На изнанке чудес (СИ) - Флоренская Юлия (список книг .TXT) 📗
В обтягивающих спортивных костюмах, без привычных юбок, обе чувствовали себя нелепо и неуютно, как если бы их раздели догола. Выпуклости, которые обычно скрывались под слоями мятого льна и хлопка, теперь были выставлены на всеобщее обозрение. И соблазн нырнуть за штору, чтобы не высовываться оттуда до конца тренировки, оказался слишком велик.
Пелагея чуть соблазну не поддалась. Но тут рядом с массивным тренажёром завязалась драка. Судя по всему, из-за Амелии. Она прохаживалась по залу, гордо задрав подбородок и выпятив грудь. Расточала ненужные улыбки, отпускала шуточки, поддразнивая атлетов. Вот они и не выдержали. Решили помериться силушкой богатырской, чтобы таким вот нехитрым способом завладеть вниманием (а если повезет, то и сердцем) барышни.
Первый атлет заехал противнику в нос. Второй сдуру двинул его кулаком в живот. Рёву третьего позавидовал бы любой бегемот. Впрочем, ни один уважающий себя бегемот не стал бы вооружаться штангой, чтобы загреметь за решетку по статье о причинении тяжких телесных повреждений. И кто знает, во что бы вся эта катавасия вылилась, если бы не подоспел инструктор.
Он оглушительно засвистел в свой кошмарный свисток, отобрал штангу у идиота под номером три и засветил по фонарю каждому, кто участвовал в потасовке.
Амелия в притворном огорчении заломила руки.
— Ухажёры так и вьются, — пожаловалась она подругам. — Просто спасу от них нет. Уверена, что слово «ухaжёры» произошло вовсе не от глагола «ухаживать» и должно писаться через «о» и через дефис. От шума, который они устраивают, у меня дико болят уши.
— Но знаете, что странно, — добавила она погодя. — Раньше ребята из клуба никогда не затевали из-за меня драк.
Интересно, как бы вытянулось ее лицо, если бы кто-нибудь сообщил ей, что местные богатыри не поделили между собой Теору и Пелагею.
Пружиня шаг, инструктор вывел дам на относительно безопасную площадку, где не наблюдалось ни гирь, ни гантелей, ни прочей тяжелой утвари, которой можно нечаянно проломить череп. Хотя отдельным индивидам подобная процедура явно пошла бы на пользу. Когда гостьям вслед полетел развязный и вполне недвусмысленный намёк об аппетитных формах, самооценка у Амелии стремительно взмыла до небес. Тогда как самоуважение Пелагеи с треском и тарахтением проделывало ровно противоположный путь к центру земли.
— Прежде чем наращивать мускулатуру, приведем себя в порядок, — бодро сказал инструктор. Он ухмыльнулся, поднял руки над головой и, сцепив пальцы, размял их с чудовищным хрустом. — Гимнастика!
Амелия захлопала в ладоши. Теора икнула. А Пелагея стала всерьез опасаться, как бы с этой гимнастикой не превратиться ненароком в горлицу. Зазеваешься, повернешься трижды вокруг своей оси — и пиши пропало. Тебя тут же занесут в книгу редчайших видов (или того хуже — редких оборотней), и вопреки всякой логике объявят охоту на ведьм, а может, просто охоту, чтобы потом поставить у себя в будуаре пернатое чучело и хвастаться им перед друзьями.
Пелагея дала себе слово, что будет предельно осторожна и ни в коем случае не повернется по часовой стрелке больше двух раз.
Когда гимнастика подошла к концу, Амелия по-прежнему была жизнерадостна и полна сил. Чего не скажешь о Теоре. Сперва она виртуозно рухнула с гимнастического бревна. Затем успешно изобразила берёзку, поваленную ураганом, и чудом не вывихнула коленный сустав, изощряясь в надругательствах над старым добрым «мостиком».
Глядя на ее потуги, от смеха давились всем залом. Вернее, той его половиной, которая была способна думать о чем-нибудь помимо аппетитных форм. Даже вторая тень начала подавать признаки жизни. Только внимания на нее обращали не больше, чем на искусственный фикус за дверью. Взгляды атлетов были намертво прикованы к Теоре и Пелагее.
За один вечер они вдвоем обзавелись воздыхателями на годы вперёд. Приглашения, визитные карточки, воздушные поцелуи и комплименты сыпались на них, как из рога изобилия. Коплименты с поцелуями Амелия проворно прибрала к рукам, карточки скормила своей прожорливой сумке, а приглашения решительно отвергла, заявив, что сегодня Пелагея, Теора и все, кто пожелает, отправляются на вечеринку к ней домой.
— Муженёк-то мой в отъезде, — лукаво подмигнула она. — Повеселимся на славу!
Вдаваться в подробности того, как именно они повеселятся, Амелия не стала. Но завсегдатаи клуба в уточнениях не нуждались. Впрыгнув в отутюженные брюки, облачившись в сюртуки и зашнуровав ботинки, пока горит спичка, цвет и гордость Вааратона двинулись через площадь под предводительством «сиятельной госпожи».
Пелагея с Теорой и рады бы тащиться в хвосте процессии, да только им не дали. И даже облезлая прабабкина шуба, куда мог запросто влезть плечистый вояка, ухажёров не отпугнула.
Утробно гудя, по небу волок плоское брюхо «воздушный кит», выкрашенный в черные и оранжевые полосы.
— Комендантский час! — гремели в рупоры постовые. — Соблюдайте комендантский час! Темнота наступит через двадцать минут!
— Через десять минут!
— Через пять минут!
— Прямо как в магазине перед закрытием! — заливисто рассмеялась Амелия. И за минуту до полного погружения города во мрак утрамбовала веселую процессию в прихожей своего гостеприимного особняка.
45. Проклятый шкаф
Пелагея недоверчиво потрогала круглую синюю лампочку и тут же отдернула руку. Стекло обожгло палец. Странно, что не лопнуло.
Она честно пыталась возразить. Оставаться на ночлег в чужом доме ей страсть как не хотелось. Но Амелия с жизнерадостным видом заявила, что возражения не принимаются, и посоветовала подумать, в какой из спален гостьи предпочитают расположиться.
Заклятый враг Пелагеи — прогресс — господствовал здесь повсюду. Синие кругляши, вмонтированные в стены и наполненные ядовитым газом, освещали коридоры. Красные лили свет в парадном зале, жёлтые безуспешно имитировали солнце на потолках. Вдоль стен, изгибаясь под прихотливыми углами, тянулись медные трубы. Вентили труб шипели, точно злились из-за вторжения, и время от времени выплёвывали струйки пара.
— Не этот ли, часом, дом показывала нам бездна? — шепотом сказала Теора и стукнулась ногой об урну. Урна стояла на кованых орлиных лапах, впиваясь в паркет острыми крючьями когтей и скорчив унылую мину из бронзы.
— Муж мой, механик-изобретатель, любит собирать разные диковины, — пояснила Амелия. — А вчера вот на конференцию укатил. Всё бьется над созданием вечного двигателя. Право слово, одно мальчишество!
Крепдешиновый наряд вместе с кастетом по приходе был без промедления сослан в бездонный шкаф. Теперь пальцы Амелии унизывали перстни с самоцветами, а пышное платье из розовой тафты, украшенное по подолу золотым шитьём, как нельзя лучше оттеняло смуглую бархатистую кожу.
— Ну а вы что как бедные родственники? — обратилась она к Теоре с Пелагеей, уперев руки в бока. — Марш переодеваться! У меня для вас кое-что припасено.
Приставив зачинщиков недавней драки к плите и разделочной доске (чтобы не скучали), Амелия потащила двух отчаянно упирающихся особ в специальную комнату для примерок.
Над длинной вешалкой с платьями всех фасонов и расцветок в латунной оправе тихо гудела калильная лампа.
— Ого! — замирая от восторга, проговорила Теора.
— Вот тебе и «ого», — сказала Амелия и повесила обеим на плечи по лёгкой собольей шубке. — Отдаю безвозмездно. Вместе с платьями и сапогами.
Ее щедрость объяснялась довольно просто: платья, шубки и сапоги уже некуда было пихать.
На фабриках обуви чего только ни изготовят. Но последний подарок Амелии превзошел все самые смелые ожидания. Пелагея никак не могла предположить, что однажды встанет на шпильки да еще и пройдётся на них до ближайшего угла, чтобы потом бесславно повергнуться к стопам одного из своих новоиспеченных поклонников.
— Закуски с коктейлями готовы, — подавив смешок, сообщил тот. И поймал Теору, пространство вокруг которой вдруг зашлось в бешеной круговерти. Нет, она вовсе не набрела на портал между мирами. И ее не стало затягивать в воронку иного измерения. Имело место рядовое крушение надежд Амелии на то, чтобы привести этих двух барышень из леса в подобающий вид.
