Призрачная любовь (СИ) - Курги Саша (полная версия книги txt) 📗
— Хорошо, — пробормотал он себе под нос.
— Что хорошо? — не понял хирург.
— Кола, — психиатр встряхнул свой пластиковый стакан, и там стукнулись друг о друга кубики льда. — Кола хорошая.
— Это ты еще в кино не был! — усмехнулся Виктор.
— Кино? — переспросила Вера.
Тогда хирург продемонстрировал спутникам три билета.
— Я с восемьдесят четвертого года там не бывал! А психиатр так, наверное, вообще никогда! — воскликнул Виктор.
— А что за фильм? — спросила хранительница, приглядываясь. — Ты знаешь, что это в трехмерном варианте?
— Подумал, новые технологии не помешают, — с этими словами хирург озорно взглянул на психиатра.
Вера вздохнула и объяснила:
— Там дают специальные очки.
Не отправит ли это все Иннокентия в галлюциногенное путешествие в сочетании со свойствами его собственных очков?
— Я согласен попробовать, — произнес психиатр.
Ах, это он принял вызов!
— Это же "Звездные войны"! — воскликнул Виктор с радостью мальчишки, получившего любимую игрушку. — Помню, как мы всей семьей смотрели их по видику! Вот было время! И, представляешь, сегодня, Вер, я узнал, что вышло продолжение! Спасибо, что вытащили меня в город! Для меня это просто рождественское чудо!
— Ага, — психиатр выглядел скорее раздосадованным. — Пока тебя не было, битых два часа я слушал про джедаев и Империю. Только теперь, по мнению Виктора, я готов прикоснуться к священной саге. Что ж, я в нетерпении…
Вера улыбнулась.
— Без предыстории ты бы, правда, ничего не понял.
В глазах Иннокентия не было ни капли энтузиазма.
— Пойдем. Время сеанса подходит. Хотя не знаю, какая разница, смотреть фильмы на большом экране или на мониторе ноутбука. Смысл-то один и тот же.
Вера ухмыльнулась. В кинотеатре она завернула в кафе, торговавшее едой и напитками. Вскоре она вручила психиатру огромную корзину попкорна и пластиковый лоток с кукурузными чипсами.
— Что это? — удивился Иннокентий, принимая покупки из рук Веры.
— Вкус нового века, — улыбнулась девушка. — Для многих кино наслаждение вовсе не духовное, а… даже больше физическое.
Психиатр посмотрел на нее вопросительно и, наконец, выдал:
— Ладно.
После этого компания хранителей зашла в зал. Доктора расселись. Между Виктором и Иннокентием поместилась Вера, и психиатр сунул ей попкорн в руки. Дело было в том, что угощение заметил хирург и теперь раз за разом запускал свою жадную лапу в корзину, словно не мог наесться этим неизысканным лакомством, чем явно мешал разделявшей их соседке. А когда воздушную кукурузу держала Вера, всем до нее было недалеко.
Начался фильм, и Виктор на время оказался поглощен зрелищем без остатка. Он даже попкорн больше не брал и не притрагивался к коле. Как завороженный сказкой ребенок хирург взирал на экран. Похоже, он и вправду был фанатом серии. Вере показалось забавным то, что она даже не подозревала об этой стороне друга. Теперь они с Иннокентием пошутят на эту тему еще не раз.
Вере новая часть саги не понравилась. Нечто похожее творилось и с психиатром. Не то, чтобы Иннокентий был ранее оторван от современной кино культуры. У них был один на двоих с хирургом ноутбук, и как Вера поняла по коротким ремаркам соседа, сказанным во время просмотра, фильмы он время от времени смотрел, но не такого жанра. Например, ему нравилось "Молчание ягнят". Забавно, что в качестве примера Иннокентий привел Вере картину о безумном психиатре и его странных, напоминающих нездоровую увлеченность, отношениях с молодой следовательницей. Надо сказать, что хранительнице тоже этот сюжет запомнился, она читала книгу.
Ближе к концу Виктор неожиданно уснул, а Иннокентий перестал болтать с Верой по довольно странной причине: кажется, все самое главное уже было сказано. Пару раз они с хранительницей одновременно потянулись за попкорном и встретились пальцами в почти опустевшей корзине. И он не убрал руку, задержав собственную ладонь над Вериной. Тут хранительницу обдало жаром. В памяти замелькали почти затертые, оттого что были неважными картинки о студенческих временах. Вера прогуливала с однокурсником лекцию, они целовались в кино до головокружения, до обкусанных губ, они оба были молоды и горячи. Это было просто удовлетворение физической потребности и потому воспоминание не вызывало у девушки серьезных чувств. Тогда она была совсем не такой скромной… Вера выдохнула. Решилась ли бы она на что-то подобное сегодня?
Иннокентий уже убрал руку. А Вера поняла, что, так же как и в молодости, сгорает от желания. Только на сей раз к физическому влечению примешивалось духовное, что делало ощущения во много раз мучительнее и глубже. Быть рядом с ним, чувствовать дыхание, слиться в единое целое — это казалось необходимым. Вера мельком взглянула на соседа. Если бы она была студенткой, то немедленно положила бы ему руку на бедро, а потом…
Девушка выдохнула и аккуратно отвела в сторону ногу, так чтобы коснуться его колена. Иннокентий не вздрогнул, не отодвинулся. Затем Вера ощутила, как он сделал именно то, о чем думала она сама. Его ладонь легла на ее бедро, совсем недалеко от талии. Вера поняла, что слышит, как бьется ее сердце. Было удивительно понимать, что они оба с Иннокентием, похоже, испытывали одинаковые желания. Вера чувствовала, как его ладонь скользит по ее ноге, туго обтянутой джинсовой тканью. Он словно хотел почувствовать каково наощупь ее тело. И это одно уже приносило Вере наслаждение.
Однако прикосновений было явно недостаточно для того, что она сейчас испытывала. "Странно", — мимоходом подумала девушка: "Разве хранители не почти полностью лишены всего физического?". Та страсть, которую она сейчас чувствовала, была столь сильной, что практически ощущалась как нечто болезненное. Вере нужно было сейчас остаться с Иннокентием наедине, просто жизненно необходимо.
Они встретились взглядами.
— Поцелуй меня, — одними губами прошептала Вера.
И тут случилось непредвиденное. Психиатр поднялся и вышел. Несколько мгновений Вера молча смотрела на его опустевшее кресло, не в силах поверить, что это, в самом деле, случилось. Обычно когда девушка начинала кокетничать с кем-то, все всегда шло по неизменному сценарию, когда она в итоге оказывалась с этим мужчиной в постели. Ей, черт возьми, еще никто не отказывал! Но неоправданные надежды были мелочь по сравнению с тем, что Вера совершенно искренне сейчас желала физической близости, это стремление почти полностью завладело ее сознанием. Это было довольно жестоко с его стороны.
Где-то в памяти ожил хор голосов, называвших Веру не лучшими словами. Девушка закрыла глаза и приготовилась к неприятному удару. За что-то же эти люди, в самом деле, имели право звать ее шлюхой.
Но Вера, к собственному удивлению вспомнила вовсе не о прегрешениях. Нечто совсем другое. Третий курс медицинского института и кафедру общей хирургии. Вспомнила она и Успенского. Теперь Вера четко помнила, каким лучший из хирургов отделения представал перед студентами. Выглядел он, конечно же, русским под стать имени, но чем-то неуловимо напоминал себя настоящего — те же руки, тот же размах плеч, такой же уверенный взгляд. Так вот почему едва попав в больницу, Вера его узнала и ощутила странное притяжение!
Она обожествляла его умелые руки, знания и закаленный характер. Она любила его как ученица учителя, и если бы Успенский когда-либо намекнул на постель, он разрушил бы это хрупкое непорочное влечение. Вера ощущала себя рядом с ним как с отцом, который погиб, спасая кого-то из гражданских на дежурстве, он служил в милиции, и тем самым навсегда лишил семилетнюю дочь своего общества.
Всем было известно, что Успенский выбирал себе несколько студентов с очередного курса и к концу института натаскивал их так, что они были готовы идти чуть ли не в любую область хирургии. Он тренировал их к олимпиадам, помогал на конференциях выступать. Это был лучший старт в профессии. Естественно, амбициозная Вера собиралась стать одной из любимчиков. Но конкуренция оказалась по-настоящему жесткой.
