Говори со мной по-итальянски (СИ) - Тонян Лаура (книги онлайн полные .TXT) 📗

— Господи, — отчаянно пришептывает Лукас, схватившись с силой за мое бедро и сжав его.

Я прячу взгляд под ресницами, потому что мне страшно: он увидит сейчас, как сильно я хочу. Мне стыдно: он поймет, что я сгораю от страсти, что у меня есть потребности, усиливающиеся рядом с ним. Не знаю, как он отреагирует на это, учитывая объединившее нас однажды обстоятельство.

— Не хочу отпускать тебя, — сознается парень, носом касаясь моей щеки. — Обожаю этот аромат: ты сейчас пахнешь собой.

— Мне нужно смыть пот после тренировки, — отвечаю ему в тон, обуздывая свои аппетиты.

Чувствую, как замедляется сердечный ритм, ослабевает пульс, все становится не столь важным, кроме меня и Лукаса в углу этой спальни. Все прекращает иметь существенный смысл. Только я и он.

— Тебе не нужно, — улыбаясь мне в волосы, отрицательно отзывается на мои слова Блэнкеншип.

Когда я кокетливо смеюсь на его реплику и делаю попытку вырваться из кольца рук, Лукас просто-напросто удерживает меня хлеще. И пускай его поведение, манеры довольно резки, это заводит. То, как пригвождает мои запястья к двери, то, как коленом раздвигает мне ноги, впечатывая колено в дерево. То, как опускает взгляд, только чтобы любоваться моей грудью, открывающейся перед ним, когда сползает свитер. К счастью

Лукаса, он не подходит мне по размеру. Парень касается обнаженных плеч при любом удобном случае. Но в данный момент, когда мои руки возведены кверху, у него больше нет такой возможности. Других привилегий больше — а эта пока отсутствует.

Снизу доносятся приятная мелодия новой песни Найла Хорана. Она налажена и размерена, привлекает своей интересной подачей.

«Я просто хочу растянуть удовольствие. Мы можем заниматься любовью всю ночь, детка, (да) Ведь я так сильно хочу тебя, да, я так сильно хочу тебя, детка».

Мы оба слышим это: Исабэл прибавила громкости. Слова свежего трека, как нельзя кстати, но они мешают мне бороться в полную мощь. Я хочу сдаться и остаться, а я должна, скорее покинуть Лукаса, иначе мое занятие с его братом задержится.

— Вечером я работаю в кофейне, не забывай, пожалуйста, -

проговариваю парню практически в губы, в то время как он намеревается поцеловать меня.

Не надо. Не надо.

Нет.

— Я забыл, — томно произносит Лукас. — И мне необходим душ. Поэтому, — кивает на черно-белую дверь справа, — присоединяйся ко мне.

Я испускаю нервный смешок, когда парень, нависший надо мной, зубами оттягивает мою нижнюю губу. Он выпрямляется после, следя за тем, как меняется состояние, выражение лица, как у меня щеки заливает румянец. — Лучше воспользуюсь другой ванной комнатой, — отвечаю ему, и каждое чертово слово непроизвольно вылетает у меня изо рта абсолютным шепотом.

Не знаю, в какую игру он играет, но вполне может подумать, что я поддерживаю его в этом. Я не присоединилась, пусть и хочется. Просто знаю, что надо сделать в первую очередь.

— Тебе придется идти в конец коридора, — улыбается довольно

Блэнкеншип, возобновляя свой напор.

— Хорошо, — соглашаюсь слабо и протяжно.

Мне удается, наконец, выставить ладони впереди груди, чтобы применить попытку оттолкнуть наглого и самоуверенного англичанина. Стоит мне всего на чуть-чуть отодвинуться от двери, как Лукас обратно припечатывает меня к ней. В этот раз он применяет больше силы, это в незначительной степени внушает страх, но тот быстро отступает, поскольку я вспоминаю о своих неподдельных обещаниях в такси.

Он желает меня. Этот мужчина желает меня.

— Кто я? — спрашивает, заставая меня врасплох, и спонтанно подхватывает меня на руки.

Лукас сажает на широкую тумбу слева, спиной буквально приклеив к стене. В тишине спальни, благодаря остановившейся музыке, слышится хаотичное дыхание. Сбитая с толку, я могу только смотреть, как он располагает свои руки по обе стороны от моих бедер и, как медленно двигается его кадык. Блэнкеншип тоже дышит глубоко, часто, энергично — без какого-либо ритма.

— Кто я? — повторяет парень, и все я еще не понимаю, что он имеет в виду.

Непредвиденно срывает с меня джинсы, прежде сняв обувь.

Это окончательно запутывает меня, приводит в состояние полного замешательства. Я остаюсь перед ним в одних трусиках, но Лукас не выглядит удовлетворенным и хамоватым сейчас. Он чего-то ждет, что-то ищет в моих глазах.

— Не понимаю…, - лепечу, тряся легко головой.

Приближается и вопрошает то же самое.

— Скажи, — просит с некоторой одержимостью. Потом напористо: — Скажи! Кем ты считаешь меня? Кто я?

— Ты…, — начинаю, но Лукас спешит перебить меня:

— Назови меня тем, по кому ты сходишь с ума. Даже если это ложь.

Но это является правдой. Он первый, кто дает мне возможность испытывать подобные эмоции. Я только не хочу сдаваться так просто.

— Нет, — качнув головой, я облизываю губы, действуя на автомате.

Лукас прикладывается к ним, выдергивая за руки по одному из моей души всех бесов, оставляя совершенно обнаженной, когда при этом я практически одета. Он это умеет. Его поцелуй влажный, настоятельный и неуклонный. Сумасшедший, быстрый. Лукас действует резко, не думая ни о чем, по-видимому. Им правят чувства и похоть. Язык ласкает нежно, медлительно небо, а потом стремительно врывается дальше, заставляя меня откинуть голову назад и отдаться велению сердца. Блэнкеншип кусает губы, оставляет, без всякого сомнения, следы на моей талии, сжав ее пальцами через свитер. Уверена, после поцелуя я буду ощущать его очень долго, и видеть в зеркале результат этих самых минут. Потому что это что нереальное, фантастическое. Эти касания Лукаса не такие, как раньше. Они разжигают, создают давление внизу живота, становятся причиной запредельной влажности между ног.

Самое прекрасное — я сама подаюсь вперед и получаю максимум от этого поцелуя. Лукас оттягивает резинку трусиков, отодвигаясь тогда же. Я сдерживаю стон досады, ловя каждый его динамичный вздох. Не отрывая глаз от того, как вздымается грудная клетка парня напротив. Я кладу ладони на его мышцы, немного сгибая пальцы, чтобы чувствовать под ними всю ту мощь, что хранится в Лукасе. Он показал себя в образе зверя. Доминик и Селест часто хихикали, рассказывая, какой Маркус безудержный и дикий в сексе. Они просто не знают, что Лукас Блэнкеншип целует так, что почти доводит до оргазмов. И я думаю, это случилось, если бы он не решил зачем-то остановиться.

Я тянусь к сладким, полноватым губам, но он отдаляется, поэтому мне приходится выпрямиться и, собрав всю себя заново по частям, ожидать того, что Лукас предпримет в будущую минуту.

— Что происходит? — Рукой сгребаю волосы на затылке, с которых он сдернул резинку. Я взволнована, взбудоражена, опьянена. И немного взвинчена, поскольку все прекратилось.

Чуть не кончила. Я не хочу это прерывать.

— Кто я? — требовательно допытывается англичанин.

— Ты издеваешься, — ухмыляюсь судорожно и, положив обе руки ему на затылок, пытаюсь притянуть к себе для сладостного продолжения.

Но он вдруг хватает их, держа перед нашими лицами, и не отводит от меня взгляда ни на один проклятый миг.

— Лукас, — хныкаю слабо, прикусив нижнюю губу. — У меня чуть было… не случился… Ты ведь не серьезно? Ты мне нужен?

— Кто я?

Я опускаю глаза на его ширинку. У него стоит.

— Ты ведь тоже хочешь, — вскинув брови, отмечаю.

Мне страшно, если признаюсь в том, что заражена им до основания, он будет вести себя, как козел из-за этого. У каждой девушки есть такой страх, разве нет? И женские форумы пестрят подобными предупреждениями. А Лукас и так не самый примерный гражданин.

— Нет? — с нескрываемым раздражением говорит Лукас, превращаясь в стервятника. Благодаря такой его реакции, я тоже горячусь и, вырвав свои запястья из его захвата, спрыгиваю на пол, прежде отпихнув Блэнкеншипа. Я надеваю быстро джинсы, а Лукас кричит мне что-то о полотенцах в тумбе и расположении в ванной в доме, когда я выбегаю из его комнаты.

Понимаю, что это встряска для наших накаленных взаимоотношения и вскоре мы, наверное, помиримся, но мне не нравятся его глупые развлечения, касающиеся меня.