Дело всей жизни (СИ) - "Веллет" (читаем книги TXT) 📗
Отвечать Шэй не счел необходимым. Вместо этого он потянулся к своему естеству, по которому так тепло и влажно скользила плоть Хэйтема, и обхватил оба члена ладонью. Хэйтем сразу ерзать перестал, остановился, а потом и тихо застонал. По груди щекотно скользнули распущенные волосы.
Шэй одновременно чувствовал нотку… снисходительности. Но теперь уже ничего не оставалось, как любовнику помочь. Для этого Шэй крепко уперся пяткой в постель и с силой подхватил любовника за бедра. Выходило слабее, чем обычно, но приложенного усилия хватило, чтобы усадить Хэйтема себе на бедра. Тот вздрогнул и прогнулся в спине — наверное, машинально.
Теперь держать любовника было ни к чему, и мистер Кормак нахально потянулся сначала к его члену, потом к яйцам, а потом провел пальцами и дальше. И сразу почувствовал, что пальцы скользят.
Хэйтем успел опомниться и руку перехватил. Шэй не стал сопротивляться, отпустил и вернулся к члену — теперь уже только своему. Любые прикосновения сейчас воспринимались крайне отчетливо, и пришлось прикусить губу, чтобы не застонать.
Хэйтем подался вперед и, задыхаясь, бросил:
— Самоудовлетворяться под англичанином… Ирландия не оценит, мистер Кормак.
— Британия тоже не оценит, — сдавленно выдохнул Шэй. — Великая держава — и прогибается под Америкой?
— Над Америкой, — возразил Хэйтем, но не слишком уверенно. — Это… дипломатические уступки.
— Хэйтем… — Шэй сжал его бедра и проникновенно посмотрел наверх, хотя сам толком не видел лица любовника. — С меня дипломатии за последние двое суток хватило за глаза. Не заставляй меня взять Британию за яйца.
А сам смутно осознавал, что, собственно, Америка именно это и сделала, чтобы достичь мира. Взяла Британию за яйца так, что последней осталось только прогнуться и макать гренландскую треску в чай. В чай Ост-Индской компании.
Но эти мысли сейчас определенно были лишними, и Шэй крепче сжал пальцы, почти наверняка оставляя синяки. Хэйтем тяжело выдохнул, но спорить не стал и попытался приподняться на коленях. Удалось тоже не слишком удачно, но Шэй обхватил его ладонью за поясницу и помог.
И громко охнул, когда почувствовал, как скользит между ягодиц любовника член. Хэйтем тоже шумно перевел дыхание, попытался подстроиться и наконец опустился ниже.
Шэй простонал еще громче. Вскинуть бедра не получалось, а все, что выходило — только прижимать любовника чуть теснее, чем он двигался сам. Хэйтем явно нашел более устойчивое положение, и теперь… Теперь можно сказать, что это «Британия» имела «Америку», причем медленно и в свое удовольствие.
Шэй расслабился. Повлиять на движение он практически не мог, а затраты определенно превышали достижения. Хэйтем, почувствовав это, тоже, кажется, позволил себе расслабиться, отчего куда быстрее скользнул вниз. Возможно, сам того не ожидал, потому что, приняв плоть полностью, мучительно простонал и упал на руки.
Шэй уже клял чертову кровать, чертову постель и чертову перину. Мягкость оказалось коварной и обманчивой. И то, как мучительно Хэйтем стонал… Наверное, ему было больно, и Шэй, не имея возможности изменить положение, обхватил любовника за лицо, притянул к себе и поцеловал.
Целовал глубоко и властно. Чувствовал легкий привкус вина и сыра, ласкал виски и затылок, покусывал губы и вообще всячески пытался отвлечь. И добился своего — Хэйтем начал отвечать. Ловил языком движение, дразнил уголок губ.
Шэй рыкнул. Ощущать такие поцелуи, когда член тесно сжимает внутри тела любовника, и не иметь возможности его отыметь — та еще пытка. Хэйтем поймал звук губами и поддразнил языком, но попытался приподняться. Вышло не очень удачно, и Шэй попытался крепче его притиснуть к себе.
Если бы мог — поставил бы сейчас на колени и взял сзади так, как хотел… Шэй уже был близок к тому, чтобы предложить сменить место. На что угодно — хоть на ковер в коридоре. Однако Хэйтем еще раз качнулся, а потом, кажется, что-то понял.
Шэй почувствовал, как мистер Кенуэй разогнулся и легко подался вперед и назад, а потом качнулся еще раз, и Шэй, ощутив, как по позвоночнику бегут мурашки, попросил:
— Позволь мне.
Хэйтем тяжело вздохнул, но замер, и Шэй проверил догадку. Постель не только легко позволила двинуть бедрами, но и отразила движение, и, казалось, это чувство отдается даже в кончиках пальцев.
Шэй выдохнул. Тут просто не нужно ничего делать самому. Достаточно легких ласк, достаточно… Хэйтем дернулся навстречу, и от этого тоже как будто круги на воде разбежались.
Шэй постепенно входил во вкус. Это точно будет долго… Но насколько же оно…
Кровать мерно покачивалась, Шэй снова почувствовал себя, словно на облаке. Но теперь член ритмично сжимало тело любовника, а воздух был наполнен дыханием и стонами. Хэйтем уже не сдерживался, стонал в голос, цеплялся за плечи, временами склонялся к шее и покусывал ухо.
Шэй не выдержал первым.
— Хэйтем, — позвал он, и голос прозвучал тихо, сипло и с присвистом. — Можно я… Давай перевернемся?
Мистер Кенуэй замер, а потом так же слабо выдохнул:
— Давай попробуем. Если получится.
Получилось не сразу. Какое-то время Шэй просто не чувствовал, где верх и где низ в этом мире, но перекатившись, ощутил, как на боках сжимаются бедра любовника, и, наученный опытом, не попытался резко взять, а легко качнулся — и снова застонал. Взять Хэйтема резко и сильно не получилось бы, но темп возрос, и теперь уже Хэйтем ритмично постанывал и позволял себя брать. Шэй ускорился совсем чуть-чуть — и этого хватило, чтобы темп резко возрос. Хэйтем резким движением отвернулся и впился пальцами уже не в плечи, а в простыню. Или в сбитое покрывало… Шэй не видел.
Да и не хотел видеть. Измученное долгим возбуждением тело отказывало, и Шэй последним усилием воли сдерживался, когда Хэйтем с силой дернулся и зажал его в себе. Шэю даже не пришлось… Ничего не пришлось. Вздрагивая, любовник приводил в движение всю конструкцию, и Шэй сорвался вслед за ним без каких-либо усилий со своей стороны.
А едва пришел в себя, как почувствовал дикую усталость, но пришлось приложить еще немало усилий, чтобы расцепиться. И мистер Кормак еще нашел силы, чтобы спросить:
— Хэйтем, тебе… как?
— Ждешь комплиментов? — с явной улыбкой отозвался любовник. — Потрясающе, Шэй. А тебе?
— Это было… — мистер Кормак ненадолго задумался. — В общем, тоже потрясающе, но первый и последний раз на такой койке.
— Пожалуй, склонен согласиться, — фыркнул Хэйтем. — Ты… уйдешь к себе?
— Что? — Шэй сначала даже не понял, а потом осторожно уточнил. — А зачем?
Хэйтем немного помолчал, а потом довольно строго заметил:
— Будет не слишком разумно позволять местным служителям догадываться о том, что… Заметь, нам предложили раздельные комнаты.
— С эдакими кроватками, — не согласился Шэй. — Хэйтем, мы скоро отсюда уедем и, вероятнее всего, не вернемся больше. Так что я могу взять тебя на балконе, если ты хочешь.
— Я хочу? — фыркнул мистер Кенуэй. — Мне такое даже в голову не приходило. Но ты прав, мне уже хочется вернуться хотя бы в дом Лафайета. Там по крайней мере, нормальная постель, где можно…
— Вот именно, — веско заметил Шэй. — И мистер Лафайет даже один раз смущенно поинтересовался, все ли нас устраивает.
— Что?! — возмутился Хэйтем, но перина погасила резкий рывок.
— А ты думаешь, они с женой не должны были догадаться, когда жили в комнатах напротив в таверне Дэвенпорта? — философски осведомился Шэй. — Ты слышал, как стонала мисс Адриенна. А мисс Адриенна слышала, как стонешь ты. А я вот ничего не слышал. И Лафайет ничего не слышал, но сказал, что догадался еще раньше, задолго до свадьбы Коннора. Так что половина Парижа знает, лучше смириться заранее. Впрочем, тут довольно компромиссные взгляды. Заметь, никто Адамсу ничего не сказал.
— Неизвестно, что сказали его жене, — буркнул Хэйтем.
— Вряд ли это стало для нее неожиданностью, — пробормотал мистер Кормак. — Если Адамс, не стесняясь, снимал дом под Нью-Йорком, когда сожительствовал с Эдвардом… Кстати, о домах под Нью-Йорком. Знаешь, Хэйтем, когда вернемся, надо будет навестить Чарльза. Он много сделал для этой войны. Он нам друг, в конце концов, а мы ни разу не навестили его. Я знаю, ты вечно занят, но ему с его ногой трудно будет навестить нас.
