Обнаров - Троицкая Наталья (книги бесплатно без TXT) 📗
Обнаров сменил сынишке памперс, надел теплые фланелевые ползунки, шерстяные носочки, снял теплую вязаную кофточку.
– Так, мужчины! Пока вы переодеваетесь, я елку для вас включу. Вам понравится! Один из вас точно ни разу в жизни новогодней елки не видел.
– Только осторожней. Серый у нас легендарный электрик. Когда он в институтской общаге электрический чайник включал, вся общага оставалась без света.
Тая склонилась к розетке.
– Здесь записка.
Она вытащила из-под узелка свернутый в трубочку маленький, очевидно, наскоро вырванный из записной книжки листок, вслух прочла:– «Тая, пожалуйста, не слушай этого умника. Включай смело! Про электрический чайник в общаге он сочиняет…» Нет, Костя, ты это слышал? Ладно. Сейчас проверим Сережины способности самым верным русским способом. Хором, на три-четыре: «Елочка, зажгись!»
Летел над миром мелодичный звон курантов, и совсем еще юный Новый год легкой поступью шагал по стране.
Звенел хрусталь бокалов, искрилось шампанское, выпиваемое вдогонку загаданным желаниям. Даже салат «Оливье», смирившийся со своей участью традиционного новогоднего блюда, стал в эти волшебные минуты необыкновенно вкусным.
Человеку свойственна вера в чудо. Поэтому сейчас, в эти первые секунды нового, две тысячи шестого года особенно верилось, что новый год принесет только хорошее, что все проблемы, беды и напасти старый год, этот старый смурной ворчун, окончательно и бесповоротно заберет с собой. Ощущения окрыляющей радости, светлой надежды переполняли, пьянили не хуже шампанского, заставляли ликовать.
Заплутавшее счастье заглянуло и сюда, в затерянную в непролазных верхневолжских лесах крохотную деревушку, заблестело колдовскими искорками в его внимательных черных глазах, осветило ее лицо пленительной счастливой улыбкой и растаяло, растворилось в ней, словно, в конечном итоге, было специально для нее предназначено.
– С Новым годом, родная! – наполненным вином бокалом Обнаров коснулся бокала жены. – Здоровья, веры, надежды и любви.
Он привлек жену к себе, нежно обнял.
– Я очень люблю тебя, Костенька. Очень-очень… – ее голос дрогнул. – Мне просто слов не подобрать. Поэтому звучит как-то сухо и неубедительно.
– Убедительно.
Обнаров погладил жену по щеке, легонько поцеловал в уголок губ.
– Мне столько всего хотелось пожелать тебе, так хорошо поздравить, а сейчас… – она смутилась, на щеках выступил легкий румянец. – Сейчас все слова куда-то разбежались, и сосредоточиться не удается никак. Наверное, это шампанское.
Он улыбнулся.
– Ты такая красивая, когда смущаешься. Знаешь, у нас не было свадьбы. Меня это не угнетает. Но я очень хочу, чтобы мы обвенчались. Чтобы не только перед людьми, но и перед Богом мы были мужем и женой. Мне почему-то очень хочется пережить эту церемонию. С тобой. В этом новом, уже наступившем году. Что ты об этом думаешь?
– Конечно, я согласна!
– Я так рад! Таечка, кажется, у меня тоже все слова куда-то разбежались! – со счастливой улыбкой признался Обнаров.
Обнаров целовал жену нежно и бережно. Он целовал ее мягкие доверчивые губы, покорные под его поцелуями, целовал покрытые милым румянцем щеки, прикрытые в сладкой истоме глаза, ее изящную шею. Тая отвечала на его поцелуи сперва сдержанно и осторожно, точно с оглядкой, потом все смелее, настойчивее. Постепенно и поцелуи, и ласки их становились все жарче, желание стало заполнять все естество.
– Тихо! Ты слышишь? – точно очнувшись, вдруг спросила она.
Обнаров прислушался, посмотрел на сына.
Егор лежал, деликатно похныкивая, ногами сбросив с себя одеяло, и сонными глазенками бестолково смотрел перед собой.
– В самый раз! Как по заказу! – с коварной улыбкой глядя на жену, прошептал Обнаров. – Он не уснет. Он, наверное, пить хочет. Он хорошо поел. Да и одеяло для него слишком жаркое.
Он взял жену за руку, не спеша, даже чуть торжественно склонился, поцеловал, прошептал: «Я сейчас». Потом он подошел к лежавшему на диване сынишке, что-то тихонько приговаривая, дал ему попить, уложил на бочок, погладил его по голове, по спинке и укрыл легким пледом. Он довольно улыбнулся, услышав, как ровно засопел ребенок, крепко засыпая.
В неверном свете елочной гирлянды Тая поманила его рукой.
Обнаров с удовольствием отметил, что двуспальный надувной матрас, на котором они сидели у елки, жена превратила в настоящую постель, с полагающимися простынями, одеялом и подушками. Он сел на эту постель напротив жены. Тая легким движением сняла свитер, затем надетую под него футболку, оставшись в джинсах и кружевном бюстгальтере. Она потянулась к нему, расстегнула пуговицы на его рубашке, теплой нежной ладошкой ласково коснулась его груди, обняла, поцеловала. Он ответил ей пылко, страстно. Сплетенные в объятиях они упали в постель.
Это было непередаваемое наслаждение – после стольких месяцев разлуки, нервов, отчаяния вновь ощущать друг друга так нескромно и близко, понимать друг друга с полужеста, с полувздоха, дарить друг другу неистовый восторг утоленного желания, россыпи нежности, трогательной заботы и по-настоящему верной, всепобеждающей любви!
Усталая, она уснула первой. Опасаясь, что на полу жене будет холодно, Обнаров осторожно, чтобы не разбудить, взял ее на руки и отнес на диван к Егору. Он заботливо укрыл ее одеялом, легонько поцеловал в губы.
– Костик, не уходи… – улыбнувшись сквозь сон, попросила она.
– Я рядом, – прошептал он жене на ушко. – Приятных снов.Старый холостяцкий диван был узким, едва-едва для двоих. Чтобы не беспокоить ни жену, ни сына, Обнаров взял четыре стула, приставил их к дивану, бросил на них полушубок и лег. Лежать было шатко, жестко и неудобно, но не было сейчас в мире человека более счастливого, чем он.
Огромный экран на заднике сцены погас, умолкла музыка, сцену залил золотой дождь, и только ведущий церемонии вручения ежегодной премии «Золотой Орел» Дмитрий Ребров стоял в луче яркого белого света.
– Заинтриговал я вас, дамы и господа! – торжественно начал он. – Не буду скрывать, я и сам заинтригован. А каково тем, кто в номинации? Вот хоть бы разок оказаться на их месте! Попереживать, поожидать, поволноваться…
По залу пробежал легкий шепоток, и опять наступила торжественная тишина.
– Вы хорошо знаете эти лица. Вы прекрасно знаете их прежние фильмы. Вы только что посмотрели четыре коротких сюжета-нарезки из их новых работ. Внимание! Мы приступаем к самой волнующей номинации! Четыре фильма. Четыре титана. Четыре лучших исполнителя главных мужских ролей. Итак, в номинации: детектив «Отчаянные меры», исполнитель роли майора Козлова Алексей Акуличев; бандитская сага «Лекарство от выживания», исполнитель роли бандита Бака Тимур Бабенко; авантюрная комедия «Козьи рожки», исполнитель роли неудачливого любовника Александр Майко, и историческая сага «Капитан», исполнитель роли капитана Роберта Фэлкона Скотта Константин Обнаров! Кто же из них на сегодня признан лучшим из лучших? Интересно, правда? Вскрыть конверт с мнением достопочтенного жюри я, как всегда, предлагаю моей очаровательной спутнице, ведущей этой церемонии Татьяне Красько!
Тая сжала руку мужа, тихонько на ухо прошептала.
– Я очень волнуюсь!
Обнаров улыбнулся, заметив, как жена напряженно ловит каждое слово, как пристально следит за происходящим на сцене, как трогательно переживает за него, плохо скрывая эмоции, как нервно теребит пальчиками рукав его пиджака.
Он взял ее руку, легонько сжал, прошептал:
– Любое соревнование – всего лишь игра. Не волнуйся напрасно.
– Знаю, что напрасно. Ты все равно победишь! Тебе слишком трудно досталось это кино.
Это был их первый после больницы выход в свет. Сначала Тая ехать на церемонию категорически отказалась.
– Нет, Костя, я все понимаю: это очень важно для тебя, и все такое. Но я еще не достаточно хороша для таких мероприятий.
– Ты превосходно выглядишь! Фигурка – пальчики оближешь!
– А мешки и синева под глазами, как у алкоголички? А бледность? А волосы? Где волосы?!
