Когда цветут липы (СИ) - "Эвенир" (читать полностью бесплатно хорошие книги TXT, FB2) 📗
Резко развернулся на месте, по-хоккейному прижал мелкую шпану к бортику. Прошипел в перепуганную харю:
— Урою, уёбок, по льду размажу, блядь!
— Да что вы, я ж случайно, что за дела… — залепетал стремительно бледнеющий пацан. Оправдание не впечатлило. Взял его за грудки, двинул спиной об бортик сильнее.
— Удушу, сучёныш…
Сильная рука легла на плечо, знакомый голос прогнусавил:
— Аддрей, осдавь его, ду чдо ды.
Дима стоял рядом, зажимая нос пальцами, алые капли пестрели на белой груди. Андрей вдруг испугался.
— Как ты, Дим? Где болит?
— Дигде, бойдем! Бошли одсюда!
И увёл его, как ни странно. Но ударом плети, плевком полетело в спину:
— Пидармоты! Пидарасы сраные!
Он действительно почувствовал оскорбление чисто физически: плечи будто обожгло. Но пугаться времени не было. Нужно было усадить Диму на скамейку, принести снежок, заставить держать на переносице. Побежать в раздевалку за вещами, вернуться, снять с него коньки, надеть ботинки. Дима слушался, снежок держал, заботу принимал с молчаливой покорностью, и это напугало больше всего. Лишь тогда заспорил, когда Андрей заявил, что везёт его в отделение скорой помощи.
— Андрюш, ты преувеличиваешь. Ну, упал, ударился затылком. Вот, уже и кровь не идёт. Я чувствую себя совершенно нормально. Волноваться не о чем!
— И слушать не хочу! Ты понял меня? Будешь ерепениться, позвоню Лере и Надежде Анатольевне! Сдам с рук на руки. Или прямо сейчас едем!
— Хорошо, — вздохнул Дима, — едем. Если так тебе спокойнее.
— Да, мне так реально спокойнее! — рявкнул Андрей, поддерживая Диму под локоть, направляя к машине. — Просто в разы!
— Если ты откроешь передо мной дверцу, я двину тебе в челюсть, — раздался неожиданный ответ.
Ладно, дверцу открывать не стал, но смотрел больше на пассажира, чем на дорогу. Дима, такой бледный, такой неожиданно ранимый, откинул голову на подголовник. Тени от ресниц казались неестественно темными и глубокими. Стало вдруг трудно дышать: а ведь именно так и теряют любимых. Когда все кажется ерундой, пустяком. И точно так же бегут по дорогам машины, и светофоры подмигивают жёлтым, и никто не знает, что жизнь уже закончилась, уже сошла с рельсов, полетела под откос…
— Как ты, солнышко? Не молчи, Димка. Говори что-нибудь.
— Все хорошо, Андрюш. Только спать хочется.
Это плохо, Андрей знал по себе. Это очень плохо.
А в приёмном покое народу полно, воскресенье же. Орал какой-то пьяный, весь в окровавленном тряпье, рыдала дородная тетка, уронив мощную грудь на стойку регистратора, мелькали медсестры, катили носилки парамедики. Андрей усадил сонного Диму на подоконник, достал из бумажника все деньги, до последней купюры, вперемешку, сунул туго свёрнутый комок регистратору. Проговорил с нажимом, соврал, не поморщившись:
— Сильное сотрясение, возможно, внутричерепная травма. Все симптомы: рвота, потеря сознания, судороги, дезориентация. Срочно.
Через минуту Диму погрузили на каталку и увезли.
Как глупо он сказал: «Срочно». Он что, действительно так сказал? Почему нельзя было пойти с ним? Почему он не настоял, не потребовал, не устроил скандала? Ведь он никогда не боялся конфликта, как бык, опускал рога к земле и шёл напролом, если не получалось иначе. Отчего же сейчас просто дал его увезти? И вообще, они, что, сговорились? Только-только удалось вытащить Антона, даже и в долги не влез особенно, хоть и остался без копейки. А в прошлые выходные отвёз родителей в Москву. Для отца, ничем не примечательного пенсионера, нашлось место в институте клинической кардиологии. Помогли Димины знакомые из фонда. В навороченной клинике не орали пьяные, да и рыданий не слышалось, но и там точно так же пахло бедой, страхом, болью. А ещё — ожиданием.
К счастью, ждать пришлось недолго. Дима вышел своими ногами. Он выглядел скорее пристыженным, чем больным. Медсестра, сопровождавшая Диму, бойко отчиталась:
— Подозрение на лёгкое сотрясение. Никаких физических нагрузок и занятий, которые могут привести к повторной травме в течение двух недель. За больным есть кому присмотреть?
— Да, конечно! — торопливо отозвался Андрей.
— В течение суток требуется наблюдение. Будите каждые три часа, проверяйте рефлексы. Вот брошюра, здесь написано, что нужно делать. Если заметите вот эти симптомы, немедленно вызывайте скорую.
Всунула в руки буклет, окинула обоих быстрым взглядом. Добавила:
— Мы сделали томограмму, пока нет оснований подозревать травму. Внутричерепное давление в пределах нормы. Все будет хорошо, просто наблюдайте.
— Ну вот видишь, а ты боялся, — Дима с улыбкой взял его за руку. — Я же говорил, что здоров.
Так они и вышли на улицу, держась за руки. А потом Андрея будто кипятком обожгло. Он дёрнулся, Дима разжал пальцы. В машину садились молча. Сердце колотилось, как сумасшедшее, от недавно пережитого волнения, от того, что едва не засыпались. Впрочем, засыпались. А в этом гребаном приёмном покое вполне могла быть какая-нибудь мамина подруга с гипертоническим кризом… Увидев Андрея за ручку с парнем, она и умирать забыла.
— Не спи, солнце, — обратился он к Диме, выруливая с больничной стоянки. Тот снова закрыл глаза, лицо мрачное, губы крепко сжаты.
— Я не сплю. Просто… Ты останешься со мной? Я могу Лере позвонить, если ты не можешь.
— Я тебе сейчас позвоню! — возмутился Андрей. — Ну, серьёзно, Дим!
— Я не знаю, Андрюш, — вздохнул он в ответ. — Я уже ничего не знаю… А впрочем, прости меня. Такой день был хороший и так кончился. А я готовился, думал, как удивлю тебя, какой сюрприз тебе сделаю. Ну что ж, сюрприз удался.
— Да, Дим, давай. Самоирония — это наше всё. Тебе сейчас только спать нельзя, все остальное можно.
В Диминой квартире наблюдался нехарактерный бардак: на диване лежали разноцветные куртки, горнолыжные штаны, черно-оранжевая бини с надписью «49-ers». Дима виновато развёл руками:
— Вот, не мог решить, что надеть сегодня…
И выбрал беленькую безрукавку, которая на микрорайоновского братана подействовала, как красная тряпка на быка…
— Так, спать ты мне не дашь, есть не хочется… А не сходить ли нам в душ? — предложил радушный хозяин.
— Иди один, Дим, — устоял перед искушением Андрей. — Только дверь не запирай, а ещё лучше не закрывай её совсем.
Оставалось только прислушиваться к шуму воды за послушно приоткрытой дверью да складывать в аккуратную стопку разбросанные по комнате вещи, Димины, а оттого — особенные.
А потом они устроились на диване, при этом поменявшись ролями. Димина сотрясенная голова лежала на коленях Андрея, и он осторожно трогал короткие светлые волосы и пытался большим пальцем разгладить складку между бровями.
— Андрюш, можно я все-таки спрошу?.. — нерешительно начал Дима и замолчал.
Пришлось дать ответ на риторический вопрос. Предчувствуя, что следующий будет неприятным.
— Конечно, солнце. Давай.
— Вот этот мальчишка, с которым я столкнулся. Ты ведь его совершенно не боялся. Ты готов был на месте его придушить, даже не считая его соперником. Абсолютно бесстрашно.
— И надо было придушить щенка. Вы не столкнулись, солнце, он нарочно ударил тебя плечом. Я видел это отлично, только не успел тебя подхватить. Маленькая мразь, из которой непременно вырастет мразь большая.
— Я не к тому. Ты его не боялся. А вот когда он выкрикнул своё оскорбление, ты испугался. Я почувствовал, как ты вздрогнул. Но ведь это был тот же самый мальчишка. Тот же самый, которого ты был готов размазать по стенке. Отчего же одно слово сделало его сильнее тебя?
Снова это. Они как будто говорят на разных языках. Или живут в разных странах. Но говорить надо, чтобы когда-нибудь друг друга понять. И говорить надо совершенно честно.
— Потому что это слово — правда. В противном случае я бы просто развернулся и сломал ему челюсть. Но он сказал правду, и с этим одним словом он перестал быть одиночкой. Он мгновенно собрал вокруг себя стаю. На этом ёбаном катке не было ни женщины, ни мужчины, ни ребёнка, который бы не смотрел нам вслед. Это слово повесило на наши спины мишень. А человеку с мишенью на спине не грех и испугаться.
