Хрупкая прочная связь (ЛП) - Калмз Мэри (первая книга .TXT) 📗
После того как агенты УБН вытащили свои головы из задниц и проверили информацию от чикагской полиции о том, что маршалы фактически взяли под стражу Батисту, они наконец появились у нас около шести часов вечера.
Главным был Корбин Стаффорд, он ворвался в наш офис с четырьмя своими людьми и потребовал поговорить с маршалами, которые были в Блумингдейле в тот день.
Это было ошибкой.
Возможно, если бы они вошли тактично и уважительно, все сложилось бы по-другому. Но как бы то ни было, мой босс, недавно назначенный главным заместителем Маршала США Сэм Кейдж, вышел из своего кабинета и ждал, пока Стаффорд орал на него и в недвусмысленных выражениях объяснял, почему он должен немедленно передать Батисту в УБН.
Кейдж подождал, пока они успокоятся.
— Ну? — рявкнул Стаффорд.
— Нет, — решительно ответил Кейдж.
Тому потребовалось некоторое время, чтобы обработать это слово.
— Нет?
Кейдж выжидал.
— Что, черт возьми, значит «нет»?
Кейдж вздохнул, после чего мы все обычно убегали.
— Маршалы США являются правоприменительной силой большинства федеральных агентств, включая ваше, и поэтому мы оставляем за собой право производить аресты по своему усмотрению.
Все открыли рты, чтобы что-то возразить, может, даже снова закричать, но мой босс поднял руку, заставляя молчать.
— Как главное силовое ведомство, мы имеем больше власти, чем вам, очевидно, известно в вашем ограниченном восприятии нашего офиса.
— Я…
— Поэтому в данном случае мы не считаем нужным выполнять вашу просьбу.
— Посмотрим, что думает по этому поводу твой босс…
— Мой босс, Том Кенвуд, был утвержден на должность Сенатом всего неделю назад и является новым маршалом США, ответственным за Северный округ Иллинойса, — объяснил Кейдж, и я заметил, как в его улыбке мелькнуло злорадство. — Уверен, он будет рад первым делом узнать, что вы ставите под сомнение решение его главного заместителя.
В комнате стало очень тихо.
— Но ваш босс может передать от меня почтение моему боссу, — весело закончил он.
Когда Кейдж вернулся в свой кабинет, взгляд Стаффорда скользнул по помещению.
Я помахал ему рукой.
И Ян тоже.
Подразумевая «валите на хер».
ГЛАВА 2
ТЕМ ЖЕ ВЕЧЕРОМ, уже дома, мы с Яном снова взялись за старое, и я даже не заметил, как это произошло. Хорошо, что сдержались на работе — мы оба очень старались не обсуждать нашу личную жизнь — но стоило переступить порог, как основная проблема сдетонировала.
И все по моей вине.
Мне хотелось большего, чем Ян когда-либо мог себе даже представить, и из-за того, что дал волю своему желанию, я все испортил. Печально то, что именно так всегда и происходило, я всегда хотел больше вместо того, чтобы радоваться тому, что уже имею. У моих друзей даже имелись разные теории о том, почему я так напираю, когда человек, который мне небезразличен — а в данном случае которого я отчаянно и безумно люблю — не готов. По большей части все склонялись к тому, что поскольку я был приемным ребенком, которого передавали из рук в руки до совершеннолетия, то видя свое счастливое будущее, я пер напролом как бык. В случае Яна, и только в его случае, я мог бы согласиться с их точкой зрения. В прошлом же это был своеобразный тест, благодаря которому я старался понять, насколько серьезно настроен человек рядом со мной, хотел посмотреть, останется ли он, если я захочу серьезных отношений слишком быстро. Но с Яном все сводилось к тому, что он будет рядом со мной всю оставшуюся жизнь. Я и представить себе не мог, что может быть иначе.
В свою защиту скажу: я думал, Яну хотелось, чтобы мы были больше, чем просто напарниками как на работе, так и вне ее. Во всяком случае, у меня сложилось такое впечатление, потому что все на это указывало. Но существовала одна веская причина, причем достаточно хреновая, и моей ошибкой было то, что я все как следует не перепроверил.
— Дело не в том, что я не хочу того же, что и ты, — вздохнул Ян, сидя за столом и обрывая этикетку с пустой бутылки «Гэмблхед», которую я покупал для него. — Я просто не понимаю, почему все должно быть именно так.
— Ты не понимаешь, почему я хочу «долго и счастливо, пока смерть не разлучит нас»?
— Нет, это я понимаю. Просто не вижу острой необходимости в кольце и клочке бумаги.
Вероятно, это было глупо, но я ничего не мог поделать со своими чувствами и желаниями, точно так же, как и Ян не мог ничего поделать с тем, что не испытывал того же. И именно это меня и убивало.
По его словам, проблема заключалась не в том, что он не хочет узаконить отношения, а в том, что не понимает, почему этого так сильно хочу я.
— Забудь, что я спрашивал, — огрызнулся я, убирая со стола после ужина.
— Как я могу забыть? — раздраженно ответил он, следуя за мной на кухню. — Тебе что-то приспичило, ты спросил, я ответил «нет», и теперь мы в заднице.
— Значит, все дело во мне, — парировал я, оборачиваясь к нему.
— Ну да, и ты это знаешь.
— Хочешь сказать, глупо просить о том, чего я хочу?
— Нет, но все пошло не так, как планировалось, и теперь ты говоришь просто забыть, но как ты себе это представляешь? Нельзя просто стереть все, притворившись, будто ничего не произошло. Ты чего-то хочешь и вываливаешь это, так что теперь нам придется разобраться с этим.
Я скрестил руки на груди.
— Почему ты не хочешь вступить со мной в брак?
Ян тяжело вздохнул.
— Ты знаешь почему.
— Объясни еще раз.
— Потому что это ограничит тебя и усложнит мою жизнь.
— В каком смысле?
— Ты никогда не получишь повышения, — сказал он с раздражением в голосе.
— Я не согласен.
— Ты просто идиот.
— Ладно, я просто идиот. Мне все равно.
— Ну а мне нет! Может, ребятам из моей команды и плевать на это, но так будет далеко не со всеми. Ты фактически просишь меня завершить военную карьеру только ради того, чтобы у тебя был этот гребаный клочок бумаги!
— Это не просто клочок бумаги, — возразил я раздраженно. — Это гораздо важнее.
— Только не для меня, — холодно ответил он. — Это не изменит моих чувств, я не стану любить тебя ни больше, ни меньше. Это пустяк, но он лишит меня того, кем я являюсь, того, чем занимаюсь, и того, как далеко могу продвинуться.
Его слова опустошили меня и на мгновение отдались физической болью, будто удар в живот, потому что для меня это значило абсолютно противоположное. Я хотел всего этого, всегда хотел. Муж, дом, собака и, возможно, даже дети… правда, не был уверен насчет отцовства, не знал, хорошим ли отцом стану, но я отчаянно хотел иметь этот выбор.
Ян был доволен тем, как обстоят дела сейчас, тем, что мы живем вместе — напарники на работе, любовники дома. Он не двигался вперед, а окопался там, где был.
— Почему тебе недостаточно просто быть со мной? — хрипло спросил он, явно обиженный.
— Херня собачья, — огрызнулся я в ответ. — Это не имеет совершенно ничего общего с достаточно или недостаточно, как и с желанием поставить весь мир в известность, что ты со мной.
— Тогда какое это имеет значение?
— Потому что я хочу, чтобы армия вызвала меня, если, не дай бог, с тобой что-нибудь случится. Я хочу, чтобы именно мне врач дал рекомендации по твоему лечению. Хочу, чтобы ты носил кольцо. Хочу быть твоим мужем.
— И не имеет значения, чего хочу я?
— Конечно имеет. Просто мне нужно, чтобы ты доходчиво объяснил, почему не хочешь этого.
— Я уже говорил тебе, для меня это не вариант.
— Из-за чего же?
— Из-за моей работы, — гаркнул он.
Мы ходили вокруг да около уже несколько недель. Ему до смерти надоело говорить об этом. Но я все еще надеялся, что однажды утром он проснется с совершенно другим мнением на сей счет. Я ждал какого-то чуда.
— Ян…
— Ты хочешь влиять на то, кто я и чем занимаюсь только потому, что тебе вдруг приспичило поиграть в дом!
