Импульс (СИ) - "Inside" (читать книги онлайн бесплатно серию книг TXT) 📗
Телефон звонит так неожиданно, что она подскакивает, взвизгнув. Разрывающая уши трель, еще одна и еще. Да как он вообще до сих пор работает? Эмили опять забыла его зарядить, и батарея показывает семь процентов. Их должно хватить на несколько минут разговора, если он, конечно, состоится — незнакомый номер, явно лондонский, названивает очень упорно.
— Да?
— Мисс Джонсон, разве тебе не говорили, что чужие тайны — это плохо?
Если бы она не заледенела до кончиков пальцев, то закричала бы от ужаса.
Чарли.
Чарли Кларк.
Голос, который узнает из тысячи, — юношеский, словно не сломленный возрастом, но резкий и чуть картавый, с нотками превосходства. Голос, от которого когда-то становилось так легко, а теперь страшно до чертиков.
— Я не…
— Хочешь, я расскажу тебе сказку о любопытной кошке? Той самой, которую, — секундная пауза, — вздернули на веревке?
У Эмили по спине бегут мурашки.
Можно ли бояться голоса? Могут ли эти нотки сладкого безумия вызывать такие эмоции? Ей хочется перерезать себе горло, хохоча и смеясь. В прямом эфире, глядя в зеркало, на камеру.
Он заражает ее чем-то гнилым.
На том конце провода тишина. Тяжелая, гнетущая. Чарли Кларк задал вопрос, Чарли Кларк ждет ответа.
— Что вы делаете у нее дома? — вырывается у Эмили.
— У меня есть ключи от всех ее дверей, — следует ответ.
— Она сама вам их дала?
— У меня свои. — В голосе психиатра слышится усмешка. — А вот у тебя пустые карманы.
Пуф!
Она прокололась. Где-то оставила улику, такую же очевидную, как и она сама. Забыла замести следы, запамятовала правила игры в детского детектива. С треском провалилась.
В легких жжет — сухо, противно, словно вдохнула прогорклого дыма. Нужно что-то делать. Подобрать правильные слова. Для пациентов же подбирала.
Вот только пациентов не боишься так, как боишься младшего Кларка. Беспричинный, инстинктивный страх, закрытая руками голова. Рефлексы выживания — если упасть с качели, то нужно лежать, пока она не успокоится. Иначе тебя зашибет. Раздавит черепушку тяжелым металлом или сухим деревом, рассечет на части.
— Чего вы хотите?
Такой очевидный вопрос. Простой. Что. Ты. Хочешь. Единственное, что приходит Эмили на ум, когда она прижимает телефон к уху дрожащими пальцами. Что от нее требуется сумасшедшему? Если, конечно, Чарли можно назвать психом. Посмотреть на него с другого ракурса — так он самый нормальный среди них всех.
— Для того чтобы услышать мою историю, тебе нужно рассказать мне свою.
Почти мурлычет от удовольствия. Течет патокой по телефонным проводам, осыпается гнилой пылью из динамика. Играет в какую-то нелепую игру с заведомо известным победителем.
Эмили уже слышала эту фразу — несколько недель назад у него в кабинете. Тогда Чарли Кларк казался ей ангелом, спустившимся с небес, и вместо крыльев у него за спиной развевался белый халат. Само очарование из светлых кудряшек и молочного кофе.
Дьявол во плоти.
— У меня нет историй.
Она почти задыхается. Он словно выбивает из нее весь воздух, лишает почвы под ногами, закидывает в самое пекло. Мир раскален и холоден одновременно, кости крошатся в порошок.
— Одна есть.
Она слышит, как он дышит. Ровно, спокойно, словно готовил этот разговор несколько дней или будто спрашивает о погоде. Так беседуют о пустяках, так сообщают планы на день.
— Я ничего вам не расскажу.
Это прозвучало слишком грубо, ругает себя Эмили. Не в том смысле, в котором хотела. Не «у меня ничего нет», а «я не поделюсь с тобой». У меня есть Лорейн, и я ее тебе не отдам.
Он и без того знает. Не дурак же: чтобы остаться у старшей Кларк дома одной, нужно больше, чем просто ключ, пусть Чарли и обвешан ими с головы до ног.
Она расскажет. Как только закончится разговор, как только Лорейн выйдет из зала собрания, она расскажет. Пусть ее лучше бросят, пусть оставят одну — все лучше, чем терпеть шантаж или запугивания. Может быть, Кларк ее простит — скажет, что она тупица, дура набитая, погладит по голове и позовет обедать. Хороший вариант, жаль, что сказочный.
— Тогда я тебе помогу. — Чарли отхлебывает кофе, и даже сквозь тысячи километров до Эмили доносятся запахи корицы и молока. — Жила-была маленькая девочка, у которой ничего не было. Лепила из пластилина, пила чай по вечерам. Но однажды маленькая девочка нашла фонтан, исполняющий желания, — он усмехается, — и бросила туда монетку. Попросила все изменить. Не лепить из пластилина, не пить чай. И фонтан исполнил ее просьбу. Попала маленькая девочка в другой мир — взрослый, чужой, страшный.
— И сдохла там, видимо, — ляпает Эмили.
Этим ее не запугать — сказками про саму себя. Мать в детстве вышколила, у нее иммунитет на веки вечные. Плохая девочка, хорошая девочка, да какая разница вообще, думает медсестра. В таких рассказах всегда все кончается плохо.
Чарли смеется — может, в эти пять секунд паузы его мозг работает, генерируя новый подход, может, ему и правда смешно.
— Почти. Когда в следующий раз к фонтану пришел другой человек, которому это было нужно сильнее кого-либо, фонтан уже не работал.
Фраза срывается с губ быстрее, чем она успевает ее обдумать:
— Не думаю, что доктор Кларк так сильно нуждается в помощи фонтана. Разве у нее нет любящего брата?
Тишина.
Чарли Кларк ничего ей не сделает. Не так страшно увольнение, не так страшны выговоры, к которым он непричастен. Прокручивает все разговоры внутри себя, вылавливает суть, словно из долгой, нудной лекции: он ничего не может без сестры.
А Лорейн просто не нужно издеваться над ней в очередной раз.
Но что-то не так. Такие люди, как Чарли, не звонят и не говорят подобные вещи просто так, от скуки. Где-то есть что-то, что она упускает. Какая-то пешка на шахматной доске сдвинулась, пока Эмили отвлеклась.
Она пытается убедить себя, что ей не страшно. Успокаивает дрожащие руки, облизывает сухие губы. Люди как стая волков, только почуют ужас — нападут и растерзают.
Шоу не закончилось. Эмили, может, и выбила почву из-под его ног, может, и зацепила, но не настолько, чтобы Чарли Кларк замолчал.
— Ты все еще думаешь, маленькая Эмили, — едва слышно говорит он, — что это она тебя вернула, приставила к себе? Думаешь, это не она тебя подставила? Подумай, маленькая мисс с длинным носом, стала бы доктор Кларк рисковать своей карьерой ради какой-то медсестры? Театрально снимать бейджик, уходить от шефа, бросать такое сладкое место ради той, кого и не знает? Стала бы возвращать тебя на место, возиться с тобой, нянчиться, просить этого прожаренного ординатора переназначить тебя?
— Чушь. — У нее срывается голос. — Бред.
— Мне просто захотелось, чтобы ты оттолкнулась от дна, — голос Чарли разливается сахарным сиропом, — а Лори было скучно. Вот мы и решили, что будет здорово кому-то помочь. Сыграть собственную постановку. Она ведь пришла ко мне тогда, когда Кейт упала в обморок. Как удачно, верно? Стечение обстоятельств. Кейти всю ночь была с Моссом, и, поверь, после него она вряд ли бы выдержала еще и трехчасовую операцию. Кто-то должен был стать главным героем, и тут подвернулась ты. Я тебя еще в коридоре увидел, маленькая Эмили. Я же таких заброшенных, как ты, издалека замечаю — это моя работа.
Эмили сжимает кулак. Чувствует, как ногти впиваются в ладони, оставляют красные лунки. Запястья дрожат, телефон у уха ходит ходуном. Сердце бьется в груди, пульсирует где-то в заполненной черным туманом голове.
Все было ложью?..
— Помнишь мои слова? — продолжает он. — Ничего не происходит просто так. Идеально слепленная медсестра, полностью подходящая моей сестре, сродни подарку. Дорогому, хорошему, я бы даже сказал рождественскому. Лори только оставалось внести свой вклад — придумать, что было бы неплохо увидеть тебя на операции. Мы даже спорили, представляешь? — Чарли хохочет. — Выдержишь ты или нет. Поверишь или нет. Догадаешься или нет. Но Лори видела в тебе потенциал, я же видел только актрису второго плана. Ах да, был еще Райли, который уговаривал отказаться от этой идеи, но она его не послушала. Она же вообще никого не слушает, кроме меня, — гордо произносит младший Кларк. — Самым сложным было подловить тебя после операции. Знаешь, что тогда сделала моя сестра? Она ушла, чтобы мы поговорили. Чтобы выставить все как случайность. Ты ее боялась, маленькая Эмили, а я отлично знаю людей. Днями позже в нашей приватной беседе ты это подтвердила — все, что важно, это только халат и богатство. Лори была в бешенстве. Подумать только: она-то видела тебя примой в этом спектакле. Романтичной девочкой с большой мечтой. Да-да, она сама мне это сказала.
