжелое серебро и стояли изящные фарфоровые вазы, наполненные цветами. Вся комната, обставленная красивыми жардиньерками, напоминала теплицу.
— Какая прелесть! — в восхищении воскликнула Клари.— Вы просто волшебник, капитан!
— Я тут ни при чем: здешняя волшебница, или, говоря точнее, ангел-хранитель «Крокодила» — моя жена.
Лилли стыдливо улыбнулась и пригласила дам к столу.
— Прикажите подать еще два прибора,— сказала Клари,— прошу вас, капитан, и вас сударыня, откушать вместе с нами.
Бартон не соглашался, но Клари настояла на своем. Лилли позвонила, Падди и Садди, облаченные во фраки, моментально принесли два прибора, и все уселись за стол.
Завтрак, сервированный на английский манер, состоял из яиц, ветчины, холодного жаркого, чая и кофе. Все кушанья были приготовлены на славу, и когда Клари поинтересовалась о поваре, то оказалось, что кухней заведовал Петр, тот самый, что нечаянно застрелил таможенного чиновника.
В конце завтрака г-жа Бартон встала и попросила позволения уйти, сказав, что ей необходимо присмотреть за хозяйством.
— Моя Лилли — настоящая жемчужина,— повторил капитан.
— Вы, кажется, очень привязаны друг к другу? — спросила Клари..
— Да, миледи. Двадцать лет мы живем с ней неразлучно, у нас слишком много общих неизгладимых воспоминаний.
— Если не ошибаюсь, вы сказали раньше, что госпожа Бартон была вдовой? — неуверенно спросила Клари.
— Да, вдовой индейца из племени сиу.
— И она тоже индеанка?
— Да, миледи, но она уже давно приняла христианскую веру.
— А ее первый муж?
— Бедный Ту-Сан-Ба!
— Вы сказали, что он… умер…
— Я его съел, миледи.
— Так я не ослышалась,— смущенно проговорила Клари.
— Да, миледи,— подтвердил Бартон,— мы оба, его жена и я, съели индейца, и благодаря этому прискорбному случаю Лилли стала вдовой.
Г-жа Караман от ужаса чуть не упала в обморок. Она никогда не слыхала, чтобы можно было съесть мужа и затем жениться на его жене. Немного придя в себя, она попросила у капитана объяснений.
— Позвольте, капитан,— вмешалась Клари в разговор,— до начала нашего разговора сходите и посмотрите, не потеряли ли мы из виду яхту.
— Сейчас, миледи, но вы напрасно беспокоитесь: я ручаюсь вам за «Крокодила».
Капитан ушел, и гувернантка, лицо которой вытянулось, обратилась к Клари.
— Куда это мы попали? — спросила она.
— Кажется, к людоедам!
— Поздравляю вас — отличная компания!
Клари не возражала. Делать было нечего, придется покориться этой участи.
Минут через десять, запыхавшись, вбежал капитан. Он был взбешен.
— Вообразите себе, миледи, что этот дурак, кочегар Тадди, не добавил вовремя угля, и когда я вышел на палубу, то оказалось…
— Что «Зимородок» нас обогнал,— досказала Клари.
— На сущую безделицу — на два-три кабельтовых. Но тем не менее он нас опередил, просто хоть сам стой у машины!
— А как же теперь вы сдержите свое обещание?
— Не беспокойтесь, я даже хочу предложить вам пари…
— Какое пари?
— О том, что когда мы войдем в Бонскую гавань, о «Зимородке» там еще не будет ни слуху, ни духу.
— А цена цари?
— С вашей стороны, миледи, что вам будет угодно: подарите какую-нибудь безделушку моей жене.
— А что вы ставите?
— Если я проиграю, то обязуюсь возместить вам все убытки, то есть до тех пор не успокоюсь, пока не только не догоню их, но даже и перегоню.
— Я согласна, капитан.
В эту минуту капитана позвали наверх. Он ушел, но скоро вернулся в возбуждении.
— Черт бы побрал эту яхту! — воскликнул он.— Вот наделала мне хлопот! Но, слава Богу, я знаю своего «Крокодила», теперь его топка по горло набита углем, и судно не осрамит меня!
