Музыкальный приворот - Джейн Анна (книги .TXT) 📗
В результате, когда домой вернулась Нинка с сестрой, мамой и домработницей, Виктор Андреевич, так и не поймавший Кота, бил боксерскую грушу, принадлежавшую Сергею, выплескивая на ней, по совету психолога, свои негативные мысли.
— Вить, скоро гости придут, — осуждающе покосилась на него жена, — перестань заниматься ерундой.
Ее супруг только вздохнул и вновь скрылся за дверями собственной спальни. На вопрос дочерей, не знает ли он, откуда и кому цветы, дядя Витя предпочел не распространяться.
Через два часа гости действительно начали стекаться в дом семейства Журавлей. На сегодняшнем семейном ужине должны были присутствовать: два кузена Виктора Андреевича с отпрысками и супругами; его родная сестра с мужем; престарелый, но молодящийся седовласый и бородатый дядюшка, который обзавелся недавно молоденькой женой; три тетушки, в том числе и упомянутая выше Эльза Власовна; а также партнер по бизнесу и по совместительству крестный отец Нинки, начавший в недавнем прошлом строительство собственного кинотеатра. Нинка, которая скрепя сердце подчинялась тирании отца, встречала родственников доброй улыбкой и отмечала про себя, что в этом «семейном сброде» она самая красивая. Родственники, а особенно старая, но элегантно одетая Эльза Власовна, безмерно раздражали девушку, и каждому хотелось вылить на голову немного кипятка и отправить туда, откуда их принесло. Но Нина продолжала притворяться и пыталась сделать все, что в ее силах, чтобы родня считала ее за образец женственности и обаяния. К тому же нужно было произвести хорошее впечатление и на Эльзу Власовну, которая все никак не могла решить, кому из многочисленных племянников оставить наследство. Нинке казалось, что зловредная тетка никому ничего не оставит, зато с удовольствием понаблюдает за тем, как остальные будут перегрызать друг другу глотки в борьбе за деньги.
Гости, хваля красивый ремонт, чинно расселись в столовой, арчатые двери которой вели прямо в холл. Супруги Журавли очень гордились своей столовой: большую ее часть украшал длинный дубовый стол, красиво сервированный немецким фарфоровым сервизом на большое количество персон. Большие окна, украшенные светло-розовыми пышными портьерами, вычурные хрустальные люстры, блестевшие так, словно были посыпаны бриллиантовой крошкой, несколько натюрмортов, выполненных рукой хороших мастеров-классиков, которых так презирал авангардист Томас, новенький блестящий паркет из дуба — все это создавало дополнительный уют. И, по мнению Нинкиных родителей, должно было стать предметом восхищения их гостей. Те, впрочем, кто искренне, а кто нет, новый ремонт и дизайн хвалили. Одна только тетушка Эльза бросила, поджав губы: «Мещанство и профанация». Но это был далеко не первый ее комплимент. С той минуты как пожилая женщина ступила на порог дома племянника и бросила тому в руки дорогое кашемировое пальто, украшенное пушистым песцовым воротником, Эльза Павловна успела сказать множество добрых слов всем своим родственникам, старательно следя, чтобы никто не остался без ее внимания. Причем старалась почетная гостья указать на самое слабое место и с нездоровым интересом смотрела, как человек будет реагировать на замечания. К примеру, одной из Нинкиных кузин, которая несколько лет боролась с лишним весом, но недавно набрала пару килограммов, тетушка заявила, что «кто-то скоро будет в дверь не пролезать».
Родной сестре Виктора Андреевича, Наталье Андреевне, даме грубоватой и веселой, Эльза Власовна сделала замечание по поводу того, что «кому-то давно пора сделать пластическую операцию на самую выдающуюся часть лица, ибо, как в анекдоте, скоро Наташин нос будет приходить в гости на пару часов раньше, чем она сама».
Ира Журавль, старшая сестра Нины, была едко похвалена за откровенный наряд, «в котором и на панель не стыдно, не то что в приличное общество». Кстати говоря, это мини-платье, купленное за большие деньги в очередном бутике, самой девушке очень нравилось. А после слов старушки Виктор Андреевич отправил Иру переодеваться.
Нинку же тетя тоже успела отчитать, когда молодая хозяйка дома, мило улыбаясь, предложила родственнице принести чего-нибудь попить. Внимательно глядя в голубые глаза внучатой племянницы, Эльза Власовна хрипловатым от многолетнего курения контральто произнесла:
— Дорогуша, хоть ты и кажешься вежливой, я наверняка знаю, что ты плюнешь мне в стакан. Уйди и не мешайся.
— У вас хорошее чувство юмора, тетушка, — сдержалась моя подруга, помня о завещании, которое могло бы быть оформлено на нее, Нину.
— Ты что, дура? При чем здесь чувство юмора? — степенно ответила Эльза Власовна. — Я просто тебя боюсь. И не отбеливай зубы так часто — отвалятся. А теперь дай мне отдохнуть от себя и найди другого собеседника.
«Мерзкая старая ведьма», — сжала кулаки Нинка, но улыбаться не перестала и поспешила к крестному отцу. Его, пожалуй, среди присутствующих гостей девушка уважала больше всех. Вернее, так — его единственного она уважала и даже немного любила. Крестный, которого она с самого детства привыкла называть просто Сашей, никогда не забывал про дни рождения шебутной племянницы и дарил ей хорошие и дорогие подарки. Одним из таких подарков-сюрпризов стал огромный трехэтажный домик для Барби, полностью заставленный мебелью. Этот домик до сих пор стоит у Нинки в комнате, правда, в шкафу. У Катрины есть такие нехорошие подозрения, что иногда подруга достает старые игрушки, чтобы полюбоваться на них и повспоминать счастливое детство.
А еще однажды этот самый Саша принес Нинке в подарок сотовый телефон. Было это еще в то славное время, когда мобильники имелись только лишь у самых обеспеченных и крутых бизнесменов, а больше были распространены забытые ныне пейджеры. Нинкиной радости тогда не было предела. На следующий день она принесла подарок на место учебы, и едва ли не полшколы приходило к гордой пятиклашке Журавль смотреть «крутую новинку».
— Прошу к столу! — громко прогудел Виктор Андреевич. Этот вечер он хотел провести празднично и весело. И даже составил план развлечения гостей, куда входили караоке, танцы и также приглашенный фокусник, который уже явился и ждал своего выхода на кухне.
Гости, услышав призыв, радостно бросились к длинному столу. Журавлей не нужно было приглашать дважды. Крестный Нинки даже как-то иронически заметил, перефразируя рекламу: «В кругу Журавлей не щелкай клювом».
Сегодня родственники намеревались не только вкусно поесть и провести отличный вечер в компании друг друга, но и вести незримую борьбу за внимание тети Эльзы, чье состояние давно не давало им покоя. Виктор Андреевич, показывая свое уважение тете, даже посадил ее во главе стола, называя про себя «старой грымзой». Та, впрочем, осталась недовольной:
— Почему ты посадил меня во главе стола? — недовольно спросила она низким прокуренным голосом.
— Из уважения, тетя, — проговорил Виктор Андреевич, который очень сильно хотел получить наследство и старался быть заботливым племянником.
— Из уважения ты мог вообще не заставлять меня ехать к тебе, дорогой. Живешь-то ты у черта на куличках.
Честно сказать, Журавли жили почти что в центре города, а вот тетушка как раз обитала в элитном коттеджном пригороде, но пожилая женщина была твердо убеждена, что мир крутится вокруг нее, а, значит, место, в котором проживает она, является центральным и основным.
— Простите, тетя, в следующий раз мы сами приедем к вам, — откликнулся Нинкин отец, вкладывая в голос как можно больше почтения.
— Нужны вы мне. Я притворюсь, что меня нет дома, — очень откровенно заявила Эльза Власовна. Ее родной брат, тот самый дядюшка с молоденькой женой, захихикал дребезжащим смехом. Он единственный из всех родственников на наследство не претендовал, поэтому вел себя с сестрой так, как ему вздумывалось.
— А ты, братец, не смейся, — медленно повернулась к нему тетя Эльза, — смех у тебя больно противный. Боюсь, все молочные продукты, которые в этом доме и так не первой свежести, скиснут совсем.
Мама Нинки только поджала губы, но ничего не стала отвечать. Она уже давно поняла, что чем меньше общаешься с подобными представителями родни супруга, тем меньше неприятностей.
