Дело всей жизни (СИ) - "Веллет" (читаем книги TXT) 📗
— Ты не узнаешь дом, — откликнулся Коннор. — Внутри все совсем другое. Да и мы справляемся, Шэй. Вы с отцом можете приглядеть за мелкими, вы же сюда за этим приехали? А я как раз что-нибудь полезное сделаю. Например, завтра. А сейчас разбужу Анэдэхи.
— Пусть спит, — отрезал Хэйтем. — Чай и пирог вполне могут подождать. Но, Коннор, мы с раннего утра в седле. Я бы предпочел посидеть, а не стоять тут.
— А! — Коннор шумно выдохнул. — Это конечно. Идем. Ланс нам беседку собрал. На пару с Большим Дэйвом.
Проходя по двору, Шэй действительно замечал много того, чего не было при Ахиллесе. Дом был все тем же — снаружи, но вот двор переменился. Места, где некогда тренировались ассасины, поросли травой. Там, где раньше стояли мишени Лайама, расцвел небольшой садик — вряд ли за ним ухаживали замотанные родители. Еще появился новенький колодец, а за домом обнаружилась беседка — белая и резная. По ее центру стоял стол, а по краям — широкие лавки. Под столом валялись вырезанные из дерева кубики разных размеров. На столе стояла глиняная чашка с травой. Трава была обуглена.
— Воскуривание? — поинтересовался Шэй.
— Скорее, возжирание, — припомнил ему давнюю историю Коннор. — Мы с Анэдэхи иногда тут ужинаем, когда… когда хочется чего-то…
— Романтичного, — поддел сына Хэйтем.
— Вроде того, — насупился тот. — К тому же, отсюда не видно всего того бардака, что творится у нас дома.
— Практично, — оценил Хэйтем и вдруг почти мстительно сощурился. — Но это еще ничего, потом будет хуже, обещаю.
— Зачем ты это говоришь? — поддел любовника Шэй. — Пусть будет сюрприз!
Коннор засопел еще больше и заговорил о другом:
— Вы можете отпустить Патрика и Дженнифер… Они любят ползать.
— Еще не ходят? — Хэйтем замер и нахмурился. Явно не понимал, как правильно опустить девчонку вниз.
У Шэя были аналогичные проблемы, да еще и Патрик увлекся изучением креста на пряжке — ему, похоже, очень нравилось.
Коннор забрал Дженнифер у мистера Кенуэя и как-то очень легко усадил ее на пол беседки. Та немедленно поползла — да так шустро, что Шэй даже брови приподнял. Тут Коннор забрал Патрика из его рук и отправил туда же. Дженнифер схватилась за самый большой кубик, Патрику тоже понадобился именно он… Не прошло и нескольких секунд, как выли оба.
— И вот так каждый раз, — страдальчески протянул Коннор, перекрикивая вой. — Им всегда один и тот же нужен! Нет, чтобы разные взять и играть сколько влезет…
— Это закон жизни, — наставительно проговорил мистер Кенуэй и раскованно уселся на лавку, позаботившись, однако, чтобы не задеть сапогом игрушки.
Патрик завладел большим кубиком. Дженнифер утешилась тем, что ей достались все остальные. Вой смолк.
— Ты спрашивал, ходят ли они, — Коннор явно не захотел включаться в полемику. — Немножко. Когда за стенку держатся или за забор. Или за руку. Но это Патрик сам пытается ходить, а Дженнифер предпочитает ползать.
— Разные какие, — удивился Шэй — и вдруг увидел, что у девчонки, которая упоенно стучала одним кубиком о другой, глаза вполне очевидно карие. — Даже глаза по цвету отличаются.
— Да, в этом Патрик… пошел в тебя, отец, — вздохнул Коннор. — Он вообще чем-то на тебя похож. Иногда, когда я у него что-нибудь отнимаю, чаще всего опасное… он так недовольно глядит. Очень похож.
— Да? — Хэйтем отставил ногу и заглянул под стол. — Подойдите… М-м-м… Подползите сюда, мистер Кенуэй. Пожалуйста.
— Он еще не знает, что он Кенуэй, — фыркнул Коннор. — Отзывается только на имя.
— Мистер Патрик Кенуэй, — веско произнес Хэйтем. — Боже, как это странно зву… Надо же!
Ребенок подполз к нему и, крепко ухватившись за колено, встал на ноги. Шэй почему-то почувствовал гордость за этого мелкого Кенуэя с мягкими темными вихрами и внимательным взглядом серых глаз. Хэйтем протянул ребенку руку и, когда тот крепко схватился, растерянно произнес:
— Действительно. Смотрится… непривычно.
Тут к беседке вальяжно и неторопливо подошел Лежащий Поперек, вздыбив трубой роскошный хвост, и дети немедленно отвлеклись на него — сначала Дженнифер, а потом и Патрик.
— Не надо таскать его за хвост! — предупредительно воскликнул Коннор.
— Пришел на голос? — заинтересовался Шэй.
— Почти, — сын усмехнулся. — Мы, когда собираемся тут ужинать, иногда что-нибудь роняем. А если отвлекаемся, то он и со стола сожрать может.
— А, — глубокомысленно отозвался Хэйтем. — А дети с пола не подбирают?
— Мы обычно их сначала укладываем, — ляпнул Коннор. — Ну, вдруг… мало ли…
— Понятно, — заверил его мистер Кормак. — Тоже практично, я бы сказал.
Со стороны дома раздался какой-то шум, и Шэй, повернувшись, увидел, что из-за угла вывернула Анэдэхи. Она была одета только в нижнее белье, причем, скорее, мужского кроя, да еще и сладко зевала на ходу. Но стоило ей приглядеться, как она охнула и замерла. А потом и не очень вежливо брякнула:
— Радунхагейду! Неужели не мог разбудить! Здравствуйте. Простите, я не очень одета.
— Мы в гостях, — безукоризненно отозвался Хэйтем и даже приподнялся, приветствуя даму.
— Мы не хотели тебя будить, — Коннор посмотрел на жену очень нежно, хотя вид у нее был еще тот — кроме дезабилье, она была еще и растрепана и вообще как-то… помята.
Анэдэхи пятерней — совсем как Шэй — попыталась уложить длинные темные волосы и оглядела пустой стол.
— Ты не предложил даже чаю?
— Мы не хотели будить, — повторил за сыном Шэй.
Анэдэхи еще раз зевнула, только на этот раз благовоспитанно прикрыв рот ладонью, и сонно кивнула:
— Тогда я принесу. Заодно накину что-нибудь.
Она побрела обратно в дом, а Хэйтем скорбно вздохнул:
— Не очень хорошо получилось. Надо было, наверное, предупредить. Отправить хотя бы записку.
— Отец, — Коннор поглядел укоризненно. — Тут так не принято. Так что если тебя не смущает, что ты увидел Анэдэхи в домашнем, то всех остальных это волнует еще меньше.
В доме что-то позвякивало. Лежащий Поперек, которого наперебой гладили дети, упал на бок поперек беседки. Шэй чувствовал, что ему до неприличия хорошо… Особенно когда никто не воет на все поместье.
Когда из дома вышла Анэдэхи — на сей раз в чем-то индейском и с подносом — ленивый разговор о детях прервался сам собой. Шэй тактично сделал вид, что не заметил, как Хэйтем, убедившись, что все отвлеклись, потыкал Лежащего Поперек мыском сапога в толстое пузо. Лежащий Поперек попытался поймать сапог лапами, но не слишком в этом усердствовал.
Не то чтобы зрелище было непривычным. Дома Хэйтем тоже любил потыкать Честера в пузо, но рукой, потому что Честер был приверженцем мягких поверхностей вроде кресел и диванов, а на коврах валялся только последние пару месяцев, когда было жарко. И, конечно, Честер куда активнее цеплялся лапами, поскольку был гораздо моложе.
Анэдэхи устроила поднос на столе. Кроме чайника и чашек — совершенно не похожих на те глиняные, что были у Ахиллеса — на подносе стояло большое блюдо, прикрытое тонким полотенцем.
— Пирог с рыбой, — пояснила она. — Очень вкусный. Но если хотите, у нас есть еще козье молоко в погребе, прохладное. И овощи. И фрукты.
— Спасибо, — Хэйтем покачал головой. — Не стоит.
— Мне все равно еще придется сходить в дом, — Анэдэхи действительно даже не попыталась сесть.
Но вернулась на этот раз куда быстрее. С миской яблок. Пока Коннор нарезал оставшиеся две трети пирога, его жена разрезала одно из яблок на две половинки и гортанно произнесла:
— Овискладжита, Теокнотати, атувасьони?
Дети облепили материнские колени и охотно расхватали куски. Дженнифер немедленно уселась на попу и запустила оба зуба в яблоко. Патрик долго свою половинку осматривал, прежде чем начать есть.
— Это полезно, — заметил Коннор. — Это вместо зубного порошка. Зубы, конечно, потом выпадут, но не сразу.
— Диана говорила, что это произойдет лет через шесть, — подхватила Анэдэхи. — Но я свой первый зуб выбила, когда мне было четыре. Училась драться, и один мальчик ударил меня палкой.
