Дикое Сердце (ЛП) - Адамс Браво Каридад (книги серии онлайн txt) 📗
- Полагаю, что человек становится ничтожнее пса, когда страсть делает его рабом, - яростно выдавил признание Хуан.
Он сделал шаг к Айме, еще приблизившись, но она отступила, посмотрела в другую сторону, наблюдая из полумрака, напрягая слух, и наконец взяла за руку Хуана, вынуждая и советуя уйти:
- Мы в плохом месте… Ренато пошел проводить нотариуса до комнаты доньи Софии, но может вернуться, и не должен обнаружить нас разговаривающими. Есть в нем что-то странное. Не знаю, подозревает или предчувствует, но надо иметь благоразумие, Хуан. Больше благоразумия, деликатности, спокойствия… Надо иметь терпение, Хуан…
- Терпение для чего?
- Чтобы ждать… - И страстно умоляя, Айме воскликнула: - Хуан… Хуан… Бесполезно обманываться. Ты любишь меня, любишь. Твой гнев, твои оскорбления, твоя грубость и жестокость означают лишь одно: ты еще любишь меня. Можешь оскорблять, проклинать и бить меня; можешь думать, что желаешь моей смерти, но по сути это правда… В глубине души Хуан, ты меня любишь, ты жизнь моя!
Медленно она подталкивала его к концу длинного коридора, заставила спуститься на четыре ступеньки, которые отделяли открытую галерею от широких дорожек, пряча его за широким вьюнком. Они были так близко, что ее огненное дыхание, словно вспышка страсти и безумия, прошлось по лицу Хуана, возбуждая и пьяня его… И в его голосе была смесь мольбы и приказа, когда он проговорил:
- Да, Айме, я люблю тебя. Ты трижды моя даже в глубинах преисподней! Я люблю тебя! Ты должна уже быть мертвой, я должен был убить тебя своими руками, но я люблю и целую тебя, одновременно проклиная, и ты должна дрожать, потому что каждую минуту, сжимая тебя, я чувствую порыв сдавить тебя все сильнее и сильнее до тех пор, пока не сломаю твою жизнь, чтобы ты не смотрела на меня глазами, которые меня пронзают, как кинжалы, чтобы не говорила таким голосом, который постепенно проникает в меня… Потому что, когда я чувствую тебя своей, рядом со мной, как сейчас, я не человек, а животное. Животное, способное на все низости… Поехали… немедленно, прямо сейчас, в эту секунду. Уедем далеко!
- Ты обезумел?
- Конечно же обезумел. Только помешавшись я мог бы снова сжать тебя в этих руках; только безумец, сумасшедший, пьяный способен признаться тебе в любви… Уедем!
- Погоди немного, Хуан, погоди, - умоляла Айме встревоженно, потому что услышала гул приближающихся шагов. – Слышишь…? Это Ренато! Ради Бога, помолчи на минуту! Помолчи!
Она обхватила его шею, заставляя наклониться, спрятаться в густом вьюнке, обвивавшем жимолость, сдерживая дыхание, когда до них донеслись ясные и легко различимые голоса Моники и Ренато вместе с раскатами грома, сопровождавшими разбушевавшийся ветер и дождь.
- Снова буря, Моника.
- Да, Ренато; но это неважно…
- Как это может быть неважным? Не могу позволить, чтобы ты выезжала в такую непогоду. Я лично займусь этими переездами. Нужно сделать так, чтобы ты отдохнула… Очень скоро многое изменится благодаря Ноэлю и Хуану…
- Ты настаиваешь на том, чтобы оставить Хуана?
- Он не останется в доме, но будет присматривать за имением. Что происходит? Ты его тоже не любишь? Я думал, вы друзья…
- Мы не враги, но… - пробормотала робко Моника, делая усилие.
- Ну тогда и покончим с этим. К счастью, мама хорошо приняла Ноэля, хотя и он также не на моей стороне по отношению к Хуану…
- Тогда, Ренато, почему…?
- Не продолжай, Моника, прошу тебя. Не спрашивай ни о чем. Есть единственный ответ: Хуан придет в этом дом, потому что это справедливо. Уместно это, или нет, время покажет. Ты была образцовой дочерью, и думаю, что тебе будет не трудно понять последнее желание моего отца. Хуан может быть строптивым, неблагодарным, даже порочным. Не важно. Мой отец хотел, чтобы он был рядом со мной, чтобы я с ним обращался как с братом…
- Но это нелепо…!
- Это не нелепо. Против всех ваших мыслей, я верю в Хуана, верю в благородство его души, потому что верю в человеческое сердце. Есть что-то, что говорит мне, что Хуан хороший. Во-первых, он верный, искренний, открытый. В нем нет предательского замеса. Достаточно взглянуть в его лицо, чтобы это понять. Хуан не хищник, как упорно думаете все вы и моя мать. Он порядочный, и если когда-нибудь он ранит меня, то сделает это открыто, лицом к лицу. Уверен, что не ошибаюсь.
- В таком случае…?
- В таком случае, ничего. Верь мне, я знаю, что делаю. Ты измучена и утомлена. Ступай Моника отдыхать…
- В такой момент я не смогла бы заснуть…
- Тогда, чтобы не задерживать меня, можешь сделать мне одолжение?
- Все, что хочешь.
- Зайди в спальню и объясни сестре, что мне нужно уехать одному на пару часов. Боюсь, что мы снова будем спорить, если заговорим, а на сегодня уже хватит…
- У вас была размолвка? – встревоженно спросила Моника.
- Давай назовем это несогласием. К счастью, все завершилось хорошо, мы полностью помирились, но эти вещи огорчают, а я не хотел бы снова начинать. Я боготворю твою сестру, верю в нее… хочу верить в нее больше, чем в кого-либо… Мне нужна вера, которая бы вдохновляла меня жить и дышать…
- Как печальны твои слова, Ренато! Кажется, что они продиктованы самым глубоким разочарованием.
- Какая глупость! Я начал с того, что сказал тебе, что боготворю твою сестру. Я так люблю ее, что не смог бы жить без нее.
- Ты хочешь сказать, что любишь ее, несмотря ни на что и будь, что будет, ты готов…?
- Не знаю, что ты имеешь в виду своим «будь что будет» - прервал ее Ренато с серьезным выражением лица. – Прости меня, если ответил тебе не то, что ты хотела бы услышать, но отвечу: если бы Айме была недостойна, то что стало бы с нами, что стало бы с этим домом, об этом не стоит даже упоминать... Ладно, мы говорим о глупостях, теряем бесценное время, обижая нелепыми мыслями самую достойную и восхитительную женщину, твою сестру. – И с принужденной веселостью попросил: - Иди и побудь с ней. Я скоро вернусь. До встречи, моя любимая Моника.
При вспышке молнии Айме взглянула с тревогой на лицо Хуана, серьезное и горькое. Еще громко звучали в широком коридоре шаги удалявшегося Ренато, еще тень Моники не исчезла в полузакрытой двери той пустой комнаты. Возле каменной скамьи, под покровом густого вьюнка, чувствуя, как струйки ледяного дождя бьют по горящим щекам, думал, вздрагивая, пока до него доходили услышанные слова, и сколько потерял в выигранном бою. Долгое время неподвижный Хуан резко очнулся, сжал ее руку, как клещами с грубостью моряка и приказал властно:
- Пошли отсюда! Ты боялась столкнуться с Ренато, а теперь этой опасности нет.
- Но Моника там, в моей комнате, - тихо указала Айме. – Она будет меня искать, побудет там недолго; потом пойдет обыскивать весь дом и объявит тревогу раньше, чем мы сможем удалиться. Мы не можем уйти сейчас, не вижу необходимости.
- Как это не видишь необходимости? – спросил Хуан с возмущенным удивлением.
- Послушай меня, Хуан. Если бы ты послушал меня на секунду, то я бы тебе сказала: Зачем убегать, вызывая скандал, если мы вместе, если есть тысяча способов…?
- Замолчи! Замолчи! Не предлагай мне эту низость, эту грязь, потому что тогда я способен убить тебя. Ты сказала, что любишь меня, заставила меня признать, что я тоже тебя люблю… Сейчас ты поедешь со мной и будь, что будет!
Резким рывком, сдерживая ярость, Хуан вытащил Айме из укрытия, глядя очень близко на лицо с горящими щеками, которые не могли охладить даже ледяные капли дождя. Грубый, дикий… с любовью, похожей на ненависть, он так сжал ее в своих могучих руках, что ее кости захрустели…
- Хуан… ты меня душишь…!
- Это я и хотел бы сделать. Но мои руки отказываются сжать твою шею… и я боюсь, знаешь? Да. Страх запустить тебя в свою душу, если убью тебя. Страх, что твой облик будет меня преследовать, что мной овладеет твой голос, твои глаза, губы, когда ты уже будешь мертва. Страх, что меня сведет с ума желание вновь увидеть и услышать тебя, когда убью тебя…
