Когда цветут липы (СИ) - "Эвенир" (читать полностью бесплатно хорошие книги TXT, FB2) 📗
Так сказал и постарался не заметить быстрой болезненной гримасы, промелькнувшей на милом лице. Впрочем, Дима не подал вида, ответил, небрежно пожав плечами:
— Конечно, Андрюш, как хочешь. Тогда, если не возражаешь, у меня? Обещаю приготовить что-нибудь получше этого объедения. Как ты относишься к седлу барашка под брусничным соусом?
— Очень положительно, — засмеялся Андрей с облегчением. — Особенно если на десерт мне удастся оседлать одного знакомого барашка.
— Барашек готов в любое время. Хоть сейчас. Впрочем, при условии, что в процессе ты не будешь мне показывать пальцы и спрашивать, какое сегодня число.
Вместе мыли посуду, тихо, по-семейному смотрели телевизор, и секс в ту ночь получился таким же: неторопливым, осторожным и очень нежным. Какой бывает только между очень близкими людьми. Засыпая, Андрей подумал: «А что, если и вправду жить вот так? Буря пройдёт, всё рано или поздно уляжется. Зато вот так тепло будет всегда».
На Валентинов ужин полагалось идти с подарком. И подходящий у Андрея был: шарф и перчатки из Лондонского магазина, не самого гламурного, но очень приличного, «Пикетт», кажется. Стоил этот комплект, как билет в Лондон в оба конца, но в то время магазин проводил какую-то акцию, и пятидесятипроцентная скидка подкупила Андрея. Комплект предназначался в подарок шефу, который, не будучи ни стяжателем, ни взяточником, тем не менее подарки любил. Но когда Андрей вернулся из поездки, Николай был в отпуске. А после сам факт такого подношения показался бы, пожалуй, нелепым. Теперь же стоило признать, что светло-серые мягчайшей кожи перчатки и чуть более тёмный кашемировый шарф с едва заметной белой клеткой намного лучше вписываются в классический облик его аристократичного возлюбленного.
Праздничное настроение все же пробилось через плотный заслон природного цинизма. Андрей заволновался, и порадовался, и заспешил. Приготовился с особой тщательностью, побрился. Переоделся дважды: сильно приталенная белая рубашка, удачно подчеркивающая ширину плеч, показалась чересчур блядской, в «Арлекине» такие на каждой второй давалке. Нашёл темно-красную, из тяжёлого матового шелка, тоже на работу не наденешь, а на свидание — как раз. И к празднику подходит, там же вроде красное положено? Внезапно пришла приятная мысль: «А может, этот Валентин не такой уж и отстойный праздник? Лишний повод сказать «люблю», поблагодарить святого, судьбу, случайность за то, что больше не один. Может быть, это только одиночки не любят этого праздника по причине вполне понятной?»
Машину оставил довольно далеко от Диминого дома, решил немного пройтись по уже темной, но все равно людной улице. Казалось ему, что все встречные глядят на него с доброй улыбкой, с пониманием: вот идёт молодой мужчина, идёт на свидание со своей любовью, и не все ли равно с парнем или с девушкой? Главное, что сердце прыгает, и земля чуть плывет под ногами, и не стихает радостное волнение.
Волновался и Дима. Андрей это понял по голосу в домофоне, по заранее распахнутой двери, по быстрому жесту, которым Дима коснулся его плеча. В квартире было тепло и пахло сдобой. Андрей удивился:
— Неужели ты тортик испёк? Все, у меня передозировка положительных эмоций! Я практически в коме.
— Да брось, готовый пакет из супермаркета, приготовлено точно по рецепту. Так что ни претензий, ни похвал не принимаю, все вопросы к изготовителю!
Дима смеялся, Дима взволнованно блестел глазами и был чудесно, невероятно красив. На нем как раз была белая рубашка, едва сходившаяся на тонкой талии, и как же это было привлекательно, причём без малейшего блядства. А вовсе наоборот: подчёркнутая строгость и элегантность.
Сунул в руки деревянную коробку:
— Вот, подарок. С Днём влюблённых, солнце.
Быстрый и очень ласковый поцелуй, а сам уже потянулся к подарку, осторожно откинул крышку, развернул тонкую бумагу. Тихо ахнул, смешно сложив губы в восторженное «о». Будто кошку, погладил кончиками пальцев мягкую ткань. Поднял глаза и уставился на Андрея с таким восторгом, что тому даже стыдно стало.
— Ты примерь. Я не уверен, что угадал с размером.
Перчатки подошли почти идеально. Дима долго разглаживал тонкую кожу, теребил круглые пуговки на запястье. Наконец, сказал:
— Андрей, милый! Это такой чудесный подарок и, несомненно, дорогой. Я не могу тебе выразить… Мне даже снимать не хочется! Да к таким перчаткам мне теперь понадобятся новые пальто, машина и квартира!
— Надеюсь, новый парень тебе к ним не понадобится? — усмехнулся немного смущенный Андрей. Ведь даже не ему покупалось…
— Нет! — решительно затряс головой Дима. — У меня и так парень, до которого мне ещё расти и расти. Даже в таких перчатках. Но, знаешь… Мне теперь неудобно дарить тебе свой. Он такой… Ну, специфичный. И, разумеется, близко не такого уровня. Может быть, лучше не надо?
— И слушать не хочу! — возмутился Андрей. Его не забыли, ему тоже приготовили подарок! — Как это, в такой день оставить меня без подарка? Влюблённые мы или нет? Хотя, если там красные розы…
— Нет, что ты! — засмеялся Дима. — На это даже у меня хватит ума!
Подарок оказался действительно специфичным. Андрей в некотором смущении перебирал нитку нефритовых шариков, меньший из которых был размером с вишню, а больший — с теннисный мяч.
— Мне кажется, ты меня переоцениваешь, — пробормотал он, проводя пальцем по глянцевой поверхности сексуального гиганта.
— Но ведь не обязательно использовать самый крупный… Да ладно, дай сюда, я просто выброшу это!..
— Я тебе выброшу! Моё, не отдам! — Андрей телом заслонил трофей. В суматошной и радостной возне удалось поцеловать расстроенное солнце в глаз и прикусить розовую мочку уха. Достиг бы и большего, но Дима вдруг сделал страшные глаза и трагически воскликнул:
— Мясо! В духовке!
Бараньи рёбрышки и в самом деле передержались. Андрей любил с кровью. Но Дима зажёг свечи, из невидимых колонок полилась негромкая музыка, а вино было действительно превосходным. Хороши были также рассыпчатая картошка и зелёный салат, но лучше всего были сияющие глаза его собственной мечты, которая все ещё продолжала сбываться. А надолго ли, лучше не загадывать. Не сейчас, когда так безмерно хорошо, что даже немного грустно и пронзительно жалко тех, для кого такая мечта так и останется мечтой.
Андрей поднял бокал, поглядел на пламя свечи сквозь темное, почти лиловое. Вдруг понял, что может вот так, прямо сейчас пустить слезу ни с того ни с сего.
— За тебя, Дима. Ты открыл мне глаза на многое. В том числе и на этот праздник.
— И за тебя, Андрей, — очень серьёзно ответил Дима. — Я люблю тебя, и это тоже огромное открытие. Ведь я считал себя совершенно неспособным на это чувство.
Они выпили и, перегнувшись через стол, поцеловались. На Диминых губах вкус вина показался другим, волнующим, прекрасным.
— Когда уже мы опробуем мой подарок? — поинтересовался Андрей. — Такую игрушку показали, а не дают.
— Погоди, мы ещё не все съели. Знаешь, мне так хорошо сейчас…
Трель домофона прервала ласковую болтовню. Дима поморщился:
— Да ну их, не стану подходить!
Но настырный гость все названивал, и игнорировать его становилось все труднее. В конце концов Дима все же вышел в переднюю, откуда донеслось бойкое:
— Дмитрий Калиновский, Грибоедова, 12–147? Служба доставки!
Андрей решил пока убрать со стола, отнёс на кухню тарелки, сложил в мойку. Было действительно хорошо. Каждым вдохом он ощущал странное тепло, поселившееся где-то под рёбрами, немного щекотное, очень живое и странно трогательное. Он даже приложил ладонь куда-то к желудку, пользуясь, что никто не видит. Направился в гостиную за очередной порцией грязной посуды и замер. Из коридора доносились голоса. Один — мурлычущий, с опереточной пошлостью рокочущий, другой — Димин — звонкий, возмущённый:
— Артур, ты не имеешь никакого права врываться ко мне в квартиру! Я, кажется, объяснил тебе вполне доступно: между нами все кончено. Да и нечему было кончаться, если честно. Так что забирай свои цветы и ступай своей дорогой!
