Atem (СИ) - "Ankaris" (читаем книги онлайн .txt) 📗
— Что переснять? — не расслышав предыдущую часть его речи, спросил я.
— Клип, — раздражённо ответил он, — если ты выглядишь там так же, как и на промофото.
Затем он начал с кем-то бурно обсуждать присланный ему материал, а потом, недовольно сопя, заключил, что переделать нужно только фотографии, на видео мешки под моими глазами загримированы лучше.
96
Вторник выдался продуктивным. Утром — фотосессия, днём — телешоу, вечером — ещё какое-то радио. Когда только Майер успевает договариваться обо всём? И вот уже десять часов. Мы на вокзале ожидаем свои поезда. Лео — домой, мы — в Бохум. Том возмущается, что шесть часов в дороге, после такого утомительного дня, — это слишком много. Рене и я с ним полностью солидарны, самолётом было бы быстрее, но лейбл уже оплатил билеты, поэтому выбор очевиден.
22:14. Оповещают о начале посадки. И я вспоминаю о том, что после нескольких коротких сообщений в течение дня, так и не перезвонил Эли, хоть и обещал. На экране светился значок её нового смс: «Позвони, если сможешь разбудить». Я не смог. Отправил ответное смс, в котором рассказал о проведённом дне и планах на среду.
97
В Бохум мы прибыли в ранний раненный час. Безлюдный город тихо похрапывал моторами припаркованных перед вокзалом такси. В отличие от тёплой мюнхенской осени, здесь было морозное зимнее утро. Снежно и холодно. И всё, о чём я могу думать, — как бы поскорее дойти до квартиры Майера и завалиться спать.
Часов в девять меня разбудил слепящий солнечный свет. Такой докучливый, что даже шторы не спасали. Решив не тревожить спящих в гостиной Тома и Рене, я поплёлся в кафе. У Ксавьера, кроме молока и фруктов, из еды никогда ничего нет. Его же самого я нашёл в конференц-зале в окружении каких-то подозрительно угрюмых людей, которые совершенно точно не работали на GUN. У всех неимоверно серьёзные лица, словно они вот-вот примут судьбоносное решение. И я, дабы не мельтешить перед стеклянными дверьми, закрылся в кабинете Ксавьера. Откуда позвонил Эли, и мы проговорили целых полчаса.
— Что-то, на удивление, никто из «светлых умов» тебя не дёргает. Тихо так. Не привычно для библиотеки, — усмехнулся я. — Ты и сегодня не была на лекции?
— Нет. Я не могу без тебя… — запнулась она. — Ты… Когда ты возвращаешься? — слишком встревожено прозвучал вопрос.
— Сегодня вечером. Всё хорошо?
— Чёрта-с два! — выкрикнул ворвавшийся в комнату Ксавьер, очевидно, посчитав, что мой вопрос был адресован ему.
— Увидимся вечером, ладно? — сказал я Эли. Она утвердительного угукнула, и я повесил трубку, затем обратившись к Майеру: — В чём дело?
— Знаешь кто это? — кивнул он на стену, за которой находился конференц-зал. Я только пожал плечами. — Ищейки Sony. Знаешь почему они тут? Потому что где-то здесь, за моей спиной, завелись крысы.
И Ксавьер стал рассказывать, что приехавшие люди собираются провести проверку всех дел лейбла.
— После случая в 2005, когда компания была оштрафована на десять миллионов долларов за продвижение некоторыми лейблами «своих» артистов, подкуп ди-джеев радиостанций и управляющих музыкальных каналов, Sony значительно ужесточили контроль над всеми своими студиями. Пойми меня правильно, я сейчас говорю о себе… — замялся он, но я уже догадался, о чём пойдёт речь дальше. Конечно же, все эти нескончаемые выступления на радиостанциях, телешоу, сотрудничество с кинокомпаниями, всё это — не от большой любви к нашей музыке. За наш промоушен Ксавьер им приплачивал, а деньги списывал со счетов других исполнителей, урезая тем доходы и выставляя всем неравные контрактные условия. Мы были отнюдь не единственной группой с запятнанной промо-репутацией, у всех крупных исполнителей, сотрудничающих с GUN Records, имелись подобные скелеты в шкафу. — Штэф, ну, а как иначе? Это шоу-бизнес, по этим правилам играют все. Главное — не попасться. Они бы ничего и не узнали, не слей им кто-то информацию. На какое-то время придётся залечь на дно, пока всё не устаканится.
— Чем это тебе грозит? Увольнением?
— Брось, — махнув рукой, рассмеялся он. — Думаешь, проворачивая подобные махинации, я пренебрегаю страховкой? У них на меня ничего нет, кроме зловонного слушка. Осталось отыскать того, кто его пустил. Поэтому, повторю, — сегодня выступаете на радио, а потом придётся посидеть в тени, как раз будет время дописать альбом. А вот если бы клип пришлось переснимать, они, несомненно, добрались бы до Мюнхена. Не хочу звучать, как типичный продюсер, но, не подставляй меня так больше. Зная, что у тебя важные съёмки — отоспись как следует, зная, что у тебя выступление — не надирайся накануне. Возьми уже жизнь под контроль, чтобы я не нудел.
— Я ценю твою заботу, — усмехнулся я. Он был прав, но читающий нравоучения Ксавьер — это всё равно что сам Дьявол, обучающий Бога добродетели. К слову, «напившись накануне», я ещё не слил ни одного концерта, то был футбольный матч.
— Отчего такой вид-то, что даже ретушь не спасла фотографии? Всё в порядке?
— Угу, — расплылся я в идиотской улыбке.
— Вот и славно, — поднявшись с кресла, похлопал он меня по спине. — Сейчас придёт Лу, надо переодеться.
— Лу? Ты стал вызывать проституток прямо в офис?
— Смешно. — Достав из шкафа кроссовки и спортивную форму, швырнул он в меня.
Лу, или Луиш Хорхе Перейра, бывший профессиональный кик-боксёр, оказался коренастым португальцем лет пятидесяти, со смуглой оливковой кожей, квадратной головой и смоляными курчавыми волосами. Какими ветрами его занесло в Бохум, я не спросил. Но пробудет он здесь всего пару недель, и, пользуясь подвернувшийся возможностью, Майер нанял его в качестве персонального тренера.
Полтора часа под его руководством показались настоящим адом. Мои руки, кисти, ноги горели от боли так сильно, что, казалось, по венам течёт огненная лава. Шашки на пальцах — все в ссадинах и крови. Но мне понравилось.
98
Выступив на пятичасовом шоу на радио, Ксавьер, Рене, Том и я, засели в студии просматривая смонтированный клип. Учитывая, что изначальная задумка и не отличалась особой изобретательностью и глубиной видеоряда, вполне себе сносно получилось.
— Я подумываю махнуть на Рождественские праздники в Австрию, покататься на доске, — кликая по фотографиям, сказал Ксавьер. — Может, вместе?
— Я пас, — бойко ответил Том. — Предпочту гамак у моря, где какой-нибудь турок будет подносить мне коктейли.
— А вы?
— Почему бы и нет, — пожал плечами Рене. — Но я возьму лыжи.
— Штэф? — покосился он на меня.
— Ещё только середина ноября. Рано загадывать.
— Уже середина ноября. Самое время. — И я утвердительно кивнул, зная, что Ксавьер сам может соскочить в последнюю минуту и подорваться по работе куда угодно. Планы — это, как и погода, самая переменчивая вещь.
99
Половина одиннадцатого. Мы дома. Метель просто жуткая. Дороги замело. Такси огибает уже вторую аварию. Вдобавок номер Эли уже битый час как недоступен, да и мой телефон почему-то постоянно теряет «сеть».
— Десять евро, — не заглушая двигатель, сказал водитель, неплохо накинув себе сверху. Спорить с ним не было никакого желания. Сейчас меня волновало только одно — почему в моих окнах не горел свет.
Я был уверен, что найду Эли спящей, но дом был холоден и пуст. А постель аккуратно застелена. Снова набрал её номер: «Абонент не может ответить на ваш звонок. Пожалуйста, оставьте своё сообщение…» Неужто всему виной плохая погода?
Пришлось выгонять машину и ехать к ней, узнавать, что же случилось. Удивительно, но и там — у всех чёрные окна. Как сговорились. Очевидно, я барабанил в дверь так громко и назойливо, что разбудил фрау Рубинштейн. Должно быть, Эли ей что-то рассказывала обо мне, потому как старушка и в этот раз была весьма приветлива.
