По ту сторону пламени (СИ) - "Abaddon Raymond" (полные книги txt) 📗
— Как будто это что-то изменит! Давай, стреляй! Вам для исследований и одного оборотня хватит!
— Я не оборотень! — взвизгивает профессор, отшвыривая комок ткани. Хикан хохочет: в рваной дыре белеют челюсти. Хайме пытается прицелиться трясущимися руками. Он явно дальше, чем способен попасть, но страх перед желтоглазым магом не дает приблизиться.
— Ты не знаааешь, — очень по-звериному хихикает тот. — Не знаешь! Незнание хуже всего!
Выворачиваясь в режущих путах, Эйса хрипит:
— Убьешь его, и я…
— Не горячитесь, Рамон, — добродушно советует старик, склоняясь над Айякой. — Они нам еще пригодятся. Мы же хотим вернуться домой, не так ли? Соответственно, наши огненные маги должны желать того же, — коротко подмигивает мне. Морщины складываются в демоническую маску. — Откройте
портал, и никто не пострадает. Вашим друзьям нужна медицинская помощь, — ногой переворачивает волшебницу на спину.
Сердце замирает.
Наклоняется вперед Сойт Роэн.
Айяка часто и с клекотом дышит, на губах вздуваются красные пузыри.
Глянцевое пятно под ней слишком большое, чтобы успеть…
Нет.
Я тянусь к Плутону. Глаза печет, вздрагивающая девушка становится черно- белым туманом, охотники и старик сливаются в единую массу. Сознание плавится в кромешной тишине. Быстрее! Моя тень совсем близко, бьется внутри хрупкого кошачьего тела. Или тоже оцепенела, скованная силой мага воды?… Не умирай. Ты обещала быть за моей спиной, когда бы я ни обернулась! Волоски на затылке поднимаются дыбом. Свет меркнет, и на секунду я почти вижу острый силуэт со стальным росчерком улыбки. Иди ко мне.
— Пакт Серафима — занятная идея, но будем реалистами: вы не в состоянии контролировать тварей, — мягко говорит Советник.
Это не твари, это Энид — но никто не видел напавшую в сиянии барьера девушку. Она выбрала идеальный момент для мести.
Для смерти.
Прохладная влага сбегает по щекам. Мучительно медленно поворачиваю голову. Мимо скользит задеревеневший Илай — упирается коленом Наасу между лопаток, рука отведена для атаки. В расширенных зрачках застыло беззащитное удивление. Рыжеволосый маг выгнулся, пытаясь освободиться. Господи, он смотрит прямо на Айяку.
Скорее же!
— После возвращения я гарантирую вам справедливый суд. Сами понимаете, рассекретить месторасположение Университета — тяжкая провинность. Вы подвергаете риску жизни коллег. Но мы проявим снисходительность к тем, кто оказался в данной ситуации не по своей воле, и…
Дребезжащий голос отдается в груди, горле, робким ударом пульса. Вот он, Янни. Сидит в центре своего звездчатого узла, у замерзшего в судорожной дуге Мантикоры. Брат держит за плечи. Боится, что мальчишка наделает глупостей. Оба серые, только Мария — от страха, а Янни от…
Криво усмехается и показывает вспоротую ладонь. Роняет кусочек пунцового стекла из Айиного витража. Начало ее истории.
И конец.
Он замыкает круг.
Оставив кровавую полосу, проводит по бугру на куртке, где схоронился едва живой Бес. Легким движением врисовывает в знак последний символ. Не отнимает тонких пальцев.
Сердце с грохотом пускается вскачь, черным роем вспыхивает мигрень.
— Пора, — произносит огненный маг. Прозрачные зеленые глаза глядят ясно, незнакомо. Облизываю соленые губы, чтобы попрощаться:
— Спасибо тебе.
— Что? — отмирает Мария. С тревогой тормошит брата. — Ал?… Что?
— Пора. Помнишь? — я опускаю ресницы, возвращаясь к темноте, из которой мы все созданы. — Ты обещал отпустить меня, когда придет время.
— Нет… Нет! Алек! Не сейчас! — вскрик обрывает журчащую речь Гофолии. Я тоже обещаю — огоньку во мраке и на груди мальчишки:
— Я буду твоей памятью и продолжением.
Ветерок путается в волосах.
— Найди маму и папу. Теперь будет можно. Заставь вспомнить нас. Скажи, что я не хотел, — говорит Янни.
— Мне кажется, мы потеряли нить беседы. Рамон, будьте добры, привлеките внимание наших друзей. Но не перестарайтесь.
Шуршит пуховик. Мария отрывисто шепчет:
— Ты сказал, что вернешься! Уйдешь, чтобы…
Выстрел раскалывает воздух. Зажмуриваюсь. Нечеловеческий рык вибрирует у висков:
— Эйса! — треск, дикий вопль. Продолжаю:
— Я выжгу новый мир.
— Господи, это же его сын, да?!
— Держите его! — визжит Хайме.
— Я соврал. Прости, — роняет Янни. В ржавом мареве за веками вспухает боль: портал отвечает на импульс. Размыкаю спекшиеся губы:
— Я сотворю новые звезды.
— Давайте возвращаться домой. Сейчас я отпущу вас. Любая глупость будет стоить очень дорого, поэтому хорошенько взвесьте…
— Ал, пожалуйста!
— Береги себя, ладно?
— Эйса! — не слушать, говорить:
— Я закончу то, что начал твой создатель и каждый из нас.
За барьером взвывает ночь и стеклянно бьется город:
— Вселенную, в которой страх имеет плоть и право жить.
Закрываю лицо руками: плиты взрываются, обжигая кожу, обломки падают вверх. Крики и выстрелы, треск колдовства. Ударом грома заканчивает существование чаша фонтана. Гаснет чужая воля в венах. Гаснет солнце. Защитный купол. Гаснет Янни. Боль в голове. Я глотаю шершавый от пепла ветер:
— Ты принимаешь мою клятву?
Трепет летящих лепестков. Резкий запах снега — Илай. Кто-то стонет. Впиваюсь ногтями в кожу под ключицами, где обретает звучание связь: переливчатый гомон, шорох неизвестных слов, голоса давно умерших и живых. Колючий смех. Плутон. Выдыхаю:
— Привет, — сотрясаюсь от накатившей слабости. Над ухом грохочет пистолет — Сойт Роэн. Я открываю глаза, чтобы увидеть, как в лучах фонарей, держась за живот, Гофолия оседает среди дрейфующих камней. Хикан в разорванной смирительной рубашке освобождает Эйсу от удавки. Рядом с ними лежит Сано — свет выхватывает искаженное страданием лицо, стянутые путами до мяса предплечья. Охотники, Хайме и Рики исчезли за стеной обломков. Творение Илая: перчатка переливается волшебством, кровь из закушенной губы стекает по подбородку. Приглушенные крики мечутся беспокойными птицами. Бессильно опустив руки, Наас застыл над телом Айяки. Тварей не видно, но они здесь.
— Прекрати это, — Сойт Роэн тяжело опускается на танцующие линии знака. — У тебя ведь получилось? Ты теперь можешь? — сцепленные в замок ладони прижимают куртку к залитому черным боку.
— Да, — голоса в венах упорядочились до восьмерки незнакомцев. Присутствие свербит в затылке, но… — Я могу подчинить их. Гофолия так и делал. Его могущество шло не изнутри.
Советник брал взаймы чужую силу. Поэтому только он и пришел сквозь коридор охотников: остальные не могли пошевелиться. Они… мы — части заклинания. Жизни переплетены, не разорвать. И каждый способен потянуть за ниточку… тянет.
Током по позвоночнику, невесомостью в голове, пытается украсть мое пламя. Смеюсь. Сойт Роэн вздрагивает.
— Не выйдет, — выталкиваю сквозь зубы. Тень Плутона стоит между нами. Пелена чудовищно тонка: горло перехватывает от враждебного присутствия. До огненных пятен на изнанке век стискиваю вспоротую ладонь.
Прочь. Убирайся!
Морок отливает от висков. Господи. Каждая царапина и ушиб отзываются воющей болью, рана на плече пылает. Обнимаю себя, чтобы не рассыпаться на куски:
— Я могу погасить их, если захочу, — качнувшись, поднимаюсь на ноги. Несколько шагов до припорошенного пылью трупа Энид, подобрать сумку с аптечкой. Сано Тхеви была права: форма обезличивает. Под дымным саваном стерлись черты и краски, и я больше не вижу прекрасной девушки с фотографии. Просто еще одного мертвеца. Подхожу к Илаю:
— Отпусти, — щурится. — Все хорошо. Давай, — стена с грохотом рушится.
На нас пересекаются лучи. Под прикрытием огней невидимые люди молча ждут развязки.
Или возможности напасть.
— Передайте Совету: мир или смерть, — говорю бьющему в лицо свету. Отвернувшись, возвращаюсь к Сойту Роэну. Рассыпаю пузырьки, нахожу бинт и вату, рулон пластыря.
— Тот узкий флакон. Клей, — сипит искатель.
