Дикое Сердце (ЛП) - Адамс Браво Каридад (книги серии онлайн txt) 📗
- Для чего ты хочешь, чтобы я тебя убил? Ты не любишь своего мужа, благородного кабальеро Д`Отремон? Ты не счастлива, будучи хозяйкой Кампо Реаль? Ты не счастлива со всеми этими тряпками из шелка и хлама твоих бус и драгоценностей?
- Ты хорошо знаешь, что сделает меня счастливой, и ничего из того, что ты сказал, Хуан, ты это знаешь…
- Я не знаю ничего. Что я могу знать о сеньоре Д`Отремон, супруге моего лучшего друга? Супруга Ренато Д`Отремон, такого благородного и столь внимательного ко мне, словно у нас одна кровь, столь озабоченного моим будущим, что не хочет отпускать меня снова плавать в море; столь внимательному к моему благополучию, что лично хочет о нем побеспокоиться; столь уверенного и доверяющему мне, что он предлагает мне место, на котором можно было бы очень легко разорить его, а кроме того, опозорить его.
- Ты с ума сошел?
- В любом случае, он такой. Хотя мои слова и прозвучали для тебя саркастически, но это чистейшая и суровая правда. Красиво, нет? Чрезвычайно забавно… Но нет причины показывать тебе свое отчаяние. Наоборот… Ты женщина удачи, Айме, чрезвычайной удачи. Что ты еще хочешь?
- Я хотела бы знать, правду ли ты говоришь; хотела бы знать, почему так говоришь. И кроме того, для чего ты пришел? К чему стремишься? Что будешь делать, в конце концов?
- То, ради чего я приехал, я тебе уже раньше сказал: убить тебя. Но кое-кто меня остановил в моем первом порыве…
- Моника… Это была Моника!
- Возможно, это была она. Ты ей обязана жизнью. У тебя уже есть кое-то, за что ее благодарить. Но также я думаю, что это был Ренато. Сложно уколоть кинжалом ребенка, который улыбается, называет нас «лучшим другом детства». И сказать Ренато, кто ты есть, это все равно, что ударить его кинжалом. Потому что не только в меня верит этот… благословенный Богом. Он также верит в тебя. Ты видала что-либо более забавное? Он верит в тебя, Айме, считает тебя самой чистой, благородной, верной. Он любит тебя, как солнце, которое пришло в его жизнь, освещая и очищая ее. – И медленно выходя из себя, пока говорил, он бросил оскорбление: - Тебя… тебя, гниль, отбросы, лицемерную и презренную бабенку, более порочную, чем последняя проститутка! Но успокойся, он этого не знает, а ты сеньора Д`Отремон, хозяйка и королева Кампо Реаль, - закончил он насмешливо.
- О, хватит! Убей меня, если думаешь, что я тебя обманула, если обманула твою любовь и разбила твое сердце; но не оскорбляй меня, потому что я не стану выносить этого!
- Нет? А что ты сделаешь, чтобы не выносить этого?
- Я буду кричать, я буду той, кто скажет все!
- Правда?.. Сделай это… Это будет чудесно… Скажи правду Ренато. Скажи ему, кроме того, что я относился к тебе так, как и должен был. Позови его, чтобы он призвал меня к ответу за мое оскорбление. Обрати его против меня, ведь этого и я желаю: чтобы пришел оскорбленный мужчина, и чтобы оскорблял и нападал на меня. И тогда в самом деле мне будет легко растерзать его вот этими руками. Тогда партия будет равной. Сделай это, Айме, сделай! Крикни, позови его!
- Ты слишком хорошо знаешь, что я не сделаю этого, и ты этим пользуешься, чтобы так со мной обращаться, - запротестовала Айме, выливая на него весь свой гнев. – Ты знаешь, что я в отчаянном положении, без защиты. Ты трус!
- Да… я трус, потому что не должен был никого слушать, потому что должен был убить всех, кто мне мешал, добраться до тебя, как я и хотел и сжать тебе шею вот этими руками… - Хуан увидел страх, отразившийся на бледном лице Айме и презрительно и иронично одновременно, успокоил ее: - Нет, не пугайся, не кричи. Это ты трусливая… трусливая и низкая… Потому что ты лгунья, лицемерка; потому что ты унижаешься, унижаешься, кусая в спину, пропитывая своим ядом кровь…
- Хуан… Хуан… - начала умолять с болью Айме. – Я знаю, что ты ненавидишь меня, ты должен меня ненавидеть. Знаю, что меня презираешь, должен презирать меня. Но в глубине сердца любишь меня, должен любить, потому что любовь не уходит вдруг…
- Твоя уже вырвана, она вырвана до последнего корня.
- Не верь этому, Хуан. Только ты борешься с ней, как я боролась в течение долгих дней часов и при каждом рывке, чтобы искоренить ее, у тебя кровоточит сердце, как кровоточило у меня, как еще продолжает кровоточить и болеть, сводя меня с ума. Потому что я люблю тебя, Хуан, это тебя я люблю. И никто не заставит меня изменить этого.
Она погрузилась в полутьму, скользнула вдоль колонны, ища в ней поддержку, и теперь плакала в тишине, закрыв лицо руками. Хуан смотрел, как она плакала, со сломленной волей, и в титанической борьбе этого нового смятения чувств и мыслей, возникших в его душе, колеблясь меж этих двух пропастей, и упрекнул:
- Хватит лжи, обманов, фарса… Если бы ты меня любила, если бы ты меня любила хоть немного, хотя бы наполовину того, в чем клялась…
- Я люблю тебя!
- Не нужно больше лгать! Твои поступки слишком серьезные, слишком ясные: ты вышла замуж за другого!
- За другим, кого не люблю. Я клянусь! Я никогда его не любила. Я его ненавижу, он меня раздражает. Обстоятельства меня толкнули на это. Я не знала, что ты вернешься… Кое-кто мне сказал, что ты больше не вернешься.
- Кем был этот кое-кто?
- Педро Ноэль, нотариус. Он спрашивал, узнавал… Сказал, что у тебя проблемы с правосудием, что полиция тебя ищет, что ты не можешь больше вернуться на Мартинику, и я подумала, что твои слова были ложными, что ты лгал сознательно, когда уехал, пообещав вернуться. Я подумала, что ты посмеялся надо мной…
- А почему же ты не подождала немного больше?
- Меня ослепила злоба; Ренато меня торопил…
- Конечно… торопил… И так как ты вела двойную игру… Нет, не обманывай меня. Я знаю, кто ты, какая ты… Я не Ренато, добрый и наивный. Я знаю твою подлость, весь эгоизм, всю холодную и лицемерную жестокость, которую имеешь в душе.
- Но ведь ты меня любил, зная об этом!
- Да, я любил тебя, как можно любить то, что более всего нам вредит, наркотик, который отравляет; порок, что увлекает за собой; опасность, где мы можем погибнуть в любой момент… Я так тебя любил, что из-за тебя решил то, на что никогда бы не решился: стать другим человеком, изменить жизнь, удовлетворить твое честолюбие и тщеславие, унизить единственное, что было у меня: гордость пирата… Стать как другие, только чтобы удовлетворить тебя, чтобы любить тебя при свете дня, чтобы ты была только моей, хоть бы и Люцифер отдался в другие руки, хоть бы я не мог более называться Хуаном Дьяволом, хоть и все море превратилось в пыль, чтобы сделать из этой пыли ковер из цветов, по которому бы ты ступала. Я так тебя любил… Но все завершилось, все закончилось! Ты хотела быть сеньорой Д`Отремон? Так и будь ей. Будь ей по-настоящему!
- Нет! Нет! Я убью себя, если ты меня оставишь! Клянусь тебе, убью себя, если оставишь!
- Убьешь себя? Да ну! – опроверг презрительно Хуан. – Если я тебя оставлю, то чтобы свести тебя с ума, чтобы мучить тебя, терзать, чтобы сделать из твоей жизни ад!
- Не бросай меня, Хуан!
- Хозяйка… хозяйка… Идут люди… Осторожно! – предупредила Ана поспешно приближаясь. – Идут с этой стороны… думаю, что это сеньор Ренато…
- Айме! – позвала Моника, приближаясь к группе. Айме отступила, уйдя в тень; Хуан остался неподвижным. Моника сделала еще один шаг, приближаясь к нему в тот момент, когда подошел Ренато, с извинением на губах:
- Простите, если прервал интересный разговор. Я услышал голос Хуана, а так как он попрощался, чтобы уйти лечь спать более часа назад…
- Да… но было жарко. Я не могу спать запертым.
Моника вздохнула спокойнее. Мгновение она, дрожа от тревоги, напряженно ждала ответа, который мог дать Хуан. Сейчас ее удивила неожиданная перемена, холодная серьезность, с какой он ответил Ренато, легкая и горькая улыбка, угадываемая на губах, когда он продолжил:
- Представь, я провел ночей больше под открытым небом, чем под потолком.
- Понимаю. Ночи в море, должно быть, очень восхитительные.
