Клинические разборы в психиатрической практике - Гофман Александр Генрихович (книги бесплатно txt) 📗
Заключение психолога. Я смотрела больного дважды. Изменений практически никаких. Испытуемый ориентирован полно. В беседу вступает активно. Излагает свои бредовые переживания спонтанно, охвачен ими, напряжен. Высказывает жалобы на ухудшение памяти. Мотивация к исследованию неадекватная. Говорит: «Я сделаю, что Вы скажете, чтобы у Вас не было неприятностей». Результатами исследования не интересуется. Задания выполняет несколько небрежно, при указании на ошибки не огорчается. Некритичен к своему состоянию и результатам своей деятельности. Выраженных нарушений работоспособности на момент исследования нет. Со стороны внимания отмечается колебание концентрации. Показатель непосредственного запоминания резко снижен: 7, 6, 7, 6, 9 из 10, ретенция — 7. Опосредование снижает продуктивность мнестической деятельности: 4 из 10. Ассоциативный процесс протекает в нормальном темпе без выраженных трудностей опосредования. Образы адекватны по смыслу, по содержанию конкретны, банальны. Выраженная стереотипия изображений. Графика органическая. Сфера мышления характеризуется снижением уровня обобщений и значительным снижением критичности мыслительной деятельности. Категориальный способ решения мыслительных задач преобладает на простом уровне. При повышении сложности заданий повышается количество решений конкретного типа. Многие суждения окрашены резонерством. Отмечаются элементы фабулирования. Переносный смысл пословиц объясняет адекватно. Эмоционально-личностная сфера характеризуется искаженной мотивационной структурой (основные побудительные причины поведения больного относятся к сфере бредовых переживаний), эмоциональным снижением, наличием паранойяльной установки, высоким уровнем внутреннего напряжения. Проективная диагностика выявляет повышенное чувство собственного достоинства, потребность в сохранении высокого личностного реноме в глазах окружающих, ригидность установок в сочетании с непокладистостью, своеволием, повышением чувства независимости и стремлением быть неподвластным общепринятым нормам. Актуальное состояние характеризуется чувством разочарования, неудовлетворенности. Таким образом, на первый план выступают грубая некритичность, искажение мотивационной структуры, паранойяльная установка у эмоционально сниженной личности с чертами асоциальности, а также нерезкое интеллектуально-мнестическое снижение по органическому типу. Пиктограмма органическая. Характерная органическая графика.
Ведущий. — Это сниженный органик, алкоголик? — По психологическому исследованию, да. Все объективные данные только за «органику». — Интересно, что в пиктограммах нет алкогольной темы. Он ее диссимулирует? — Мне кажется, что для него сейчас это не важно. Хотя в классификации, очень характерной для алкоголизирующихся больных, он собирает группу: бутылка-стакан. При вопросе: «Что это такое?», он корригируется и относит это к посуде.
БЕСЕДА С БОЛЬНЫМ
— Здравствуйте! Проходите, пожалуйста. Вы не стесняетесь аудитории? — Нет, абсолютно. Они мне незнакомы. Знакомых я бы стеснялся. — А почему стеснялись бы? — Есть некоторые люди, которые хорошо себя чувствуют в больших городах, а в маленьких им неудобно, потому что там их все знают, а в большом городе они могут расслабиться. — Вы подробно излагали врачу о всех Ваших бедах. Представляли себе раньше, что такое вообще возможно? — Откровенно говоря, нет. Одно дело, когда словесный канал, вроде мобильного телефона. Тогда есть двусторонняя связь, а это связано с телепатией, то есть дается не только звуковой сигнал, но плюс еще зрительный. Для меня это фантастика. — Для Вас это была полная неожиданность? — Да. — Вы испугались? — Да. Я думал, что это что-то типа шутки, что это временно. — А кто же тогда так шутит? — Специальное подразделение при МВД. Это была первая камера, камера № 1. Она оборудована. Из нее можно делать побег. — Это в милиции. А когда Вы еще были дома и появилось все это, Вы испугались? — Я испугался телефонного разговора. Я нашел у себя дома кусок проволоки и подумал, что это какая-то антенна. Звук раздавался неизвестно откуда. — Может быть, он раздавался внутри головы? — Не знаю. — Ведь если Вы надеваете наушники и слушаете музыку, то не понятно, откуда идет звук? — Это типа наушников, только одетых изнутри, звук исходит изнутри. — Наушников нет, а ощущение такое, что звук наполняет всю комнату? — Объемный звук. — Трудно определить источник этого звука? — Кажется, что он внутри сидит. — Почему Вы решили, что он внутри? — Я когда второй раз бегал, я снял с себя одежду, совсем голый бежал в час ночи. — По улице бежали совсем голый? — Я боялся, что это устройство может быть в одежде. — Вы говорили, что голоса шли из живота? — Это я условно так говорил. — Может быть, Вы чувствовали так? — Чувствовал только внутренние уши. Живот тут ни при чем. — Голоса были разные? — Голоса они умеют подделывать разные, голоса соседей, например. — Почему подделывали, может, это соседи говорили, может быть, они были завербованы? — Может быть. — То есть Вы это допускаете? — Допускаю. Между голосами был разговор, кто из них меня убьет. — Но если надо было убить, то давно бы уже убили, зачем так долго сговариваться? — Мы договорились, что будем сотрудничать. — Каким образом Вы с ними договаривались? — Они говорят, я отвечаю. — Вы говорили так, как Вы со мной сейчас разговариваете, вслух? — Да. — И они Вам тут же отвечали? — Да. — И о чем Вы договорились? — Они сказали, что найдут мне работу, я буду зарабатывать деньги и им отстегивать. — На какую же работу Вас должны определить? — Это я не знаю. — Вы раздевались догола, бегали ночью по улице, и все равно они комментировали Ваши действия? — Они говорили: «Второй, третий, выезжайте, он побежал». Притом у меня слух стал лучше раза в три. Например, соседи — муж с женой — за двадцать метров за стеклом разговаривают, а я слышу их речь. — А могли они, например, двигать Вашими руками и ногами? — Виртуально, да. — А могли они действовать на Ваши внутренние органы? — Нет. — А по улице голым от страха бежали? — Я просто спортсмен. — Бежали в таком виде в отделение милиции? — Меня там все знают, я там обслуживаю компьютеры. Когда я добежал туда, я оделся. — Совсем голый? — Если считать, что плавки и легкая курточка — это голый, то да. — Они удивились? — Нет, они меня знают. Я им сказал: «Приедут спецслужбы, не отдавайте меня, оставьте до начальника следственного управления». Я понял, как они убивают людей. — Как? — Через час приехала машина. Они их убивают и везут в морг. Не в общий морг, а там есть морг при воинской части. — А как они убивают? — Выстрелом в спину. — Два дня все это продолжалось, было задействовано много народу. Что же они одного человека не могли убить? — В больницу потом поступил второй больной с таким же диагнозом, как у меня. Я его спрашиваю: «Кто тебя ведет?», он говорит: «Мужчина», а меня вели две женщины. Я спросил, знают ли они обо мне, он сказал: «Ты им больше не нужен, ты был первым подопытным экспонатом». — Вы допускаете возможность, что это все-таки что-то с головой? — Абсолютно нет. Я от них бегал по отделению милиции с четырех часов дня, причем в трезвом виде. — А этот человек, у которого голоса, как у Вас, он больной или здоровый? — Здоровый. — Зачем же тогда его привезли в психиатрическую больницу? — Из-за этого внутреннего голоса. — Значит, голоса у него — болезнь? — У него такие же голоса, как и у меня. — Но это болезнь? — Его зомбировали. — Но он здоровый человек, которого зомбировали спецслужбы, или психически больной? — Это просто здоровый человек зомбированный. — А с какой целью зомбировали? Почему выбрали именно Вас? — Не знаю. На меня один сосед зуб имеет. — И для этого надо было задействовать спецслужбы, проникать к Вам в комнату? — Я бы мог Вам показать, если Вы поедете, у меня в комнате шесть виртуальных экранов! — Что такое виртуальный экран? — Например, вы смотрите на соседний дом, там окно, и в этом окне вы будете видеть что-то непотребное, а на самом деле там ничего такого нет. — Там плоскостное изображение или объемное? — Если смотреть прямо, то ничего не видно, а видно, только если скосить глаза в сторону. — Этот экран может быть где угодно? — Да. — Зачем нужен этот экран? — Чтобы наблюдать за тобой со всех сторон. — Но ведь это Вы смотрите на экран, а не с экрана за Вами наблюдают? — Экран наблюдает. — Вы никак не допускаете мысль, что это все психическое заболевание? — Это исключено. — Вы ведь довольно успешно продвигались по жизни, прекрасно учились, работали, а потом Ваша жизнь как-то вдруг развалилась. — В 1998 году мне жена начала делать пакости. Я тогда работал на 10 фирмах и неплохо зарабатывал. — А что Вы там делали? — Работал с компьютерными программами. — Это были договорные работы? — Да. — Вас устраивала такая работа? — Хватало и мне, и детям, и жена не работала. — Вы по характеру человек решительный, активный, правдолюбивый? — Правдолюбивый — да, а вообще я очень «тормозной», то есть я никогда не делаю оценку чего-то сразу, я сначала долго думаю. — Вы аккуратный человек? — Очень аккуратный. — Вас раздражает, если нарушается порядок, который Вы установили? — Да. — Вас вообще трудно вывести из себя? — Трудно. — Какие у Вас раньше были отношения в коллективе? — Совершенно разные. В основном строились на трудовых отношениях. Дело в первую очередь. — Отношения были ровные или нет? — С нормальными людьми ровные. — В 80-х годах Вы работали на Жиркомбинате и даже занимали руководящую должность. Сколько людей было у Вас в подчинении? — Человек десять. — Если один из Ваших сотрудников приходил нетрезвым на работу, Вы его могли выгнать? — Нет. Если приборы работают, то все нормально, у меня к нему никаких претензий. — В то время Вы стали выпивать и дошли до больших доз? — Эта доза у меня всегда была, 400–450 г — два стакана водки. — Вы считаете, это мало? — Я считал, что это максимально для меня. — Все-таки пьянство много напортило в Вашей жизни? — Я бы не сказал. Иметь трезвую голову и программировать в 50 лет не каждый может. Самый высокий уровень смертности в США у программистов, адвокатов, юристов, врачей, потому что очень нервная работа. Если ты не будешь расслабляться, любым способом, то «крыша быстро съедет». — И Вы таким способом расслаблялись. Вы выпивали большие дозы и по несколько дней подряд? — Нет. Я выпью, немного отойду и опять работаю. — Отходить сколько надо? — День — полтора, если перебрал. Я пьяным никогда не сажусь за компьютер. — Вы были агрессивны в опьянении? — Нет, никогда. — А чего же в милицию тогда столько раз забирали? — Двадцать шесть раз. Был такой период с 1998-го по 2000 год. — Значит, что-то произошло серьезное. Двадцать шесть раз забирали в милицию нормального, трезвого человека, который работает на компьютере? — Мало того, еще 10 уголовных дел. — Почему? — Жена получила наследство. Квартира двухкомнатная, гараж, машина. Она просто решила меня отселить — «Иди живи где угодно, потому что это все мое». — А с детьми у Вас хорошие отношения? — Хорошие. — Вы с ними встречаетесь? — У меня сейчас нет денег. Если бы были деньги, я бы пришел к ним. — Значит, во всем виновата жена, в том, что Вас забирала милиция. Вы два раза сидели в тюрьме? — После 2000 года все прекратилось. Она купила мне комнату в коммуналке, чтобы меня отселить. — Вы с удовольствием отселились? — По большому счету, нет, но только ради детей. — Значит, Вы не признаете, что много пили? — Нет. Вы где-нибудь видели, чтобы хороший программист много пил? Хороший программист пьет только в меру. — Какие вопросы у врачей?
