Что на самом деле сказал апостол Павел - Райт Том (читать книги онлайн txt) 📗
…Они исполнены всякой неправды, блуда, лукавства, корыстолюбия, злобы, исполнены зависти, убийства, распрей, обмана, злонравия, злоречивы, клеветники, богоненавистники, обидчики, самохвалы, горды, изобретательны на зло, непослушны родителям, безрассудны, вероломны, нелюбовны, непримиримы, немилостивы
Перед нами — типично иудейская критика язычества. Современный Павлу среднестатистический иудей в ответ на это, скорее всего, скажет: «Конечно, конечно, все они такие, зато мы — народ Божий, знаем Его волю, правильно Ему поклоняемся, и вообще, мы — свет миру». Павел предвидит такой ответ и чуть ниже, в 2:17–24, он говорит о том, что иудеям тоже особенно хвалиться нечем: Израиль по–прежнему в плену, по–прежнему под клятвой и по большому счету мало чем отличается от всего прочего человечества. Вместо того, чтобы обращать к Богу язычников, он, — вспомните, что говорили пророки! — обращает имя Его в поругание (2:24, ср. Ис 52:5).
Так где же выход? Он — в том, что Бог создает новую общность (2:25–29), в которой ничего не значит обрезание; иудей ты по наружности или нет — тоже неважно. Павел намеренно не говорит «истинный иудей»: это несколько смягчило бы остроту последнего стиха (2:29). Иудеем заслуживает называться лишь тот, кто таков не явно, а втайне, в сердце, по духу, а не по букве, и «похвала ему не от людей, а от Бога». Итак, есть люди, которые поклоняются Богу в истине. Они и составляют подлинное человечество, тот самый народ Божий, которым был призван стать, но не стал Израиль. Поэтому Павел убежден, что, ревностно проповедуя истинного Бога и призывая поклониться Ему, он не только борется с идолопоклонством, но и осуществляет призвание своего народа.
Однако это — далеко не все, что можно найти в Послании к Римлянам о нашем предмете. Например, нетрудно заметить, что в описании Авраама и его веры (Рим 4) в перевернутом виде отражается картина поклоняющегося идолам падшего человечества из Рим 1. В 1:20–23 Павел рассуждает о том, что случилось после того, как люди, «познав Бога», отказались поклониться Ему:
Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы, так что они безответны. Но как они, познав Бога, не прославили Его, как Бога, и не возблагодарили, но осуетились в умствованиях своих, и омрачилось несмысленное их сердце; называя себя мудрыми, обезумели, и славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся
С Авраамом происходит все наоборот. Он, пишет Павел,
…не изнемогши в вере, …не помышлял, что тело его, почти столетнего, уже омертвело, и утроба Саррина в омертвении; не поколебался в обетовании Божием неверием, но пребывал тверд в вере, воздав славу Богу и будучи вполне уверен, что Он силен и исполнить обещанное
Языческое, Адамово человечество видело перед собой «вечную силу и Божество», но предпочло «вещественные элементы мира». Авраам же видел приближающуюся смерть, понимал, что они с Саррой дряхлы, их тела омертвели, но признавать, что ничего, кроме этого нет, не соглашался. Напротив, он «воздал славу Богу» и поверил Его обетованиям. Большинство исследователей совершенно правы в том, что вера Авраама — главная тема четвертой главы, но мало кто при этом замечает, что в сердцевине этой веры лежит поклонение единому истинному Богу. А значит, все сказанное об Аврааме не только обличает идолопоклонство язычников, но и впрямую относится к тем, кто уверовал, что Бог воскресил Иисуса из мертвых. Иначе говоря, именно такое богопочитание отличает христианскую общину от неверных иудеев, при том, что оно, несомненно, восходит к иудейской традиции. Заканчивается пространное рассуждение выдержанным в чисто иудейской манере славословием непостижимых и неисследимых Божьих путей (11:33–36), после чего Павел словно берет дыхание — и снова призывает своих читателей поклониться единому Богу и «преобразоваться обновлением ума». Но к этому мы еще вернемся. Итак, жить по Евангелию для апостола Павла означает поклоняться Богу в истине и являть Его всей полнотой собственной человечности. Подлинная человечность рождается только из истинного поклонения.
Цель обновленного человечества: воскресение
Если истинное поклонение ведет к подлинной человечности, значит, конечная цель, итог этого пути — воскресение всего народа Божьего. Здесь мы подходим к чрезвычайно сложной теме, и поэтому я постараюсь изъясняться как можно четче и лаконичней. Основой для наших рассуждений станут следующие тексты: 1 Кор 15; Рим 8; Кол 3; 2 Кор 4–5, а также заключительные стихи Флп 3.
Моя исходная идея выглядит так. Говоря о надежде воскресения во Христе, Павел, как и в других случаях, показывает восходящую к иудейской традиции реальность, которую тщетно пытается сымитировать язычество. Язычники смутно представляли себе свою посмертную участь. Кое–какие предположения у них, конечно же, были: они по–своему мечтали о бессмертии и строили самые невероятные догадки относительно загробной жизни. В Посланиях, в том числе, в обоих письмах к Коринфянам, Павел пытается переубеждать язычников на их же языке. Уверенность в воскресении — не в том, что, наконец, «совлечемся», а наоборот, в том, что «облечемся» в новую, совершенную плоть, — вот она, реальность жизни будущего века, а все языческие «потусторонние миры» — не более чем беспомощная карикатура на нее. Воскресение несводимо к оживлению трупов: это преображение, перемена всего нашего физического естества, подобно тому, как переменился по воскресении Иисус или как меняется брошенное в землю зерно. Таков замысел Творца о будущем человечества.
В учении о воскресении Павлу удается избежать опасных крайностей обожествления и дуалистического отторжения тварного мира. Стоики, как и положено последовательным пантеистам, были склонны обожествлять видимую реальность. Но в таком случае пришлось бы признать, что она неизменна: история движется по заданному и замкнутому кругу и в конце времен растворяется в мировом огне, чтобы потом начаться заново и повториться сначала. Павел, воспитанный на иудейских представлениях о Боге, мире и истории, исходит из того, что тварный мир совсем даже неплох, — недаром Творец посеял в нем семена грядущего преображения, — но он ни за что не станет думать, будто этот мир может быть божественным сам по себе. «Бог дает ему тело» (1 Кор 15:38) — вот ответ на все языческие домыслы о жизни после смерти.
Более того, Павлова идея воскресения оказывается полемичной и по отношению к современным ему иудейским предположениям о посмертном бытии, насколько мы можем их себе представить (они гораздо сложнее и противоречивей, чем это кажется на первый взгляд). Для ученика Шаммая — фарисея Савла из Тарса — воскресение было неразрывно связано с национальными чаяниями Израиля: избранный народ воскреснет к жизни, а язычники получат по заслугам. Оно зачастую мыслилось скорее как оживление: предполагалось, что Бог восставит Израиль в его нынешнем, неизмененном виде. В противовес Павел развертывает в пятнадцатой главе Первого послания к Коринфянам христианскую апокалиптическую картину, где враги — не язычники, а грех и смерть, которые будут окончательно упразднены в последнем, решающем акте великой драмы.
Наконец, для Павла очевидно, что христианин, то есть тот, кто живет смертью и воскресением Иисуса Христа, на вопрос: «Какое нынче время на дворе?» — ответит совсем не так, как иудей. Оставайся Павел фарисеем, он наверняка стал бы уверять, что идут последние дни накануне грандиозной битвы, в которой Бог уничтожит язычников и освободит Израиль. Христианин же, скорее всего, скажет, что живет в первые дни великой победы Бога над грехом и смертью, в самом начале освобождения всей твари, и тут же добавит: «Но это и последние дни в преддверии великих Божьих деяний, когда завершится все, что было начато во Христе». Для нас гораздо интересней первая часть «христианского ответа»: такое утверждение не только опровергает языческие фантазии о загробном мире, но бросает вызов многим иудейским воззрениям. Павел убежден, что с Иисусом Христом воскреснет все обновленное Богом человечество, и эта вера позволяет ему прозревать реальность, непостижимую для язычников и недосягаемую для иудеев.
