Женитьба и другие злоключения принца Кармаэля. Книга 1 (СИ) - Этери Анна (версия книг .TXT) 📗
Вернулись на стоянку к вечеру. Венди развел огонь и мирно посапывал рядом на бревнышке, грозясь свалиться в жаркие объятья.
— Подъем! — скомандовал я.
— А? Что? Вы вернулись… А я не сплю.
— Я вижу. — От огня шел жар, рождая не самые светлые воспоминания о зеленом пламени. — Вот, — отдал я другу мешок, в котором лежало яйцо лунного бегермота, уцелевшее чудом. — Осторожней с ним. Держи его подальше от огня, а то вылупится малыш, а нам это не к чему. Для ритуала яйцо должно быть целым. Целым! Ты понял?
— Да понял я, не дурак.
— И давно ты тут спишь?
— Я не сплю.
— Ну конечно! Скажешь, не по твоей милости Врата Шаоса закрылись перед самым моим носом? Уснул, да?
— Нет.
Когда он так врать научился? Ладно, надо снять доспехи, а то у меня от них скоро мозоли появятся.
Хрусть!
— Что это? — обернулся я.
— Где? Я ничего не слышал.
— А мне кажется, звук был с твоей стороны.
— Что бы это могло быть с моей стороны? — удивился Венди.
— Мешок покажи.
— Вот.
— Но он же пустой.
— А каким ему быть?
— Где то, что в нем лежало?
— А что в нем лежало?
— Венди! Не зли меня, Венди!
Он вздохнул, словно собирался прыгнуть в ледяную воду, и показал…
— Проклятье! — вырвалось у меня при виде треснутого яйца. — Что ты с ним сделал?
— Это вышло случайно. Я ничего такого…
— Да ты знаешь, что нам пришлось пережить, прежде чем мы…
Хрусть!
— Ты снова?
— Это не я. Могу амулетом поклясться.
— Ты и так его уже весь…
— Тссс… — приложил Венди палец к губам. — Там что-то шевелится, — указал он взглядом на яйцо в своей ладони. По белой в зеленых кляксах скорлупке поползла трещинка. Я смотрел на нее словно завороженный, не зная, как предотвратить разрушение и возможно ли… Верх яйца с хрустом отвалился, и на свет показалась прозрачная изумрудная головка крошки.
Все кончено…
— Ой, ты посмотри какой он милый, просто очаровательный… — погладил Венди малыша пальцем. Звереныш издал какой-то нечленораздельный звук — что-то среднее между писком и рыком — и выпустил маленький язычок пламени.
Я стоял растерянный, не понимая, что сказать и что сделать. Хотя на счет «что сделать» мысли имелись. Огреть Венди чем потяжелей! Это что, опять возвращаться в логово бегермота? Чувствую, встреча будет еще жарче…
— Что случилось? — заметил Эсмирато, что у нас не все благополучно.
— Венди яйцо разбил, — упавшим голосом сообщил я.
— И вовсе не бил. Я только в руки его взял, а оно…
— Только взял? А не природный ли дух тебе помог? Яйца вылупляются, когда на скорлупке пять пятен! Пять! На нашем было всего три! Ждать еще две недели. А тут, о чудо, уже вылупилось! Поневоле подумаешь, что Эйхейзар чудит, причем через тебя!
— Может и так, но что я могу поделать?
Венди действительно ничего поделать не мог. На днях, пока он спал, на его голове птицы свили гнездо. А он этого даже не заметил! А когда я ему об этом сказал, он только плечами пожал — ему это, видите ли, не мешает. Мы с Эсмирато еле выдрали то злополучное гнездо из его волос. Птицы были в ярости. Мы потом полдня от них отбивались. Как вспомню — одни перья в глазах.
Эсмирато, склонившись, освидетельствовал новорожденного, которому Венди помог выбраться из скорлупы. Прозрачное, как желе, тельце колыхалось на его ладонях. Крылья похожие на тонкие кленовые листочки трепетали, когда ящурка пыталась их расправить. Эсмирато разглядывал это маленькое чудо с любопытством, которого прежде я за ним не замечал.
— У него есть крылья?!
— Когда бегермоты маленькие, они могут летать, а потом — нет, — пояснил я.
— Как и люди, — заключил он философски и выпрямился. — Это яйцо уже непригодно для ритуала, поэтому…
— Нам придется вернуться в логово. — От этой мысли все нутро перевернулось.
— Поэтому, — продолжил кэшнаирец, — мы воспользуемся запасным вариантом, — продемонстрировал он свой мешок.
— Демоны бы тебя сожрали! — возопил я от радости, когда он его открыл. — Три яйца бегермота! Откуда?
— Ну, я подумал, что пока самка отсутствует в логове, можно воспользоваться случаем и прихватить парочку-другую яиц. В гнезде оставалось три. Вот я и взял. Все.
— Постой-ка! Так пока я там бегал, рисковал жизнью, думал, что ты в опасности, ты преспокойно вернулся за яйцами? — Не знаю почему, но рука сама по себе сжалась в кулак.
— Яйца бегермота используют в лечебных ритуалах. Внутри них сосредоточена сила самой жизни. С помощью этих яиц можно вылечить даже трудноизлечимые болезни.
— Вот как? — разжал я кулак. — Не знал, что ты такой… сострадательный.
— Я Третий принц империи и несу ответственность за свой народ. Я должен думать о его благополучии.
— Но когда из яиц вылупятся малыши, ими уже ничего и никого лечить будет нельзя.
— Если яйца поместить в определенную среду — рост плода приостановится. Могут пройти годы, прежде чем из них вылупятся детеныши.
— Ты хорошо осведомлен…
— У меня есть необходимая подготовка.
— Значит, вы воруете яйца в наших лесах?
— Не воруем… а покупаем.
— Интересно, у кого?
Эсмирато промолчал, многозначительно выгнув бровь.
— Контрабандисты?! — Я слышал краем уха, что некоторые воины э'шер были замечены в подозрительных связях. Пройти барьер, окружающий Черные Луга, для э'шер не составит труда. В жажде заработать некоторые из них вполне могли нарушить закон, который, к слову, не такой и строгий — кто же захочет сунуться в своем уме и трезвой памяти в пасть монстров? А выходит, доброхоты находятся и неплохо греют на этом руки.
— Ладно, давай их сюда, — схватил я мешок, вернее, хотел, но поймал один воздух.
— Не «давай», а я понесу, а то мы и этих лишимся, — мимоходом взглянул кэшнаирец на Венди, ворковавшим с малышом.
В сущности, какая разница, кто понесет эти демонские яйца. Но неприятный осадок от выходки темного в логове остался. Темного… В груди что-то кольнуло. «Это вы темная империя…» Да как у него язык повернулся? Лучше подумаю об этом позже.
Сняв доспехи и умывшись в ручье — Венди пристал, что от меня нестерпимо разит паленым — вернулся к костру. Над огнем в котелке булькало маловразумительное варево, от которого, впрочем, шел аппетитный аромат. На шее Венди болталась связка странных фруктов. Когда я подошел, он наморщил нос, но разрешил сесть к «столу». Видимо, гарью от меня будет пахнуть еще пару дней, не меньше.
— Что это у тебя за ожерелье? — кивнул я на подозрительные плоды. На его плече, свернувшись клубком, спал бегермотик. Над головой по-прежнему висело облако, приняв оттенок серого. Как я заметил, его цвет зависел от настроения Венди. И тот, похоже, сейчас находился в совершенном бесцветье. — Ты все больше похож на дикаря. На какого-то лесного жителя, одичавшего от одиночества.
— Это хакари, — взглянув на меня, как на полного дурака, заявил он. — Местные фрукты.
— Какого ж ты демона кидаешь их в котел? — вскрикнул я, пронаблюдав за проделанными манипуляциями друга.
— Они придают сил и бодрости.
— Они больше похожи на зеленых ежей! Откуда ты вообще их взял?
— Нашел там, в рощице…
— Раньше ты не говорил о хакари.
— Раньше я о них и не знал.
— Дух подсказал?
Венди загадочно улыбнулся.
Неведомые знания всплывали в его голове. И эта его связь с Эйхейзаром не на шутку тревожила.
Покончив с ужином, я собрал талахари, чтобы подвести итоги.
— Итак. За прошедших две недели мы раздобыли почти все ингредиенты для ритуала испытания. Золотой ус мурамы. Серебряный камень. — Я чуть в ущелье не свалился, пока его добывал. — Лист венценосного клевера. — Какой дурак догадался назвать лист клеверным, если он растет на дереве? Причем на единственном из доброй сотни деревьев злокозненных топей! Ни я, ни Эсмирато его бы в жизни не нашли, один Венди, словно бы точно знал, чуял, где его искать — на самой макушке крайнего слева. До сих пор передергивает от воспоминаний этих топей… там я набрал полные сапоги зловонной жижи, а Эсмирато по шею застрял в болоте — насилу вытащили. — Корни змей-деревьев. — А с виду деревья, одетые в осенний багрянец, выглядели безвредными, пока не начали душить… — Яйцо лунного бегермота. И… — я вчитался в название последнего компонента, но запись местами стерлась.
