Дело всей жизни (СИ) - "Веллет" (читаем книги TXT) 📗

Шэй даже булку жевать перестал. Сказать это Хэйтему в лицо… Не лучшая идея. Любовник наверняка в ярости, хотя и сидит ровно, как будто шпагу проглотил.

Однако слова Хэйтема прозвучали на редкость спокойно:

— Все, что я скажу вам, мсье де ла Серр, ни в коем случае нельзя воспринимать как совет от человека, на которого бы вы хотели равняться. Я больше не тамплиер, а у вас на душе — долг перед Орденом. Дело в том, что Братство нельзя уничтожить полностью. Как и Орден. Его можно ослабить, заставить уйти в подполье… Но пока жив хотя бы единственный его представитель, оно неизбежно возродится, а разница — только в сроках, которые зависят от того, сколько их осталось. Мы с Шэем… С мистером Кормаком… уже пытались. И тогда я понял, что лучше — старый и проверенный враг. Умный враг, который не ищет драки, а в бой идет только тогда, когда не видит иного выбора. У нас всегда есть общие враги — это война, голод и прочие бедствия. И если мой враг видит это так же ясно, как я, то я не вижу резона вступать в бессмысленную войну. Выяснять, кто сильнее, можно только тогда, когда нет внешних врагов. А теперь, oeil pour oeil, мсье де ла Серр. Зачем вам понадобилось услышать от меня все это?

Франсуа очень долго молчал. Настолько долго, что Шэй успел подумать, что тот не собирается отвечать. Однако Хэйтем задал вопрос и всем своим видом продемонстрировал, что будет ждать ответа, сколько бы ни пришлось. И де ла Серр сдался:

— Мне крайне странно говорить это, но все дело в собрании советников его величества Людовика, что состоялось примерно… месяца три назад. С тех пор я не могу избавиться от самых разных мыслей… Но, раз уж начал, скажу по порядку. Когда во Францию доставили ратифицированное предварительное соглашение о мире, стало понятно, что война, так или иначе, завершена, а значит, нам нужно подумать о будущем. Далеко не все одобряли решение короля вступить в войну, и сейчас стало очевидно, какие потери Франции она нанесла. Не в обиду будь сказано, но даже самые оптимистично настроенные советники не надеются, что Соединенные Штаты Америки смогут в ближайшее время вернуть долги.

— Это верно, — скептически заметил Хэйтем, но ни слова не сказал о Конгрессе, не желающем взимать налоги, а остался более нейтрален. — Пока мы не можем покрыть даже самые необходимые внутренние долги — вроде жалования солдатам, которое не выплачивалось уже много месяцев.

Де ла Серр кивнул, словно был этим доволен, и продолжил:

— У нас нет никого, кто бы мог помочь. Испания по договору получает не так уж много, да и мы… фактически принудили их к заключению мира на невыгодных условиях. О Британии и говорить нечего. И потом, если взять кредит, скажем… у Голландии или Швеции, то будет ли, чем отдавать потом? Но финансовое положение… колеблется между отметками «крайне печальное» и «критическое», и на этом… первом совете я понял, насколько все будет нелегко. Его Величество Людовик обеспокоен ситуацией куда меньше, чем следовало бы, а Ее Величество воспринимает в штыки любые намеки на траты. Многие аристократы не желают ничего менять, поскольку видят в этом лишь ухудшение личного положения, и даже на грани народных волнений уповают на то, что смогут сбежать, а что останется после них…

— Хоть потоп, — любезно напомнил Шэй.

Де ла Серр поморщился:

— Я сторонник монархии. Нам нужна сильная рука. Нам нужны здраво смотрящие на жизнь министры, а не вся та раздутая машина делопроизводства, что мы имеем сейчас. Пока народные массы терпят — все понимают, что воевать с Британией нелегко. Но как только они поймут, что с окончанием войны их жизнь не станет ни легче, ни проще… Мы рискуем начать гражданскую войну. Я слушал все, что говорят на совете, и мне хотелось провалиться сквозь паркет. Думал, что мне срочно нужно найти рычаги давления на его величество, потому что дальше так продолжаться не может. И тут… Один из советников, Шарль Ламет…

— Еще один Шарль, — рассеянно буркнул Шэй.

— И ассасин, — насмешливо фыркнул де ла Серр.

— Вот как? — мистер Кормак даже распрямился. — А почему мы его не прорабатывали? Я не помню такого.

— Потому что ему четырнадцать лет назад было шестнадцать, — пояснил Франсуа. — Он явно не был нашей целью… Впрочем, о чем я говорю? Его имя в списки не попало, он, может, и не был еще ассасином, поскольку о его детстве мало что известно, а известность он приобрел в битве при Йорктауне.

Шэй поглядел на Хэйтема, и тот покачал головой:

— Коннор про такого не говорил.

— Тогда, — дипломатично заметил де ла Серр, — стоит предполагать, что Братство отметило его уже по возвращении… Но это неважно, господа. Я хотел сказать о том, что мсье Ламет, конечно, молод и горяч, но он, ассасин, взял слово и бесстрашно сказал все то, что хотел сказать я.

— М-м-м… Он жив? — заинтересовался Хэйтем.

— Как ни странно, да, — несколько нервно усмехнулся де ла Серр. — При дворе он произвел впечатление на Ее Величество, а что прощает Ее Величество, то прощает и Его Величество.

— Когда-то так начинал Этьенн де Шуазёль, — ляпнул Шэй. — Кстати, он-то жив? Меня это интересует больше, чем какой-то… новичок.

— Граф жив, — кивнул де ла Серр. — И, предваряя ваш вопрос, нет, вам не стоит опасаться действий с его стороны. Граф промотал все, что у него было и чего не было, тоже, поскольку весь в долгах. Наверное, я не погрешу против истины, если скажу, что граф спился, хотя и сохраняет — хотя бы внешне — человеческий облик.

— А… остальные ассасины? — нахмурился Шэй. — Вашему мнению я доверяю больше, чем мнению Коннора.

— За остальных ассасинов я ручаться не могу… — Франсуа задумался. — Но почти уверен, что Братство не станет посылать по вашему следу мстителей. Ни для кого не секрет, что вы вышли из Ордена, а у Братства, как и у Ордена, сейчас слишком мало ресурсов на то количество проблем, что назревают в стране, чтобы тратить их на такую роскошь — месть. Что, впрочем, не спасет вас от возможного мстителя-одиночки.

— С одиночкой мы как-нибудь справимся, — Хэйтем ободряюще улыбнулся Шэю и, посерьезнев, повернулся к великому магистру. — Вас смутило то, что кто-то из ассасинов выразил понятную вам позицию?

— Не просто понятную, — покачал головой де ла Серр. — Идентичную. И при этом проявил больше мужества, чем я.

— Не мне давать вам советы, — с сомнением бросил мистер Кенуэй. — Но если вы приглядитесь к вашим врагам из Братства и убедитесь, что они не действуют против вас, вы можете сосредоточить силы на том, что больше нужно вашей стране. Ведь в конечном итоге хаос на руку только ассасинам, а наша цель — порядок.

— Это верно, — Франсуа склонил голову. — Нам сейчас жизненно важно донести до короля то, что реформы неизбежны. Все зашло слишком далеко. И для нас заключение окончательных договоров значит не меньше, чем для вас, мистер Кенуэй. И не только в плане возвращения колоний. Его величество Людовик уже высказал свое решение созвать Генеральные штаты, как только будет подписан окончательный мирный договор. На созыве Генеральных штатов обязательно будет присутствовать и мсье Мирабо, так что у меня будет возможность оценить его слова и действия.

— Весьма небезопасное собрание, надо полагать? — вежливо осведомился Хэйтем.

— Змеиное гнездо, — не менее вежливо откликнулся великий магистр и улыбнулся. — Но у меня найдется несколько козырей, об этом я побеспокоился.

Шэй промолчал, однако видел, как понимающе переглядываются великие магистры — бывший и действующий, и не мог не признать, что в «змеином гнезде» мистер Кенуэй бы чувствовал себя, как саламандра в огне. То есть вполне уютно, и лучше не приближаться.

— Что ж, за сегодняшнее утро я узнал больше, чем мог бы рассчитывать, — заметил Хэйтем. — Если наш с мистером Рутледжем план по созданию контролируемого Орденом единого американского банка осуществится, я надеюсь, Америка сможет выплатить внешние долги быстрее.

— Францию это уже не спасет, — вздохнул Франсуа. — Францию может спасти только разумное управление, и я займусь этой задачей. А завтра, пожалуй, съезжу в Сен-Сир, пока у меня еще есть время повлиять на Элизу. Шэй, если вам понравились булочки, не стесняйтесь, возьмите с собой. Я попрошу Рут принести коробку. В конце концов, я сегодня же уеду обратно в Версаль, а слуги перебьются. Они и без того живут тут достаточно вольготно, поскольку я нечастый здесь гость.