Покорение Южного полюса. Гонка лидеров - Хантфорд Роланд (бесплатные серии книг txt) 📗
Скотт Келти, секретарь Королевского географического общества, написал Нансену, спрашивая, «соответствует ли истине то, о чём сообщила „Дейли Телеграф“. Амундсен… конечно… имеет полное право… вступить в гонку со Скоттом… просто я хочу знать правду и факты».
Скотт Келти стал одним из немногих людей, принадлежавших к «полярным кругам», кто наиболее остро отреагировал на данную новость. Сэр Клементс Маркхэм не придал этой истории никакого значения в надежде на то, что Амундсен взял слишком мало собак для похода на полюс, а Шеклтон искренне не понимал,
как Амундсен может надеяться попасть на Южный полюс, не имея на борту достаточного количества пони. Может, у него есть собаки, но они не очень надёжны.
Затем, в середине октября, снисходительную невозмутимость сэра Клементса поколебали письма из Норвегии, в которых говорилось, что Амундсен направляется в пролив Мак-Мёрдо. Источником этих слухов стал доктор Ройтш, президент Норвежского географического общества, который рискнул сделать такое предположение в газетном интервью.
Сэр Клементс воспылал праведным гневом:
Каких мошенников [писал он Скотту Келти] рождают эти полюса… Амундсен намеренно разработал такой план, чтобы украсть маршрут Скотта! Он подлец!
Этот высокопарный пассаж в почти карикатурной форме отражает чувства, охватившие в тот момент англичан, которых заботила данная тема. Хотя надо признать, что историю заметили очень немногие, даже из числа интересующихся географией. В итоге британская пресса тему не подхватила — следовательно, проигнорировали её и австралийские газеты. Поэтому в момент своего отплытия из Мельбурна Скотт не имел иной подсказки, кроме этой таинственной телеграммы.
Предполагалось, что объявление Амундсена было намеренно отложено, чтобы задержать подготовку британцев. Заяви иностранцы о своих намерениях раньше, Скотту было бы легче вызвать общественный интерес и собрать нужную сумму денег. Кроме того, возможно, он взял бы с собой больше собак и в целом оказался бы в более выгодном положении. Дождавшись, когда Скотт 2 сентября уйдёт из Кейптауна, Амундсен лишил его возможности изменить свои планы и, таким образом, свёл собственные риски к минимуму.
Если таким был сознательный расчёт Амундсена, то это говорит о большом уме и хорошем понимании ситуации. Действительно, до отплытия из Англии Скотт не смог найти нужные ему средства в полном объёме. Продолжив сбор денег в Южной Африке, он получил в качестве дани имперским настроениям смехотворные 500 фунтов стерлингов от местного правительства, да и то выданные без всякого энтузиазма. Миллионеры-золотодобытчики и алмазные короли решили, что в него нет смысла инвестировать.
Ожидал такой реакции Амундсен или нет, но самый сильный эффект его новость произвела в другом и, возможно, в итоге в самом роковом направлении. По своему темпераменту и складу характера Скотт не был готов к кризисным ситуациям: они безнадёжно расшатывали его и так неустойчивую нервную систему. Поэтому, выйдя на «Терра Нова» из Мельбурна и ожидая попутного ветра, он пребывал в состоянии сильного волнения, разрываясь между самодовольством и страхом. Из последних сил он убеждал себя в том, что его планы совершенны, и тут же — подавленный новыми опасениями — пугался непредвиденных поворотов в ходе экспедиции. Телеграмма Амундсена вывела его из равновесия.
Гран понял, что Скотт буквально парализован неожиданным событием и теперь хочет скрыть эту историю от членов команды. А между тем он мог бы сделать многое. Например, как предлагал Гран, послать телеграмму Нансену или запросить информацию у Скотта Келти. Он мог показать телеграмму Амундсена кому-то из мельбурнских журналистов и получить в дивиденды в виде подробнейшего рассказа обо всей этой истории в ближайшем номере местной газеты, дополнительную информацию для которой редакция наверняка запросила бы телеграфом по срочному тарифу из Европы. Скотт не сделал ничего. Он оставался пугающе пассивным.
Скотт сошёл на берег в Мельбурне, с тем чтобы потратить следующие десять дней на официальные визиты и, играя на имперских настроениях местного истеблишмента, найти недостающие денежные средства. Телеграмму Амундсена можно было использовать как удар в набат, как объявление об угрозе иностранной интервенции.
Ведь одной-единственной новости о японской экспедиции, направлявшейся в море Росса, оказалось достаточно, чтобы убедить австралийское правительство выделить «Терра Нова» 2500 фунтов стерлингов, хотя вначале оно равнодушно отказалось пожертвовать даже пенни. А чего можно было добиться, правильно размахивая норвежской телеграммой перед нужными людьми? Остаётся только гадать…
Почему Скотт не воспользовался таким преимуществом? Черри-Гаррард позднее сделал интересное замечание: «Тогда мы не оценили… с каким серьёзным соперником имели дело».
В любом случае, если Амундсен намеревался привести Скотта в замешательство, сыграв на неопределённости, ему это удалось. «Позвольте известить Вас „Фрам“ идёт Антарктика» — не явный вызов, но таивший в себе завуалированную угрозу. Поэтому, даже отплывая из Сиднея в Новую Зеландию, Скотт, очевидно, всё ещё не был уверен в том, что Амундсен направляется к полюсу.
27 октября, после прибытия в Веллингтон, он дал интервью местной газете. Сообщения о борьбе Амундсена за полюс уже начали просачиваться в прессу. Репортёр сообщил их суть Скотту и предложил дать собственные комментарии. На это, по словам Трюггве Грана,
Скотт ничего не ответил. Но корреспондент не сдавался. Тогда Скотт рассердился и отказался разговаривать с этим человеком, заявив: «Если, в соответствии с [вашими] слухами, Амундсен хочет попробовать попасть на Южный полюс из какого-то места на побережье Западной Антарктики, я могу лишь пожелать ему удачи».
Теперь Скотт знал о вызове, брошенном Амундсеном. Но до тех пор, пока неуклюжий, добросовестный и почтительный репортёр не задал прямой вопрос, он отказывался верить в реальность этого вызова.
Тем временем в Лондоне никто не позаботился о том, чтобы держать Скотта в курсе происходящего. Лишь сэр Клементс Маркхэм, старательно собиравший сведения, которые поступали из Норвегии, 4 ноября наконец убедил Королевское географическое общество направить Скотту телеграмму с (ошибочной) информацией о том, что Амундсен направляется в пролив Мак-Мёрдо. Но Скотт, находившийся в Литтлтоне в ожидании отплытия на юг, остался и в этот раз удивительно инертным. Похоже, он по-прежнему избегал смотреть правде в глаза, больше всего думая о том, как утаить её от своих спутников. И только после того, как один из них показал ему газетную статью о норвежской экспедиции, Скотт вынужден был действовать. Через месяц после получения телеграммы Амундсена, 14 ноября, он наконец внял предложению Грана и отправил телеграмму Нансену, интересуясь пунктом назначения Амундсена.
Ответ пришёл в тот же день и содержал единственное слово: «Неизвестно».
Нансен был не до конца честен. Амундсен сообщил ему в своём письме, что идёт на южный берег Земли Виктории. Но Нансен безоговорочно поддерживал Амундсена и решил, что лучше не давать никаких подсказок о его маршруте — особенно если они могут сыграть на руку британцам.
Моя телеграмма с вопросом о намерениях Амундсена может потребовать некоторых объяснений [писал Скотт Нансену]. Как Вы понимаете, в этой части мира очень трудно получить информацию. Пребывая в неведении… я подумал, что лучше всего связаться с Вами… Я не верю сообщениям о том, что Амундсен направляется в пролив Мак-Мёрдо — зная его характер, я считаю эту версию нелепой. Но его отплытие, окутанное такой секретностью, вызывает у нас чувство дискомфорта — ведь он может замышлять то, что, по его мнению, мы можем осудить.
