Сарыкамыш. Пуля для императора - Тимошев Рафаэль (книги онлайн без регистрации .txt, .fb2) 📗

— Штабс-капитан Авилов…

— Вот и отлично, Виктор Николаевич! Только что Николай Николаевич просил разыскать вас. Просит вместе с ротмистром Листком как можно скорее прибыть к нему.

Авилов откашлялся.

— Не в курсе, по какому поводу?

— Не по телефону, Виктор Николаевич! Генерал все объяснит сам. Ждем, господин штабс-капитан!

В трубке запищали короткие гудки.

Авилов, не глядя на аппарат, опустил трубку.

— Воробанов вызывает… Обоих… Сивцов на месте…

В глазах контрразведчика сверкнули злые искры:

— Теперь, Алексей Николаевич, у вас будет-таки возможность спросить, не шпион ли он и не его ли ножом зарезали вашего человека!

Листок резко взглянул на штабс-капитана.

— Спрошу, Виктор Николаевич! Только думаю теперь, он не шпион и не убийца…

— Вот как? — сделал изумленное лицо Авилов.

Драч заерзал на табурете.

— Вы же минуту назад утверждали обратное, Алексей Николаевич…

— А теперь убежден, что не шпион и не убийца! Шпион, решившийся после убийства оставаться в Сарыкамыше, не рискнул бы позабыть всем известный нож в боку жертвы. Кто-то хотел, чтобы подозрение пало именно на адъютанта…

— А как же жест Поплавского, который вы расценили как указание на аксельбанты Сивцова?

Авилов внимательно смотрел на ротмистра.

— Жизнь покажет, на что указывал Поплавский! — резко ответил Листок, отвернулся и, пройдя к выходу, рывком отворил дверь.

— Яшка! — крикнул он, шагнув в коридор.

— Я, Вашсокбродь! — раздалось из-за одной из дверей.

— Едем в штаб!

— Сию минуту, Алексей Николаевич!

Ротмистр приблизился к двери Оржанского.

— Алешка! — негромко позвал он.

— Я, Алексей Николаевич…

— Как сотник?

— Спит.

— Как проспится — вези в лазарет паршивца!

— На чем?

— На чем хочешь, дубина!

Сивцов принял их приветливо. Встал, улыбаясь поздоровался, предложил снять шинели.

Листок, прежде чем пройти к вешалке, непроизвольно высмотрел его правую руку — на безымянном пальце по-прежнему поблескивало серебром кольцо "прекрасной дамы".

— Его Превосходительство ожидает вас… — любезно сообщил Сивцов. — Сейчас же доложу!

Авилов остановил его:

— Владимир Александрович, по какому все же делу мы вызваны? Что-то из ряда вон срочное?

Улыбка слетела с лица адъютанта.

— Боюсь, что так, господа… Однако и у вас, я полагаю, есть для Его Превосходительства новости, иначе, господин штабс-капитан, вы бы не звонили. Не так ли?

Контрразведчики переглянулись.

— Да, Владимир Александрович, вы правы, у нас есть новости, — вместо Авилова ответил ротмистр Листок. Он вытащил из внутреннего кармана шинели сверток и приблизился к адъютанту. — Сегодня утром вот эта вещица была найдена в боку одного зарезанного доктора…

Глядя прямо в глаза Сивцова, ротмистр развернул сверток:

— Владимир Александрович, вам знаком этот нож?

Взгляд адъютанта скользнул на руку Листка; он изумленно прошептал:

— Черт возьми, ротмистр! Это же мой персидский кинжал!

Он поднял глаза.

— Но как он оказался у вас? Ах, да, понимаю… Боже! Вы даже не представляете, как он мне дорог! Это же настоящий военный трофей — снят в одиннадцатом году с убитого мной турецкого офицера в переделке под Тавризом. Я тогда был при Воробанове, командовавшем в ту пору русскими войсками при втором вводе войск в Персию.

Сивцов потянулся было к ножу, но ротмистр отстранил руку.

— Пока это должно оставаться у нас, Владимир Александрович. Простите, отдать не могу!

Адъютант раздосадованно кивнул:

— Понимаю, Алексей Николаевич… Не мог предположить, что им мог воспользоваться убийца. Вы, верно, сейчас подозреваете меня?

— Скажите, а когда он у вас пропал? — вместо ответа спросил Авилов.

— Три дня назад, наверное…

— И где вы могли его потерять?

Сивцов растерянно посмотрел на офицеров.

— Ума не приложу, господа! Обычно хранил его здесь, в столе. Многие знали, многим показывал… Дохвастался, получается! А при каких обстоятельствах…

Он не договорил — Авилов его оборвал:

— Об этом мы и пришли доложить Его Превосходительству!

Сивцов вновь оглядел контрразведчиков и угрюмо качнул головой:

— Что ж, понимаю… Сейчас испрошу разрешения…

Лицо Воробанова было чернее тучи. За стол не пригласил. Долго молчал, глядя на них невидящими глазами, и наконец мрачно произнес:

— Господин штабс-капитан, что за дрянная катавасия произошла сегодня ночью? Только коротко!

Авилов докладывал минут пять. Доложил и о единственной версии Листка по случившейся трагедии, и о персидском ноже Сивцова… В подтверждение его слов Листок шагнул вперед и положил перед генералом сверток.

Реакция была ошеломляющая: Воробанов позеленел, надулся и вдруг гаркнул, точно выплюнул кость:

— Уберите свой вонючий сверток и засуньте себе в…!

Нож полетел на край стола — Листок едва поймал его и вдруг ощутил, что щеки его вспыхнули, точно от полученной пощечины, а в горле застряло матерное слово, рвущееся на волю. Но он сдержал себя — молча обернул нож платком и сделал шаг назад.

Воробанов, пыша гневом, уставился в окно.

— Только что звонили пограничники — утром, у дороги на Меджингерт, были обнаружены турецкие разъезды. К ним, на бешеной скорости, неслась двуколка. Завязалась перестрелка, в которой один из пограничников был убит… Как оказалось — из "люггера"!

— "Люггера"? — почти одновременно вырвалось у контрразведчиков.

Воробанов мгновенно перевел взгляд на них:

— Да, господа, из вашего "Люггера"! Сам стрелявший тяжело ранен, в бессознательном состоянии доставлен на вокзал и срочно отправлен с докторами в Тифлис.

И вдруг сбавив тон, Воробанов произнес:

— Надеюсь, ему не дадут умереть…

— Кто? — сквозь зубы процедил Листок.

Глаза генерала вновь вспыхнули:

— Можете себя поздравить — это ваша сестра милосердия Наталья Берт!

Алексей Николаевич покачнулся.

— Она была… одна?

— Да, черт вас возьми, одна! — заорал Воробанов. — Я уже доложил о случившемся генералу Мышлаевскому! Советую, господин штабс-капитан, и вам своевременно доложить по связи обо всех обстоятельствах, ибо Драценко вчера также убыл в Тифлис.

Он замолчал, широко раздувая от возмущения ноздри. Потом, все еще тяжело дыша, мрачно сообщил:

— Отменить прибытие Его Величества уже нет никакой возможности… По прибытии с передовой генерал Джунковский секретно сообщил, что будет предлагать Государю посетить штаб Берхмана первого декабря, и, как мне утром сообщили, Император уже принял решение — в девять часов первого числа Государь прибудет в Сарыкамыш! Посему, как мы договорились с генералом Джунковским, посещение гарнизона ограничится лишь вокзалом и церковью. На вокзале — только командиры и начальники частей действующей армии и караул от восьмидесятого Кабардинского полка; у церкви — лишь отобранные жандармами люди и никаких женщин! Вдоль проезда от вокзала до церкви и обратно — как и было установлено — два ряда оцепления и через каждые пятьдесят метров — люди Тифлисского жандармского управления. Вдоль дороги на Меджингерт — дьявол бы вас побрал! — усиленные казачьи и пограничные разъезды! Ваша задача — не допустить шпионского эксцесса в Сарыкамыше! Подробнее, я думаю, вам разъяснят ваши начальники!

Воробанов помолчал, бегая глазами по лицам офицеров, и вдруг прошипел:

— Шкурой отвечаете, господа!

20. 29 ноября 1914 г. Анна

От Воробанова они вышли оглушенными. Агент по-прежнему неизвестен, а его сообщница вовремя не была разоблачена, хотя могла быть арестована еще вчера в госпитале, что позволило бы избежать стольких жертв в одно утро. А через полутора суток в Сарыкамыш прибывает Государь Император!

Нет, надо прийти в себя, все осмыслить…

Авилов провел Листка в комнату, отведенную в штабе под начальника разведывательного отделения штаба армии подполковника Драценко. Оттуда он и имел намерение доложить о событиях утра. Но в голове как-то все смешалось. Он с тоскою глянул на аппарат и, опустившись на стул, закурил.