Пути. Дороги. Встречи - Сидоров Георгий Алексеевич (серия книг TXT) 📗
Очевидно, Н.Л. вперёд меня понял, какая беда грозила нашему другу.
— Давай, садись, грейся, — показал я Старкову на разгоревшуюся печку. Будем считать, что ты с того света вернулся.
— А что же с нашим Николаем? — посмотрел на меня Н.Л. — Неужели и с ним то же самое? Тогда эвенку конец. Бабушка же нам наказывала, чтобы мы в этих местах, вплоть до водораздельного болота, были вместе. А мы что, её послушали?
Упрёк Н.Л. не относился ко мне, но я всё равно почувствовал себя виноватым.
«Вместе, значит, вместе! И учётные площадки можно было закладывать всем табором… А я что? Фактически, людей разделил! Что теперь нам осталось? Надеяться, что с Николаем ничего не случится».
Хоть интуиция мне и подсказывала, что беда миновала и эвенк скоро появится, но на душе было тревожно. Наконец, услышав скрип приближающихся лыж, залаяли наши собаки.
— Слава Богу! Гора с плеч! — выскочил я из избушки. — Живой, здоровый!
— А что со мной могло произойти? — бросив на снег четырёх тетеревов, спросил эвенк.
— Наверное, ты в чести у своего Хозяина? — спросил стоящий за моей спиной H.Л. Неужели Хозяин вам как-то навредил? — посмотрел на наш загадочный вид охотник.
— Да тут без тебя и без нас Серёга от страха чуть Богу душу не отдал, — сказал, я изучая выражение лица эвенка.
От моих слов у Николая в глазах промелькнула тень тревоги. Он молча снял лыжи и, войдя в избушку, внимательно посмотрел на Сергея.
— Зря мы тебя оставили. Бабушка говорила, чтобы все держались вместе.
— Так ведь это ты вздумал отправиться на охоту, не я, — напомнил я ему.
— Наверное, я виноват, — согласился эвенк. — Больше не повторится. Буду тебя слушать.
— И повиноваться! — проворчал H.Л.
— Ладно, — опустил голову проводник. — На той стороне наткнулся на стадо дикарей. Сотни три, не меньше. Часа четыре за ними шёл, но не догнал, — начал рассказывать о своих приключениях эвенк. — Олени перешли Орловку, и теперь они прямо на нашем пути. Хорошо бы одного для себя добыть.
— Мы сюда обжираться пришли? — спросил его Н.Л. — Если так, как ты говоришь дело пойдёт, мы все станем жирными, как ты. Вот с такими пузами, — показал Н.Л. объём живота руками.
— У меня что, такой мамонище? — возмутился эвенк.
— Даже больше, если ты намереваешься сожрать целого оленя, — не моргнув, посмотрел на него Н.Л. — У нас продуктов девать некуда, а тебе всё мало?!
— Неплохо бы мясо оставить на Язёвой. Когда возвращаться с водораздела будем, настанет весна, в тайге в такое время голодно… — не сдался охотник.
— Ладно, делай как знаешь, — не стал спорить с Николаем Н.Л. — Вижу, боишься, что с голодухи займёмся людоедством?!
— Да не боюсь я, просто думаю о весне, — уселся за стол эвенк.
На следующее утро мы снова двинулись на север. Эвенк шёл впереди, торя дорогу, а мы, по очереди сменяя друг друга, тянули нарты.
На этот раз везти сани было полегче. Часть поклажи мы оставили в избушке, да и снег не был таким рыхлым, как за гарью. Шли без особых приключений. Останавливались редко, мало говорили. Каждый погрузился в свои мысли. Первая ночь у костра посреди бора прошла без эксцессов. И в душе у меня возникла надежда, что Хозяин от нас отстал, и больше мы с ним не пересечёмся. Но как показало будущее, я крупно ошибся… Мы подошли к Язёвой только к концу третьего дня. Помешали встретившиеся на нашем пути покопы северных оленей. По ним идти с нартами было практически невозможно. Пришлось искать обходные пути по мелкачу ближе к реке, на что ушла уйма времени.
Маленькая избушка на Язёвой могла вместить только двоих, поэтому было решено Лихачёва Колю положить с худосочным Сергеем, а мне улечься на полу. Быстро натопив ветхое помещение, мы наскоро поели, попили чаю и, обсудив планы назавтра, улеглись на ночной отдых. Сунув под себя какой-то старый мешок, я улёгся в своей кырняжке на пол, а голову в капоре положил на порог жилища. Замёрзнуть я не боялся, в такой одежде можно было спать прямо на улице. Но не успели мы задремать, как из-под лежанок с громким лаем выскочили наши собаки. Обе лайки, пробежав по мне, открыли лапами дверь и с визгом и лаем устремились под яр на реку. Минут через десять где-то ниже по Орловке еле слышно раздался их лай.
— Ну, что будем делать? — прозвучал в темноте голос Н.Л.
Я зажёг спичку и увидел своего друга сидящим на лежанке, в руках с оружием.
— Что будем делать? — опять повторил он свой вопрос, глядя пристально на Лихачёва. — Ты можешь объяснить, что происходит?
Очевидно, тон и настойчивость спрашивающего на эвенка подействовали.
— Или те, или эти! — проронил он крылатую фразу.
— Кто такие те или эти? — поднялся я на ноги. — Можешь ты нам сказать или нет?
Мы зажгли свечу и все трое обступили эвенка. Несчастный охотник как затравленный зверёк съёжился на своей постели. Его глаза смотрели на наши лица, и в них было столько мольбы и ужаса, что и я, и Сергей невольно от него отступили. Не сдавался только Н.Л. Он демонстративно достал из кармана коробок спичек, поднёс его к огню и подсчитал.
— Семьдесят штук, Коля. Сейчас спустим с тебя штаны, достанем твоё хозяйство, а я буду поджигать спички, — для наглядности он зажёг одну из них, — и подносить к тебе… Интересно, сколько ты вытерпишь? Думаю, на двадцатой заговоришь. Если не на двадцатой, то на семидесятой точно расколешься! Иначе останешься без шутильника.
От слов H.Л. узкие глаза эвенка округлились и полезли на лоб. Видя такую картину, несмотря на серьёзность положения, я схватился за живот.
— Он шутит, Коля, шутит! — успокоил я эвенка. — Не думай, что он всерьёз. Но поверь, мы должны знать, что происходит!
— Я не могу вам сказать, иначе потеряюсь в лесу и умру — такое поверье, — чуть не плача прошептал Лихачёв.
— Всё ясно! — обнял его Н.Л. — Прости! Ты я вижу, совсем не понимаешь шуток. Больше я так шутить не буду.
Но в этот момент как ни в чём не бывало в избушку вернулись наши собаки.
— Ну что же, заходите — милости прошу, — показал я им на их место под лежанкой.
— Могли бы они рассказать, мы бы не гадали, — заметил Старков.
— Думаю, что сегодняшний концерт окончен, теперь можно спокойно спать, — сказал я, укладываясь на своё место. — Утро вечера мудренее.
Когда все улеглись и огонь в избушке погас, я спросил Николая:
— Сколько нам ещё до Якынр, Коля?
— Километров двадцать, не больше, — нехотя ответил тот.
— Я вспомнил, что в озере живут какие-то зверюги, что-то вроде ящеров. Неужели и вправду оно не замерзает?
— Не замерзает, потому туда и уходят на зиму выдры, — сказал эвенк. — Скоро сам увидишь.
Я встал ещё затемно, чтобы за мною не увязались собаки, подпёр в избушке дверь и, захватив ружьё, пошёл на лыжах по еле заметному в предутреннем мареве собачьему следу. Вот лайки спустились на лёд речки. Я шёл тихо крадучись, часто останавливаясь и прислушиваясь. Здесь собаки почему-то припустили галопом!
«Куда это они?» — промелькнуло в голове.
Я прошёл поворот, потом второй. Уже совсем рассвело, когда я стал огибать поворот третий. Стараясь скользить по снегу неслышно, я вышел на небольшой плёс. И то, что увидел на противоположной его стороне, меня потрясло, напугало и привело в ярость.
— Так вот ты каков, так называемый «Хозяин»?
Меня метров с пятидесяти спокойно рассматривало огромное лохматое существо. Оно было около двух с половиной — трёх метров росту, одетое в тёмно-бурую густую шерсть, чуть сутулое и по виду очень мощное.
— Вот и встретились! — сказал я ему. — Ну что же попробуй меня напугать! Что, не могёшь? — вскинул я свой «зауэр», но спустить курок почему-то не смог.
Гнев куда-то сам по себе исчез. Я смотрел на разглядывающее меня чудовище, и мне захотелось ему сказать: «Пойдём, напою тебя чаем, накормлю. Ты кору краснотала грызёшь, у нас там вкуснее…»
Но сказал совсем другое.
— Оставь нас в покое, мы тебе не враги, чулукан. У меня своя дорога, у тебя своя.
