Дело всей жизни (СИ) - "Веллет" (читаем книги TXT) 📗

Коннор плюхнулся в угол дивана, зевнул, прикрывая рот ладонью, а на предложение Хэйтема выпить бокал вина категорически отказался:

— Я просто засну. Дети устали, а мы с Анэдэхи — кажется, еще больше. И потом, вчера…

— Вчера вы с мистером Кормаком до ночи болтали и безбожно набрались, — безжалостно констатировал мистер Кенуэй. — Что обсуждали-то?

— Котов, — начал перечислять Коннор, — детей… Еще всякие… тонкости семейной жизни…

Шэй поспешно вклинился:

— Надо же нам было чем-то заняться, пока вы с Анэдэхи делали бесконечные наброски и выбирали лучший!

— Заняться чем-то более созидательным? — предложил Хэйтем, но глаза его смеялись.

— Перекрыть крышу? — снова зевнул Коннор. — Или переложить сарай? Я бы мог, но сейчас зима.

— Дров нарубить, — язвительно предложил ему отец.

— И здесь тоже? — Коннор явно понимал, что его провоцируют, и поглядел мрачно. — Иногда мне кажется, что это я лесоруб, а не Годфри и Терри.

— Можно еще мистеру Ли, — фыркнул Хэйтем. — Он твоими стараниями теперь калека, ему трудно управиться с хозяйством.

— Раксота мне то же самое говорил, — вздохнул Коннор. — Но у мистера Ли есть деньги, так что может нанять лесорубов. Кстати, как он? Джейми говорил, что его уже месяц не беспокоили.

— Идет на поправку, — ответно вздохнул мистер Кенуэй. — Собирался на Рождество попробовать сделать первые шаги. В деревне есть фельдшер, так что, надеюсь, ничего страшного не приключилось.

— Я оплатил Джейми новый саквояж, — вдруг ляпнул Коннор. — Потому что тот уже в дороге в Нью-Йорк по запаху понял, что… что не понравился собакам.

Шэй не сразу понял, а вот Хэйтем усмехнулся:

— Ничего страшного. Мы уже ковер меняли.

— Дважды, — счел справедливым вмешаться мистер Кормак. — Один раз из-за «пуговок», а еще один раз, потому что Честер опрокинул на ковер картину. Маслом вниз.

— А так всегда падает, — задумчиво брякнул Коннор. — У нас тоже все на пол летит. Хорошо, что у нас есть Лежащий Поперек, ему с пола интереснее. Без него куда больше уборки бы было.

— Тогда вам бы лучше собаку, — деловито посоветовал Шэй. — Кошки едят, когда голодные, а собаки — всегда.

— Лежащий Поперек? — Коннор поглядел на него удивленным взглядом. — Да ты что, Шэй, он так лопает! Знает, что если не успеет, то дети раньше него съедят.

— Я смотрю, вы образцовые родители, — съязвил Хэйтем.

Коннор не ответил, только очень, очень внимательно на него поглядел. Мистер Кенуэй не нашелся с ответом на этот взгляд.

Шэй потянулся за трубкой и машинально спросил:

— Никто не против?

— Я против, но меня ты слушать не станешь, — Хэйтем сощурился. — Несмотря на то, что окно открывать нельзя — и холодно станет, и влажность повысится, а масляные краски реагируют на влажность.

— Я чуть-чуть, — рассеянно бросил мистер Кормак и, набив трубку, с наслаждением прикурил.

Хэйтем проводил взглядом облачко дыма и вдруг поинтересовался:

— Чем ты сейчас занимаешься, Коннор? Я имею в виду, до того, как привез сюда свою супругу с детьми?

Коннор свел брови и уточнил:

— А какое это имеет значение, отец?

— Так, интересуюсь, — усмехнулся мистер Кенуэй. — Например, ты не можешь не знать, что в Филадельфию доставили первую редакцию мирного договора.

— Это я уже в Нью-Йорке узнал, — откликнулся сын. — Как раз позавчера, когда вы меня спрашивали, куда это я один собрался. Но здесь, пожалуй, ничего не нужно делать. Только, разве что, поторопить Конгресс с согласованием, но ведь с этим и мистер Рутледж справится, не так ли? Это в его интересах. Чем дольше Конгресс будет возиться с этим, тем больше вероятность, что кого-нибудь опять что-нибудь не устроит.

— Да, полагаю, с этим Эдвард справится, — невозмутимо кивнул Хэйтем. — Но меня интересует, что собираешься предпринять ты?

Коннор проигнорировал вопрос и задал свой:

— Меня больше интересует, почему великим магистром стал не он? Я был уверен…

Хэйтем пожал плечами:

— Я бы мог сделать вид, что мне это не известно, но не буду лгать. Решение о лидерстве в Ордене решалось голосованием, а почему и как избрали Роберта… Затрудняюсь сказать.

Коннор помолчал, а потом уверенно проговорил:

— Я уверен, что ты говоришь правду — про голосование. Но еще я уверен, что ты прекрасно знаешь, почему так вышло. Но я даже немного… рад этому, что ли. Блессингтон — не такой проныра, чтобы без мыла… Он был бы честным военным, если бы ты не завербовал его в тамплиеры.

— Если бы я не завербовал его в тамплиеры, он, вероятнее всего, рано или поздно оказался на виселице, — возразил мистер Кенуэй. — Потому что сочувствие к колониальным войскам награждалось не орденами.

— Надеюсь, ему хватит ума не связываться со мной, — бросил Коннор. — Мне не хотелось бы его убивать. Если я его убью, то на его место точно встанет Рутледж, а его я убью еще быстрее. Кстати, в ночь перед Рождеством мне сообщили, что один из моих агентов в «Кольце Калпера» бесследно исчез. Но я понимаю, отец, ты, конечно, не в курсе об этом и затрудняешься сказать, где сейчас мистер Тёрнер.

— Именно так, — невозмутимо отозвался мистер Кенуэй. — Он при мне высказывал такую идею, но где он сейчас, я не имею ни малейшего понятия. А кроме того… Это все-таки твоя организация, тебе должно быть виднее.

— Я отправил по его следу шпионов, — засопел Коннор. — И они прочесали весь город. Мистер Тёрнер успешно добрался до конной станции на Баярд-лэйн, а дальше его след затерялся. Но я почти стопроцентно уверен, что из города он не выезжал, скрывается где-то здесь. И понятия не имею, каких сюрпризов от него ждать. Но если ты так хочешь знать, отец, то я не планирую… Ничего такого. По крайней мере, в ближайшее время. Мне нужно проследить за тем, чтобы мирное соглашение было принято, а после — убедиться в том, что мистер Вашингтон помнит об обещании отказаться от власти после победы. Возможно, дальше что-то изменится, но пока…

— А чем занимается наш уважаемый главнокомандующий? — полюбопытствовал Хэйтем. — Признаться, я несколько упустил его из виду. Громких заявлений он не делал, в Конгрессе появлялся редко…

Коннор еще больше нахмурился:

— Мистер Вашингтон всецело занят разбирательствами с военнопленными. Это мне не кажется первоочередной задачей, но я считаю, что лучше пусть будет занят этим. Он до сих пор… не слишком верит в возможность мира, и я… Честно, я опасался, что он сам начнет призывать к войне до последнего солдата. Его бы послушали. Но он… Как будто заранее сложил с себя обязательства.

— А он их на себя брал? — скривился Хэйтем. — Еще на Втором Конгрессе он торжественно заявил, что ответственность за назначение его главнокомандующим несут те, кто назначил.

Шэй задумчиво выдохнул дым. Ну что, теперь можно сказать, что заявление Вашингтона аукнулось ему спустя десять лет. Впрочем, никакого сожаления Шэй не испытывал. И даже, пожалуй, был снисходительно настроен по отношению к Вашингтону. Войну можно было бы закончить быстрее, но на свой лад Вашингтон свою задачу все-таки выполнил — взял врага измором. Остается только проследить, чтобы ни он, ни кто-то еще ничего не испортил до подписания окончательного договора.

Коннор поглядел на Шэя и сдался:

— Отец, ты говорил про вино?

— Проснулся? — почти ласково спросил его Хэйтем, но отказывать не стал, неторопливо достал бутылку и бокалы, разлил по чуть-чуть.

— Не думал, что пойдет такой серьезный разговор, — парировал сын. Бокал он принял и с благодарностью кивнул. — Но раз уж ты спрашиваешь меня, отец, то спрошу и я. Англо-американский договор — твоя работа? А англо-французский? Лафайет мне кое-что писал!

— Это — моя, — спокойно откликнулся Хэйтем. — Я не мог допустить, чтобы испанские амбиции и довольно бестолковые требования влияли на то, чего мы с таким трудом добились. А что, ты знаешь что-то, чего не знаю я?

— Откуда мне знать, что ты знаешь, — пробурчал Коннор. — Жильбер писал, что после заключения англо-американского соглашения Франция изъявила желание заключить союз хотя бы и против Испании, и Испания ограничила аппетиты. Отказалась от Гибралтара и сосредоточила внимание на Ньюфаундленде и рыболовстве вокруг него. Вся эта… комбинация, отец, выглядела… некрасиво. Я бы даже сказал, подло. Испанский флот помог нам.