Что на самом деле сказал апостол Павел - Райт Том (читать книги онлайн txt) 📗
Глава Восьмая. Обновленный народ Божий
Итак, до сих пор мы пытались показать, как иудейское богословие и мировоззрение Савла из Тарса, сохраняя свои основные черты, переросли в христианское богословие и мировоззрение апостола Павла. Он оставался все тем же «ревнителем», но теперь ревность его была «от знания» — знания истинного Бога, открывшегося в распятом и воскресшем Иисусе. Он по–прежнему спорил с язычниками, но теперь он нес им Благую весть. Наконец, Павел, как и прежде, гневно обличает своих соплеменников, но уже совсем по другим причинам и иначе. К ним тоже он шел с вестью — радостной вестью о том, что Бог, которому они поклоняются, открыл свой предвечный и неисповедимый замысел о мире.
Мы видели, что в спорах с язычниками Павел, опираясь на иудейскую традицию, разворачивает новое представление об истинном Боге, мире и человеческой жизни, вводит в реальность, по сравнению с которой язычество — не более чем мерзкая пародия. А с другой стороны, он клеймит иудеев, но не потому, что они плохи сами по себе, а за то, что все они — за исключением их Мессии — не справились с тем, к чему были предназначены. Одним словом, Павел, как он считает, разрабатывает подлинно иудейское богословие и представление о миссии, в том и состоявшей, чтобы привести язычников к истине, показать им путь к истинной жизни, о которой они, возможно, смутно догадывались, но где искать ее, не знали. Апостол Павел был не менее ревностен, чем Савл из Тарса, но поскольку Павлова ревность рождалась из осознания того, что Бог Израилев явил себя в распятом и воскресшем Иисусе из Назарета, Мессии Израилевом, природа ее в корне изменилась. В ней не было прежнего буйства, стремления насилием завоевать мир для Бога. Его «ревность» не стала от этого менее деятельной, но теперь каждое его действие направлялось тем, что Павел считал сущностью Бога, которому заново учился поклоняться. Он называет это свойство agape, то есть «любовь».
Такой взгляд на путь от Савла к Павлу позволяет увидеть новые стороны Павловых текстов. В этой главе я хотел бы остановиться на одной из них — на представлении об обновленном во Христе народе Божьем. Все, что Павел говорит о возрожденном человечестве, полностью укладывается в нашу схему. С одной стороны, новый народ Божий для него — это и есть подлинная человеческая общность, разительно отличающаяся от разобщенной и погрязшей в грехах языческой «толпы». С другой же, он убежден, что именно в таком, обновленном, человечестве осуществилось призвание избранного народа, с которым не справился неверный Израиль. Поэтому он, не жалея сил, доказывал язычникам, что другого пути для них Бог не знает, а своих недоверчивых соплеменников убеждал в том, что только обновленное человечество, на самом деле, сохранило верность истории и традиции отцов.
Иными словами, и тем, и другим Павел пытается объяснить, что значит быть человеком в неискаженном смысле этого слова. В своей этике, учении об общине, но прежде всего в богословии и праксисе новой жизни в распятом и воскресшем Христе он со всем свойственным ему рвением показывает единственный достойный человека путь и увещевает новообращенных ступить на него. По его убеждению, это и есть та жизнь, которая была заповедана иудеям, но без Мессии им никогда ее не достичь. Далее я постараюсь показать, что Павлово учение об обновленном во Христе человечестве не имеет ничего общего с плоскостной, одномерной этикой. Смысл его не в том, чтобы подсказать, как «спастись», или «научить хорошо себя вести». Это сложный, многоцветный узор, в который вплетены разнообразные житейские и жизненные нити, и такое представление о человечестве Павел отстаивает со всей горячностью, какой наделил его Бог.
Сердцевина обновленного человечества: поклонение
Первое понятие напрашивается само собой. В сердцевине Павлова представления об истинном человечестве — идея истинного почитания единого истинного Бога. Языческому идолопоклонству Павел противопоставляет поклонение Богу, открывшемуся в Иисусе Христе и Духе Христовом, то есть Святом Духе, и вместе с тем утверждает, что это и есть истинное богопочитание, к которому изначально были призваны его соплеменники.
Мы встречаемся с этой идеей в самом начале одного из наиболее ранних Павловых посланий. В 1 Фес 1:9 Павел напоминает о том, что произошло после его первой проповеди в Салониках: «…вы обратились к Богу от идолов, чтобы служить Богу живому и истинному и ожидать с небес Сына Его, Которого Он воскресил из мертвых, Иисуса, избавляющего нас от грядущего гнева». Это не только вступление: по сути, здесь Павел объясняет, зачем идет к язычникам. Он видит, что языческий мир погряз в идолопоклонстве, и хочет привести его к почитанию истинного Бога.
Чтобы увидеть скрытый здесь полемический подтекст, нам понадобится вернуться к двум фрагментам, о которых шла речь выше (см. главу третью, раздел «Евангелие Бога»). Первый — это Гал 4:1–11. Перед нами — часть развернутого рассуждения о том, почему верующим во Христа и исполненным Духа Галатам вовсе не нужно становиться иудеями по плоти. Павел излагает очень важную для него истину о Боге, пославшем Своего Сына, а затем — «Духа Сына Своего», и тут же спрашивает: «Так неужели, "познав Бога, или, лучше, получив познание от Бога", вы снова хотите вернуться к идолам?».
Этот призыв к истинному почитанию — обоюдоострый. Действительно, Павел исходит из того, что поклонение Богу, явившему себя Отцом Сына и Подателем Духа, — реальность, которую тщатся спародировать язычники. Но тут же, к нашему удивлению и, возможно, ужасу, мы обнаруживаем, что жестоковыйные иудеи, с этой точки зрения, — ничуть не лучше. Верность закону в том виде, в каком пытаются отстаивать ее Павловы оппоненты, ничем не отличается от идолопоклонства. Поэтому соглашаться на обрезание значит снова служить «вещественным началам мира сего», отступить, возвратиться туда, где превыше всего кровь, земля, род и племя. Это все равно, что вернуться к язычеству, от которого мы отреклись в обращении.
Причина столь примечательного полемического выпада станет ясна чуть позднее. Пока же проследим аналогичный ход мысли в другом фрагменте — 1 Кор 8:1–6. Он опять–таки направлен против язычества. Мы, говорит Павел, поклоняемся истинному Богу, и на этом должна строиться вся наша жизнь в языческом мире (напомню, речь шла о том, можно ли есть идоложертвенное мясо). А затем, в подтверждение своих слов, а также чтобы заложить основу для дальнейших рассуждений, он почти дословно приводит иудейское исповедание веры, так сказать, «первоэлемент» всего иудейского духовного опыта, — молитву «Шма»: «Слушай, Израиль, Господь Бог наш, Господь един есть». Но как мы видели в четвертой главе, Павел не просто цитирует, а, по сути, переписывает «Шма», вводя в нее имя Иисуса: «У нас один Бог Отец, из Которого все, и мы для Него, и один Господь Иисус Христос, Которым все, и мы Им». В центре иудейского исповедания отныне появляется фигура Мессии. Итак, в спорах с идолопоклонниками Павел опирается на всю мощь иудейской традиции, на ее основу основ — поклонение единому Богу. Но стоит повнимательней вчитаться во фрагмент, — и за Павловой отсылкой к отеческой традиции явственно слышится упрек тем иудеям, которые не смогли или не захотели узнать в Распятом и Воскресшем своего Бога. Павел убежден, что единый истинный Бог в наши дни явил себя как Отец Иисуса, Мессии Израилева.
Поняв это, мы сможем увидеть подобное богословие и в других Павловых текстах. Так, основная мысль пространного рассуждения, которое начинается с Рим 1:18, состоит в том, что, поклоняясь идолам, язычники тем самым уничтожили собственную человечность. Идолопоклонство, предупреждает Павел, наносит непоправимый вред духовному здоровью. Язычники знали Бога, «ибо… вечная сила Его и Божество… через рассматривание творений видимы» (1:20), но вместо того, чтобы «прославить Его», стали поклоняться птицам, скотам и пресмыкающимся. В результате (всеобщий духовный закон гласит: человек всегда становится похож на то, чему поклоняется) изначально свойственная им и свидетельствующая об их богоподобии человечность выродилась в нечто совершенно непотребное:
