Антология реалистической феноменологии - Коллектив авторов (книги полные версии бесплатно без регистрации .TXT) 📗

с) Вчувствование и со-чувствие

Если вчувствование – т. е. восприятие радости другого – продолжает существовать, наряду с первичной радостью от радостного события, и, кроме того, осознает это событие как непосредственно радостное для другого (оно может быть также радостным для меня, например, если упомянутый сданный экзамен является предварительным условием для совместной поездки, и я радуюсь этому как возможности для достижения данной цели), то мы можем охарактеризовать соответствующий первичный акт как со-радость или общее со-чувствие. [364] Со-чувствованной и вчувствованной радости вовсе не нужно быть тождественными по содержанию (по качеству они не идентичны, поскольку одна является первичным переживанием, а другая не первичным): радость, разделенная ближним соучастником, будет в целом интенсивнее, чем со-радость по отношению к другому, и, как правило, также продолжительнее; но возможно и обратное, чтобы со-радость другому была интенсивнее, в том случае, если те, кто со-чувствует, по своей природе, способны на более интенсивные чувства, также если они «альтруисты», для которых «ценности для других» уже сами собой значат гораздо больше, чем «ценности для них самих», и, наконец, если данное событие посредством других неизвестных обстоятельств утратило ценность. Вчувствованная радость, напротив, по своей претензии и в идеальном случае (где отсутствует иллюзия) является во всех отношениях тождественной воспринятой радости, обладает тем же самым содержанием и отличается лишь другим модусом данности.

d) Негативное вчувствование

Липпс называл описанное первичное переживание, которое может непосредственно примыкать к вчувствованному переживанию, полным позитивным вчувствованием и противопоставлял ему негативное вчувствование: тот случай, когда тенденция вчувствованного переживания перейти в собственное первичное переживание не может осуществиться, поскольку ему сопротивляется «нечто во мне», сиюминутное собственное переживание или особенность моей личности. Мы хотим подробнее исследовать и это, а именно: трансценденции опять-таки присутствуют в чистой всеобщности, в «личности», так же, как и качественно оформленное Я-Настоящее, они подлежат элиминации и могут приниматься нами во внимание лишь в качестве феноменов. Рассмотрим следующий случай: в тот момент, когда мой друг сообщает мне радостное известие, я глубоко опечалена какой-то утратой, и эта печаль не позволяет возникнуть со-чувствию радости, которую я воспринимаю, вчувствуя; возникает сопротивление (и это снова понято не реально, но феноменально), здесь нужно различать две стадии: Я, полностью погруженное в печаль, возможно, поначалу обладает этим вчувствованным переживанием как «переживанием заднего плана» – это сравнимо с периферическими частями поля зрения, которые видны, но все же являются интенциональными объектами, предметами актуальной направленности не в полном смысле – оно сознает себя как бы движущимся в две стороны, в нем оба переживания могут требовать «cogito», – т. е. актов, в которых Я живет и направляет себя на объект – они стараются вовлечь его в себя и как раз в этом состоит переживание двойственности. Итак, вначале это происходит между собственным актуальным и вчувствованным переживанием. И далее возможно, что Я будет вовлечено во вчувствованное переживание, что оно в нем направится на объект радости, но в то же время не прекратится и другое движение, и актуальная радость не сможет возникнуть. Но в обоих случаях мне кажется, что речь идет не о специфическом своеобразии вчувствования или со-чувствия, но вообще об одной из типичных форм перехода от одного «cogito» к другому. Существует множество переходов такого рода: одно cogito может проявиться во всей полноте, и тогда я смогу «совершенно самостоятельно» проскользнуть в другое. Кроме того, пока я пребываю в одном cogito, может возникнуть другое и вовлечь меня в себя без сопротивления. Имплицитные тенденции в еще полностью не осуществленном cogito могут, наконец, служить препятствием для перехода от одного cogito к другому; и все это одинаково возможно и в отношении восприятия, воспоминания, теоретических рассуждений и т. д., и в отношении вчувствования.

е) Чуткость и единочувствие

Я хотела бы еще несколько подробнее исследовать также уже ранее отвергнутое единство собственного и чужого Я во вчувствовании. Пока вчувствование является полным – об этом речь идет у Липпса – (т. е. именно о том, что мы более не можем признать в качестве вчувствования), не существует разделения на собственное и чужое Я, но оба они едины: я, например, едина с акробатом, в движениях которого, наблюдая, я внутренне участвую. Только из-за того, что я выхожу из полного вчувствования и размышляю о моем «реальном Я», возникает разделение, появляются переживания, не исходящие от меня, как относящиеся «к другому», и находящиеся в его движениях. Если бы это описание было точным, то было бы, собственно, устранено различие между чужим и собственным переживанием, так же, как между чужим и собственным Я; оно осуществлялось бы только посредством связанности с различными «реальными Я», т. е. психофизическими индивидами. При этом оставалось бы совершенно непонятным, что будет происходить, что будет происходить с моим телом и с телом другого, так как я живу как «в» одном, так и в другом одним и тем же образом, переживаю движения как одного, так и другого тела. Но это утверждение не только опровергает само себя посредством своих выводов, но и является, очевидно, ложным описанием. Я не едина с акробатом, но только «подле» него, я не реально осуществляю его движения, но только «квази», т. е. дело не только в том, что я внешне не осуществляю движений, что также подчеркивает Липпс, но также в том, что «внутреннее» соответствие движениям тела – переживание «я движусь» – у меня не является первичным, оно не первично. И в этих не первичных движениях я чувствую себя руководимой, ведомой его движениями, их первичность выражается в моих не первичных движениях и они для меня присутствуют только в моих движениях (движение опять понимается как переживаемое, поскольку чистое движение тела воспринимается и внешне). Первичность относится к любому движению, которое совершает зритель, напр., тем, что он прекращает свою акробатическую программу, несмотря на то, что он, может быть, совсем ничего об этом не «знает», поскольку совершенно погружен во вчувствование. Но если он размышляет и в том, и в другом случае (для чего необходимо, чтобы его Я осуществило переход от одного cogito к другому), то находит в одном случае первичную, в другом не первичную данность, и не простую не-первичность, а не-первичность, в которой обнаруживается чужая первичность. На это описание Липпса соблазнило недоразумение с забвением самого себя, в соответствии с которым я могу посвятить себя объекту, и Я растворится в объекте. Следовательно, вчувствование не является единочувствием, если понимать его в строгом смысле. Но это еще не означает, что не существует ничего подобного единочувствию. Вернемся к со-чувствию с чужим переживанием. Мы говорили, что в сопереживании Я направлено на объект чужого переживания, что оно, вчувствуя, одновременно имеет в наличии чужое переживание и что вчувствующий и со-чувствующий акты не тождественны по своему содержанию. Мы можем этот случай несколько модифицировать: экстренный выпуск газеты сообщает, что крепость пала – и всех нас, кто это слышал, охватили один восторг, одна радость, одно ликование. Мы все ощущаем «одно и то же» чувство. Если бы рухнули все преграды, которые отделяют Я от другого, то избавилось ли бы оно от своего монадического характера? Нет, не вполне. Я ощущаю свою радость и, вчувствуя, постигаю радость другого, и вижу: это одно и то же. И пока я это вижу, кажется, будто исчезает не первичный характер чужой радости, шаг за шагом совпадает эта призрачная радость с моей реальной радостью, и настолько же реально, как я ощущаю мою радость, другие чувствуют свою; то, что они чувствуют, я наглядно представляю себе. Тело и жизнь выигрывают от моего чувства, и из «Я» и «Ты» возникает «Мы» как субъект более высокой стадии. [365] И это также возможно: мы, вероятно, радуемся одному и тому же событию, но нас наполняет еще не совсем одна и та же радость, радостное, возможно, щедрее раскрыло себя другому; вчувствуя, я постигаю это различие и достигаю тех «сторон» радостного, что оставались закрытыми в моей собственной радости, и от этого моя радость воспламеняется, и только теперь происходит полное совпадение с вчувствованной радостью. Подобное может произойти и с другими и, вчувствуя, мы обогащаем наше чувство, и «мы» теперь чувствуем такого рода радость, как «я» и «ты», и «он» в отдельности. Но «я» и «ты», и «он» продолжают содержаться в «мы», не «Я», но «мы» есть субъект вчувствования. И мы познаем других не через единочувствие, но посредством чуткости, посредством вчувствования становится возможным единочувствие и обогащение собственного переживания.