Дело всей жизни (СИ) - "Веллет" (читаем книги TXT) 📗
— Я бы мог, и с радостью, но… Я живу не один. Видите ли, магистр… В доме миссис Форд, где мы сейчас находимся, четыре господских спальни и три спальни для слуг. И здесь разместились не только мистер и миссис Вашингтон, но и пятеро адъютантов главнокомандующего, и полтора десятка слуг. И это не считая того, что две спальни занимает семья Форд: в одной — леди с дочерью, во второй — трое ее сыновей. В таких условиях даже командование не может себе позволить личных покоев. А уж про меня и говорить нечего. Меня поселили с мистером Ли — не нашим, не Чарльзом, конечно. С мистером Генри Ли. Полагаю, его приставили шпионить за мной, но мне это не мешает. Он отличный парень, только немного храпит… Да и дом больше напоминает барак. Я бы мог договориться с Генри, но для магистра…
Хэйтем снисходительно усмехнулся:
— Роберт, мне случалось ночевать и в более суровых условиях. И в американских болотах посреди туч комарья, и под тонким пологом в жару на Востоке, и в Северной Атлантике на корабле мистера Кормака. Если вам по каким-то причинам неудобно наше появление, скажите об этом прямо, и я не стану даже допытываться, почему так. Если же дело только в условиях жизни, то это, прямо скажем, лучше, чем провести ночь в седле по такой погоде.
— Тогда буду рад пригласить вас к себе, — слегка улыбнулся соратник. — Если условия вас обоих не пугают. Но мне будет нужно вас сопроводить.
— Как только будете уверены, что ваш уход не вызовет излишних мыслей или даже подозрений, — подумав, решил Хэйтем. — Вашингтон в курсе, что мы с вами сотрудничали ранее, так что ваше желание нас приютить не должно выглядеть странным или неуместным.
— Разумеется, — кивнул мистер Блессингтон. — И, магистр, будьте готовы, ночь будет… нежаркой.
Шэй заранее подготовился к тому, что ночью будет холодно — стянул с одного из столов бутылку хваленого виски. Бутылка была полулитровой, а за пазухой грелась еще и фляга с ромом, так что… Была бы крыша над головой и стены от ветра, а все остальное выдержать можно.
На приеме пришлось провести еще почти час, пока Хэйтем и Роберт сочли, что уйти уже будет достаточно прилично. К тому моменту переговоры кончились, а первые гости — незнакомая Шэю чета — собрались домой. Где уж у них был дом, мистер Кормак не знал, но Блессингтон ехал куда-то во тьму — почти все огни погасли. Наконец, когда вокруг уже проплывали темные тени небольших похожих друг на друга домиков, впереди появился одинокий огонек. Подъехав ближе, Шэй увидел, что огонек этот — фонарь, покачивающийся на ветру у крыльца.
— Сюда, — указал Блессингтон в темноте. — Раз фонарь не затушен, Генри еще не спит. Пойду поговорю с ним. А вы… Мистер Кенуэй, мистер Кормак, простите, что говорю вам это, но по естественным надобностям лучше… сейчас. В доме есть очаг, но греет он плохо, так что дверь лишний раз открывать не рекомендуется.
— А куда предлагается отправиться «по надобностям»? — ухмыльнулся Шэй.
— За дом, — коротко отозвался Роберт. — Дождитесь, пока я вернусь, пожалуйста.
Лошадей пришлось оставить в длинной, скверно промазанной глиной конюшне. Блессингтон исчез в доме, а Шэй философски произнес:
— Ну что, за дом? Хозяева — на то и хозяева, что всю ночь могут бегать, а нам будет неудобно.
— Сначала ты, — фыркнул Хэйтем. — На брудершафт я отказываюсь.
Шэй, чертыхаясь, прошелся вдоль дома по едва угадывающейся тропинке. С неба сыпать перестало, но идти все равно было трудно — ноги утопали чуть ли не по колено. Зато нужное место отыскалось сразу — кто-то заботливо обнес вырытую яму столбиками с веревками. Снега в нее тоже насыпало изрядно — почти до верху, так что если бы позывы тела были серьезнее, мистер Кормак опасался бы, что не зная четких границ, туда свалится. Но поскольку есть на званом вечере он так и не рискнул, то уж малую нужду справить было куда как проще.
Возвращался с чувством выполненного долга — Хэйтему будет проще, сразу видно, куда.
А вот ждать становилось… некомфортно. Блессингтон ушел и пропал. О чем он там толкует с боевым товарищем? Что можно так долго обсуждать?..
Вернулся Хэйтем. Разумеется, вернулся недовольным — яма ему понравиться не могла, а тут еще и на сапоги снега налипло… Стряхивать почти бессмысленно, тут же новый налипает. Шэй почувствовал, что руки и лицо окончательно окоченели и спросил, ни на что не надеясь:
— Глоток виски?
— Давай, — буркнул Хэйтем, и это лучше всего говорило, насколько он замерз и как ему все осточертело.
Печать с бутылки Шэй сковырнул скрытым клинком и галантно протянул бутыль Хэйтему. Тот аккуратно примерился, отхлебнул, прикрыл глаза… Явно передернулся и вернул емкость:
— Спасибо.
Шэй приложился сам, почувствовал, как обожгло глотку, резко выдохнул и приложился еще раз. Второй раз пошло лучше, по груди и животу словно живой огонь пробежал, и руки начали согреваться.
Стукнула дверь, Роберт вышел и коротко разъяснил обстановку:
— Все хорошо, мы с Генри договорились. Я буду ночевать с ним, а моя постель свободна. В полном смысле комнат тут нет, но немного уединения есть. Проходите, я вам все покажу.
Он снял фонарь с грубого крюка и шагнул в дом.
Шэй первым последовал за ним, щурясь, чтобы глаза быстрее привыкли. Тусклый фонарь сразу выхватил небольшое помещение с немного странноватой «планировкой». Весь дом представлял собой одну квадратную комнату без окон, до половины разделенную дощатой перегородкой — укрыться от чужого взгляда можно на своих пяти-шести ярдах, но не более того. Напротив импровизированных «комнат» — каменный очаг с трубой. В очаге тлеют поленья, но, несмотря на трубу, воздух все равно слегка горчит от дыма.
Навстречу вошедшим шагнул смутно знакомый Шэю человек — тот самый, что руководил операцией на Паулус-Хук, где Шэй и Коннор успели переубивать немало британцев. Только тогда у мистера Кормака было не больше пары секунд, чтобы увидеть его лицо.
— Генри Ли, — протянул он руку. — Роберт сказал, вы его друзья. Здравствуйте, мистер Кенуэй. Кажется, мы знакомы… вроде бы нас знакомил мистер Бедфорд в Нью-Йорке.
Хэйтем коротко кивнул и пожал руку.
— А вы, мистер…
— Шэй Кормак, — коротко отрекомендовался Шэй.
Рукопожатие вышло крепким, но не сильным, и это мистер Кормак сразу занес майору в плюс. Света было мало, но все же больше, чем на Паулус-Хук, и Шэй только теперь отметил, что майор совсем молод — не больше двадцати пяти.
— Я перенес свои вещи к Генри, — оглянувшись, пояснил Блессингтон. — Вы можете разместиться в моих «покоях». Там есть матрац и белье. На стенке внутри есть крючки для верхней одежды, а под ними — полка для оружия. Если захотите пить, у очага есть ведро, там чистая вода. У матраца — ящик, туда можно мелкие вещи сложить… И там немного припасов, если есть захочется. В общем, все.
— Благодарим вас, Роберт, — Хэйтем склонил голову. — Постараемся вас не обременять.
— И не так ночевали, — озорно сверкнул глазами молодой майор Ли. — Располагайтесь, чувствуйте себя как дома… Так говорит моя маменька, когда у нас гости. Простите, господа, я ужасно хочу спать. Настолько, что Роберту удалось настоять на том, что он спит у стены — у меня просто не было сил сопротивляться, а там холоднее.
Блессингтон все-таки сопроводил гостей в свою клетушку и поставил фонарь на пол, шепотом пояснив:
— Генри — из Вирджинии. Из очень традиционной семьи: рабы, визиты, ужин ровно в семь. Но вы не стесняйтесь, сам он не такой.
— Спасибо, Роберт, — тихо поблагодарил Хэйтем, и соратник ушел, оставив фонарь.
Шэй со вздохом стянул теплый плащ, сапоги и многочисленное оружие. Наручи со скрытыми клинками и один из пистолетов на всякий случай уложил рядом с собой у стены. Подумав, стянул и сюртук, оставаясь в рубашке — собираясь на званый вечер, под суровым взглядом любовника надел узкий, парадный. Теперь боком выходило, спать в таком — невозможно.
Без сюртука сразу стало холодно. Шэй щелкнул зубами и торопливо нырнул под тонкое шерстяное покрывало. Стало получше, но все равно холодом тянуло немилосердно, несмотря на очаг. Тянуло почти отовсюду — из-под тонкого матраца, от стены…
