По ту сторону пламени (СИ) - "Abaddon Raymond" (полные книги txt) 📗
Его спасла маленькая девочка. Меня — гаснущее чудовище.
Мое имя сгорело вместе с ней. Годы сотрут детали, и наступит день, когда призрак Плутона упростится до картинки неизвестного художника: силуэт и две светящиеся точки. Но даже тогда мне не повернуть назад.
Даже если очень хочется:
— Ты можешь жить. Это ничего, если ты не хочешь. Но ты можешь. Доверься ей. В зрачках напротив плывет туман, химическая гниль пропитывает меня насквозь. Мантикора болезненно морщится и всхлипывает, выгибаясь в судороге. Тело под больничной робой холоднее льда.
— Помоги ему, — прошу безликую Алву у кромки вспухающего острыми гранями барьера. Чары полнятся багрянцем от ее молчаливого присутствия. Структура ползет. За нами в шорохе шагов растет зона отчуждения. Эйса — теперь я различаю, это он — продолжает зачитывать закон старого-нового мира. Опершись о плечо Илая, поднимаюсь на цыпочки. Получается разглядеть сына Хайме и Сано Тхеви — женщина наполовину скрыта седой от времени чашей фонтана. Где- то за резным камнем должен быть Хикан. Эйса замолкает на мгновение, переворачивая страницу. Теперь он говорит об основе пакта Серафима:
— Заклинание Шейдона Бози инициирует проверку памяти раз в шесть месяцев от даты подписания. Согласно предлагаемой формуле, каждый человек и каждое существо имеет право на самозащиту. Причиненные в данном случае ранения или смерть не нарушают условий пакта. Также, тварям с потенциалом выше шестидесяти позволено питаться: три жертвы в год. Любые взаимодействия в условиях давления, повлекшие негативные последствия для угнетаемой стороны, приведут к расторжению…
— Я отпущу тебя, если захочешь, — почти нежно, чуть слышно шелестит Алва прямо в моей голове, и другие звуки теряют смысл и объем. Дергается Янни, втягивает сквозь зубы морозный ветер Илай. — Разорву клятву. Умру, но позволю тебе выбрать свободу. Убью — если попросишь.
От слов веет холодом, но сжигаемый внутренним пламенем Мантикора размыкает растрескавшиеся губы:
— Обе. щаешь? Убить, — не дожидаясь ответа, говорит вместе с ней:
— Да.
По защитному контуру пробегает рябь — отражение установившейся связи. Вскрикивают в толпе: задымившая тварь легко пересекает линию чар. Барьер тревожно дышит, вспышка за вспышкой выбеляя узорчатый купол в такт поступи чудовища. Опускаю ресницы, позволяю свету затопить сознание, прогнать липкий зной надломленной памяти. Считаю шаги: три, четыре, пять…
Удар в спину вышибает дух. Не успеваю выставить ладони, и щеку ошпаривает болью. Рядом вгрызаются в плиты пули, грохот выстрелов и крики бьют по ушам. Развернувшись, пытаюсь заслониться — простенькое заклинание, всего несколько слогов, но магия отказывается оживать, а плечо взрывается. Илай вскидывает увитую черными молниями перчатку. Мария закрывает собой Янни, рядом валяется забытый пистолет. Подбираю. Мир на секунду меркнет, мелькает изломанная тень, с визгливым рыком рассыпается пеплом. Выстрелы становятся глуше, влипая в завесу, лишь последний звучит ярко и близко.
Затылок Энид лопается кровью.
Сойт Роэн держится за стремительно заплывающий красным бок, оружие ходит в руке. Сквозь дымку позади мужчины видны тела на земле. Охотники оттаскивают
раненых за вновь сомкнувшийся строй щитов, поверх второй ряд ощеривается рвущимся в бой колдовством. Встает, шатаясь, Наас, его правая рука висит плетью. Айяка… Айяка исчезла. Рики тоже.
— Айя! — кричит Наас, хромая в туман.
— Стой! — бросаюсь следом, цепляюсь за труп рыжей волшебницы — синие глаза стеклянно глядят в небо. Едва успеваю схватить за футболку, наваливаясь и сбивая с ног.
— Там Айя! — хрипит, вырывается. Нахожу строгий силуэт ее платья среди разметанных по знаку мертвецов. Жива: под спутанной копной волос вздрагивают плечи. Скручивается, подтягивает колени к груди.
— Они прикончат тебя! — девушка по ту сторону дымного облака, всего в нескольких метрах от охотников — перекошенные лица, взъерошенные лихорадкой чары. Наас отталкивает меня, но Илай оказывается рядом и перехватывает парня за сломанную руку, выворачивает до звонкого крика. Эхом долетает еще один. От фонтана! Вскочив, высматриваю алую прическу Свидетеля, но на парапете возле чаши — никого, лишь волнуется море голов. Знакомый-незнакомый голос вопит:
— Он укусил меня! Укусил! Уку…
— Вырубите его!
— Держи!
— Не смей его трогать! — ревет Эйса.
Крадучись, сотканные из мрака монстры обходят нас и выступают вперед. Распавшись прахом, присоединяются к Алве. В зыбком мерцании проскальзывают плети мышц и игольчатые перья, рождаются и гаснут образы из кошмаров — карикатуры стоящих напротив людей. Раззявленные рты, чернота пустых глазниц. Покореженные конечности и гротескные позы. Калейдоскоп увечий, болезней, старости. Смерти. Будущее, которого каждый страшится. Маги, толкаясь, пятятся. Грохочут новые выстрелы.
Трогаю простреленное плечо, набухшую острую рану на ладони.
— Не стреляйте! На них держится барьер! — разносится по толпе. Оглядываюсь. За пламенной структурой защитного контура больше нет города: сплошной мрак до налившихся дождем туч. В нем двигаются силуэты и хрупает стекло — будто весь мир вдруг истончился и вот-вот разобьется.
— Твари уже здесь! Они…
— … напали на нас! Чего вы ждете?!
— Айя, помоги ей! — стонет Наас. Его тварь дымкой возникает над девушкой. И под градом пуль.
— Назад! Уходите! — слишком поздно кричу я. Пули сделаны из металла, способного ранить тварей! Ниветиш обретает форму, отскакивает назад, следом оборачивается собой Сирас. Алва еще держится, хоть знак под ней жадно впитывает частые черные капли. — Алва! Защи…
Голова тяжелеет и полнится шорохом. Я замираю на середине слова, не в силах сомкнуть челюсти. Выскальзывает пистолет. Твари тоже каменеют, прекращает колебания искристая взвесь. Тихо зовет Сойт Роэн:
— Что с вами? Зарин… — прикосновение расползается по коже пекучей обморочной слабостью. За ребрами разворачивается пустота, во рту появляется соль: горячие струйки опять текут из носа.
— Расступитесь! Пропустите Советника! — командуют издалека. Лицо Сойта Роэна серое и искривлено страданием:
— Что такое? — сильные пальцы впиваются в плоть, но я даже не морщусь. Я едва дышу.
— Он поймал их, — сипло шепчет невидимый Янни.
— Тихо. Молчи, — говорит его брат.
— Он внутри, — не унимается мальчишка. — В их крови.
— Молчи, пока про тебя забыли!
— Кто? — зажмурившись, мужчина сжимает зубы и мое раненное плечо — до багряных звезд, — чтобы сесть и освободить вторую руку. Щелкает взводимый курок. Звук глухой: спрятал мое оружие под полами безразмерной куртки.
— Гофолия. Он не боится меня и не тронет, — в шуршании пуховика отвечает огненный маг. Тихонько скребется кот… Кот! Мне нужно…
— Маг воды, — понимает Сойт Роэн. Покорный чужой воле, пульс набатом бьется в висках. Быстро-быстро, медленнее. Задушено шипит Бес. Размыкается строй охотников, перемаргивают силой щиты. Я вижу сутулую фигуру Советника и людей за ним. Тащат связанного удавкой Эйсу и спеленутого смирительной рубашкой Хикана. Нежно-розовый всполох: Сано. В груди нарастает жжение. Удары все реже… вон Рики — растирает свободные запястья.
Сердце колет. Я ошиблась. Надо было стереть память Энид. Рики — убить.
Убить. Убить. Убить!…
Советник останавливается у скульптуры Ниветиша. Запрокинув голову и заложив ладони за спину, разглядывает пленников.
— И это Высшие твари? Я ожидал большего, — под его ногами в увеличивающейся луже всхлипывает Айя. Остальных бросают ничком рядом. Падают в кровь растрепанные страницы пакта. Хикан, немыслимо выгнувшись, вскакивает. Оказывается под прицелом:
— Прикончу, — обещает ближайший охотник.
— Если успеешь, — рычит оборотень.
— Стойте! Я сам его пристрелю! — по живому коридору стремительно проходит встрепанный человек в некогда белом халате. Рамон Хайме. Прижимает к щеке насквозь алый платок.
— Дай сюда! — вырывает оружие под надсадный смех Хикана:
