Жрица богини Маар (СИ) - Булгакова Ольга Анатольевна (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
— Нужно вызвать и допросить Тевра, — бросила она. — Посмотрим, что он скажет.
Утром проснулась рано — разбудил странный сон. В нем я разговаривала с кем-то, чьего лица не видела, и касалась пальцами кулона на груди собеседника. Изящное украшение, в отличие от голоса и даже одежды мужчины, я запомнила хорошо: золотой полумесяц и красный мак.
Сон, пусть и не был пугающим, насторожил и обеспокоил. Я даже посмотрела толкование, но чем больше смотрела, тем больше путалась в разных значениях. Меня это не расстраивало, все равно ни одно из них не казалось правильным.
Перед завтраком видела, как Абира прощалась с Альдом. Он, судя по всему, серьезно отнесся к просьбе Гаримы и очень старался повлиять на возлюбленную, примирить ее с сестрами. Ночь с воином хоть и не излечила наши отношения, но настроила Передающую благожелательно. Она поддержала разговор о восстановлении Храма, даже похвалила мастеровых даркези и сарехов, работавших со скамьями и светильниками. Расспрашивала о ритуале управляемого сна и о нашем расследовании. Спокойно, без прежнего вызова, скорей с любопытством.
Не только мне, но и Гариме эти перемены нравились, поэтому сестра в общих чертах, не вдаваясь в подробности, рассказала о сути ритуала и неоценимой помощи жреца Тимека. Упомянула многообразие сарехских ритуалов, о силе которых мы могли лишь догадываться. Правда, Гарима умолчала о произошедшем с господином Сфием, о зачарованных травах, которые добавили в пиво, чтобы спровоцировать погром. Не обронила и слова о красном футляре и подмене воспоминаний. Такое поведение я считала правильным, потому что, как и Гарима, не доверяла Передающей и не рассчитывала, что улучшение отношений продлится долго. К счастью, сосредоточенная только на своем мире и удобстве Абира не заметила напряженности и даже не догадывалась, сколько важных новостей Гарима обошла вниманием.
Абира внимательно слушала, грациозно склоняла красивую голову к плечу и улыбалась, поглаживая пальцем новый браслет с крупными винно-красными камнями. Он ей явно нравился, Передающая едва не мурлыкала от удовольствия. И все же, несмотря на вполне мирный настрой и спокойное общение, мне Абира в то утро виделась хищной и опасной. Наверное, из-за сияющих красным камней браслета…
Император принял нас в своих покоях. В этом кабинете с овальным столом посередине я еще не бывала, а Гарима чувствовала себя расковано и направилась к явно привычному креслу. Солнечный свет проникал сквозь матовые стеклышки окна, продолговатыми пятнами ложился на столешницу цвета гречишного меда, на белые чистые листы и аккуратно очиненные перья, отражался от золотых чернильниц. Глядя на украшенные перстнями руки Правителя, я думала, он пытался облегчить себе восприятие плохих новостей, выбрав эту теплую уютную комнату для беседы.
Император уже о многом знал от первого советника и господина Мирса, не ставшего скрывать от Правителя свое невольное участие в событиях двухлетней давности. Доверенная щедро дополнила картину нашими выводами и подозрениями. Она говорила уверено, убежденно, полно отвечала на возникавшие вопросы. Император и советник обменивались тяжелыми взглядами, изредка кивали. Когда Гарима сказала, что сарехского посла необходимо допросить, воцарилась гнетущая тишина. Нет, оспаривать это решение никто не собирался. Я предполагала, что Император Адмий еще не смирился с возможными политическими последствиями такого шага, а потому медлил с ответом.
— Разумеется, я приглашу его сегодня же и прошу вас присутствовать при встрече, — слова Правителя будто провели итоговую черту. Так оно и было. Ведь чем бы ни закончился разговор, отношения посла и Императора, отношения двух стран уже никогда не будут прежними.
— Если вы хотели обсудить с ним что-либо, касающееся восстановления Храма, думаю, будет разумно сделать это сегодня днем, — медленно продолжал Император. — Учитывая все обстоятельства, его неоспоримую связь с заговором, господин Далибор не вернется сегодня в посольство. Я, опасаясь за его безопасность, настойчиво попрошу его быть моим почетным гостем. Не собираюсь давать ему возможность сообщить о нашей с ним беседе кому-нибудь.
— Арест посла — опасный шаг, Повелитель, — заметил господин Нагорт. — Если он не вернется в посольство, об этом будет знать община. Утаить такое невозможно. Будет много шума.
Император касался губ сложенными домиком пальцами.
— Я не намереваюсь называть это арестом, — уточнил он, даже не посмотрев в сторону господина Нагорта. — Лишь заботой о безопасности.
Советника решительный тон Правителя нисколько не смутил.
— Но другие назовут это арестом, заключением! — возразил он. — Можно запереть его вместе со всеми приближенными и слугами в посольстве. Лишить почтовых голубей и права передавать кому-либо письма. Вплоть до выяснения всех обстоятельств дела.
— Превратить посольство в тюрьму? — нахмурился Правитель. — Не лучшая идея. Царь Кивейр будет этим крайне недоволен, когда узнает.
— Он будет недоволен в любом случае, — вельможа немного склонил голову, словно принося извинения за несогласие. — Но если арестовать посла, если закипит община, царь узнает о произошедшем раньше.
— Госпожа Гарима, что вы думаете? — подняв глаза на сестру, спросил Император.
— С царем Кивейром придется объясняться все равно. Но лучше позже, чем раньше, — холодно ответила Доверенная.
— Госпожа Лаисса? — спокойный тон, пытливый взгляд. Правитель всегда нравился мне тем, что не раздражался, если с его точкой зрения не соглашались, хоть это и случалось редко.
Я сделала глубокий вдох и постаралась подражать тону сестры:
— Домашний арест выгодней. Мы не знаем, только ли господин Далибор замешан, не было ли у него сообщников в посольстве. Заключить всех в тюрьму нельзя. Это вызов. А в посольстве охватим всех.
Император кивком поблагодарил, как и Гариму до того. Новая пауза была недолгой и менее напряженной.
— Благодарю за дельные советы, — голос Императора звучал ровно и спокойно. — Значит, решено. Домашний арест.
После этой встречи мне меньше всего хотелось возвращаться в дом жриц. Не хотелось даже случайно видеть ярких птичек в клетках или думать о том, что чудесный сад окружает высокая ограда, что драгоценных жриц охраняют воины. Не хотелось вспоминать о бесследно пропавших после посвящения мехенди, привязывавших меня к Сосновке, к господину Мирсу во время пути, к Храму. Мне все больше казалось, что «домашний арест» — моя повседневная жизнь, к которой я с трудом постепенно привыкала, но так никогда и не научусь получать от нее удовольствие.
Прогулка по городу отвлекла от грустных мыслей, а случайная встреча порадовала — я увидела Фераса у прилавка с фруктами. Воин, одетый в обычную городскую одежду, выбирал дыню. Подносил желтые плоды к лицу, ласково гладил шершавую шкурку и принюхивался к аромату, прикрыв глаза.
— Как вы выбираете, какую возьмете? — спросила я вместо приветствия.
Он повернулся и, увидев перед собой жрицу, поспешно поклонился.
— Здравствуйте, Ферас, — делая ему знак выпрямиться, поздоровалась я.
— Здравствуйте, госпожа.
Его губы облюбовала теплая улыбка, сделавшая воина очень похожим на отца. Господин Мирс тоже так улыбался мне, Лаиссе, а не сиятельной Забирающей великой Маар.
Мы говорили о сущих пустяках. О дынях, о недавнем празднике, о кофейнях… В одной мы даже недолго посидели. Смешно, но только устраиваясь за столом под большим оранжевым навесом, я вспомнила о сопровождавшем меня охраннике. Он что-то предложил мне и вернул в настоящее. Я вдруг заметила вокруг множество других людей. Некоторые откровенно глазели на Фераса и на меня. Стало неловко, а внимание толпы было неприятным и обременительным. Поэтому я решила перебраться с улицы в помещение. К счастью, там были только хозяева, а Ферас не заметил перемены настроения и продолжал разговор в том же тоне. Появившаяся неловкость исчезла и не вернулась даже во время прощания у ворот Храма. Я только тогда сообразила, что ни разу не обратилась к Ферасу «господин», но это почему-то казалось правильным.
