Говори со мной по-итальянски (СИ) - Тонян Лаура (книги онлайн полные .TXT) 📗
— Выйди, я хочу одеться, — бросает мне через плечо не самым дружелюбным голосом.
Ну уж нет. Я сажусь на кресло в углу и кладу ногу на ногу.
Скрещенные ладони покоятся на колене. Припоминая жадный и голодный взгляд Маркуса, я становлюсь чертовски хладнокровным. Собственно, и безразличным к ее просьбам либо же указаниям.
— Можешь делать это при мне, — спокойно отвечаю, устраиваясь удобно, откидывая на спинку.
Просто, чтобы чувствовать себя комфортно, пока Ева в одном полотенце, медленно развернувшись ко мне, испытывает неприязнь от моих последних слов. Ее волосы собраны на затылке, видимо, запасной резинкой, поскольку я отнял у нее одну полчаса назад, и сейчас она украшает мое запястье. Некоторые пряди выбились из хвоста, и обрамляют красивое лицо с идеальным овалом. Они колышутся, когда Ева зло выдыхает, раздувая ноздри. Стервозность однозначно подходит этой маленькой… Хм. Я не просто хочу поиметь ее.
Я ее хочу. А это означает больше, чем секс.
— Слушай, ты, может быть, и считаешь себя крутым, но прямо сейчас тебе стоит исчезнуть, — процеживает девушка, вперив в меня серьёзный взгляд медовых глаз.
— Я не собираюсь никуда исчезать, — забавляясь ее реакцией, произношу нахально. — Это моя комната.
— Как же ты невыносим, Лукас. — Ева вдруг хватает все вещи, что я подготовил для нее и, двинувшись в сторону моей ванной, скрывается внутри.
Несколько минут я дожидаюсь ее в той же позе, а потом принимаюсь мерить шагами спальню. Подхожу к широкой кровати, на которой неаккуратно лежит плед из моей юности с изображением «Человека-Паука», наверстываю круги вокруг рабочего стола овальной формы, не подвинутого к стене до сих пор лишь по моей прихоти. Присаживаюсь на крутящийся стул, который практически сливается со столом из-за идентичного цвета — черного. Почему она так долго? Что там можно делать больше десяти минут? И когда дверь, наконец-то, открывается, я бросаюсь задать ей все эти вопросы:
— Сколько тебе нужно времени, чтобы просто натянуть на себя одежду? — с упреком отмечаю, сложив руки на груди.
Понимаю, что веду себя, как полный м*дак. И знаю, что Ева не виновата ни в чем, как и в ситуации с говнюком Алистером, просто злость накрывает меня с головой, а вынырнуть обратно сложнее, чем позволить себе захлебнуться.
— Простите, мистер Блэнкеншип, что нарушила ваше жесткое расписание, — в ответ летит от нее, и она нисколько не скрывает своего раздражения и негодования. Скорее всего, может начаться реальная ссора. Тогда, когда наши отношения еще совсем не крепки, и я не уверен, что она полностью мне доверяет. Я не должен разрешать подорвать доверие к себе, но я не могу перестать говорить. Я не могу выкинуть взгляд Маркуса из головы. Я должен — но у меня ни черта не выходит.
— Перестань дерзить, — изрекаю не без злобы в голосе, что Ева, разумеется, сразу же замечает.
— Не думаешь, что я имею на это право?
— Нет, поскольку ты в моем доме.
Не проходит и десяти секунд, как Мадэри бросается к двери, и мне удается остановить ее, схватив за локоть.
Повернувшись нехотя, она показывает, насколько ненавидит меня в этот момент. Да я и сам противен себе. В моей толстовке и в моих шортах Ева прекрасна. Так мне хочется поцеловать ее в эту минуту, но если сделаю это, однозначно схлопочу нехилую пощечину.
— Отпусти! — пытается вырваться девушка. — Отпусти, мне нужно в прачечную: поторопить вашу домработницу. Хочу, как можно раньше выбраться из твоего дома, — особенно сильно она выделяет последние слова, изогнув артистично бровь.
Дьявол! Как же красива эта итальянка!
— Не рано ли ты собралась уходить? У тебя ведь ещё занятие с Паоло по плану, а он вот-вот вернется из школы.
Ева вновь безуспешно прилагает усилия, вытягивая свою руку из моего захвата. Она гневается и бесится, словно обезумевшая, потому что у нее ничего не получается. Я ловлю пальцами красивый подбородок и приближаю ее лицо к моему. Мадэри делает все возможное, чтобы избежать неизбежного. Сила этой девушки не может сравниться с моей, поэтому, когда она отворачивается, я вновь ловким движением ладони возвращаю в обратное положение ее голову.
Я впечатываюсь в ее губы жарким, животным поцелуем.
Нижнюю прикусываю так, что Ева вскрикивает. Чувствую себя тигром, львом. Хищником. Проклятым охотником. Сатаной.
Только не человеком, трепещущим от ласковой улыбки подружки напротив.
Ей это не нравится — моя грубость. И Ева не притворяется ни на йоту, однако, что делаю я? Прерываюсь? Принимаю свою ошибку и отрываюсь от нее? Черта с два. Я лишь углубляю поцелуй, вторую руку перемещая от локтя к тонкой талии, пробираюсь под мою серую толстовку на девушке, сжимаю кожу на животе. Оставляю царапины. Отметины. Присваиваю, завладеваю, принуждаю меня любить. Язык мой доходит буквально до ее глотки, и лишь после я снова почти нежно касаюсь им ее языка и неба. Она все также возражает, пробует выскользнуть, но я кладу руку ей на спину и тесно приближаю к себе. В тот же миг поворачиваю голову набок, превращая этот нереальный поцелуй ещё в более основательный и сумасшедший.
Практически отчаянный.
Практически убийственный.
После того, что Ева пережила из-за меня в прошлом, этот мой поступок заставит ее ненавидеть меня яростнее. Это безысходность. Это — выкопанная собственными руками могила для ещё не созданных отношений.
Или нет?
Но в следующее мгновение я вынужден отпустить ее, потому что дверь, около которой мы стоим, неожиданно открывается. Ева отскакивает от меня, словно обожглась. Она находится там, где только что вошедший Паоло ее не увидит.
Этот маленький засранец, не привыкший стучать, держится за круглую золотистую ручку и с ожиданием вглядывается в мое лицо. Я развожу руками, подняв брови:
— Что ты хочешь, Паоло?
Семилетний парнишка задумчиво склоняет голову набок.
— Ты сегодня не в духе, да?
— Что тебе нужно? — схватившись пальцами за переносицу, я прикрываю глаза и довольно резко разговариваю с братом.
— Почему ты такой нервный?
Да потому что я дерьмо, как и сказала когда-то Ева. Я — долбанный урод, и чувствую на себе ее уничтожающий взгляд.
Мне не хочется, чтобы она смотрела на меня так.
— Какого…, - со свистом набрав воздуха в легкие, собираюсь выругаться, но сдерживаю себя. — Киан, иди в свою комнату, пожалуйста, — сцепив зубы, выдаю.
Мальчик, не прерываясь, глядит на меня, а потом задает вопрос, за ответом на который он, вероятно, и пришел:
— Где Ева?
Я вскидываю глаза на итальянку, прячущуюся за дверью.
Она не предпринимает действий, чтобы просить меня не говорить о ее местоположении, но я и сам знаю, что это ее не обрадует.
— Она… она… скоро придет.
— Я очень по ней соскучился.
— Я знаю.
Снова смотрю на Еву — та поджала губы, опустив длинные темные ресницы. Видно, что ей больно, но слова Паоло греют душу. Он так чистосердечен и неподделен. Еще совсем ребенок, но умен не по годам.
— Я собираюсь пообедать. Ты присоединишься ко мне и маме? — спрашивает Паоло, смешивая английский язык с итальянским.
Мы с Евой в унисон усмехаемся этому, но девушка предпочитает игнорировать мои взгляды, брошенные в ее сторону.
— Да, немного позже.
— А Ева?
И хоть она не встречается глазами со мной, я отвечаю за нее.
— Она тоже.
Удовлетворившись ответами, брат отпускает ручку и отправляется вперед по коридору в свою спальню. Я ещё некоторое время слежу за его передвижениями, а потом закрываю дверь, оставаясь с великолепной Мадэри наедине.
Она не дает мне ничего сказать, хоть и открываю рот, чтобы в свое оправдание выронить хоть слово. Тут же поджимаю губы, крепко сцепив зубы. До боли. Ева поднимает ладонь вверх, качает головой, плотно сжав веки. Она не позволяет приближаться к ней и снова скрывается в ванной.
Какой же я болван.
Ева
