Призрачная любовь (СИ) - Курги Саша (полная версия книги txt) 📗
После этого психиатр выпустил ее руку и развернулся, а Вера, глядя ему в спину подумала: "Нет, именно тебя я и хочу". Стало ясно, что они действительно неравнодушны друг к другу и уже оказались бы в постели, если бы не… Вера перевела дыхание. Психиатр говорил ей о своем безумии. Она действительно в порядке, если хочет сумасшедшего? Скорей всего нет.
Тут появился Виктор, и Вера обрадовалась ему. Ей не хотелось заканчивать все так, на этой ноте. А вмешательство хирурга помогло бы хотя бы сгладить углы.
— Ну что, теперь домой? — он смотрел на коллег как на нашкодивших детей.
— Да, пожалуй, хватит на сегодня, — согласился Иннокентий, обернувшись к хирургу. — Мы вроде бы сделали даже больше, чем собирались.
Обратно шли в молчании. Виктор шагал между Верой и психиатром. Было совсем не так весело, как поутру. Атмосфера праздника скомкалась и стерлась. Все теперь было другое. Вера совсем не испытывала радости от того, что их настоящие чувства с Иннокентием прояснились. Она и до этого понимала, что произойдет нечто подобное. Поэтому Вера так и боялась дотронуться до психиатра. Неожиданно хранительница сильно разозлилась. Если бы он дал ей взглянуть на то, что все называли потусторонним миром, она бы сама приняла решение как дальше быть с этим. Нечестно было делать это за нее!
Наконец хранители приблизились к воротам больницы. И там их ждала необычная сцена. Вера поначалу не заметила девушку с пакетом в руках, но как только Иннокентий легко коснулся ее руки, тут же узнала Леру Абарян.
Дочь Виктора, очевидно, находилась в непростой ситуации. Она то срывалась с места и делала несколько решительных шагов в сторону больницы, то разворачивалась и отходила обратно к воротам. В этот миг хирург и сам заметил ее.
Виктор застыл.
— Она вернулась, — улыбнулся ему психиатр. — Я же говорил тебе.
Вера по его тону поняла, что между друзьями на эту тему, видимо, состоялась уже не одна беседа. И тогда осознала, что должна была делать сама.
— Иди, — сказала Вера хирургу. — Я… тебя вспомнила в кино. Поэтому и ушла. В нашем институте ты был учителем, о внимании которого все мечтали. Если кто-то и сможет превратить ее родовое проклятие, которое привело ее в хирургию, в благословение, то только один ты. Теперь я точно знаю. Так было нужно, чтобы вы встретились.
Виктор с благодарностью посмотрел на Веру, подтянулся и зашагал навстречу Лере. С дочерью они столкнулись прямо в воротах, когда она, видимо, наконец, приняла решение уйти.
— Лера? — заговорил Виктор, сверху вниз взглянув на девушку.
Та тяжело выдохнула и сунула хирургу пакет в руки. Виктор открыл его и тепло улыбнулся.
— Там… пирог. Я приготовила сама, — объяснила Лера. — Вы… хотели как лучше, а я… наговорила вам гадостей. Я… места себе не нахожу вот уже три недели. Вы первый человек, который отнесся ко мне с искренней добротой, наверное, за всю мою жизнь. Не могу же я оставить по себе такое плохое впечатление…
Лера подняла глаза и нервно взглянула на отца.
— Дело в том, я… ухожу из медицины. У меня изменились финансовые обстоятельства. Я все обдумала и поняла, что начну с мужем бизнес…
Тогда Виктор взял дочь за руки и произнес.
— Это не выход и ты знаешь сама.
Лера опустила голову. Губы ее дрожали.
— Вы, черт возьми, правы, — наконец, выдохнула девушка.
Несколько мгновений она выглядела очень смущенной, а затем начала копаться в сумке и через какое-то время вынула оттуда сложенный вчетверо листок бумаги. Это оказался детский рисунок, когда Лера развернула его.
— Я никогда не думала, что покажу вам его, — пробормотала Лера. — Это нарисовала на уроке моя дочь. Я вроде бы рассказывала вам про Арину.
Виктор взял бумагу в руки и, следом, очень искренне и тепло улыбнулся.
— Так это же вы в операционной.
Лера потупилась.
— Она нарисовала меня и вас.
— Это я? — вскинул брови Виктор, указывая на листок. — Ну, может, чем-то и похож.
— Да, это зеленое пятно, — нервно усмехнулась Лера. — Ваша голова. Я рассказала ей о вас… на ночь и с тех пор Арина твердит, что мне нужно сказать вам спасибо. Дочь, это лучшее, что у меня получилось пока.
Лера помолчала и, наконец, выдохнула:
— Ну что, съедите пирог? Мы вместе готовили.
— Мне очень приятно, Лера, — просиял Виктор.
— Правда? — в глазах девушки едва ли не стояли слезы.
Через мгновение она утерла нос рукавом.
— Я ведь, по правде, пришла не только из-за Арины, — посмотрев в сторону, сдавленным голосом заговорила она. — Я, конечно, очень люблю свою дочь, но не могу выполнять все детские прихоти, как бы правильно они ни звучали. Мне рассказали другие… ординаторы с кафедры, какая это честь ходить в учениках у вас и о том, что я повела себя как идиотка, когда подумала, что интересую вас как женщина… Все знали про вашу семью, кроме меня…
После этого Лера с вызовом посмотрела в глаза отцу, но, видимо, не нашла в них того, что искала.
— Я думала, вы меня прогоните сегодня, — закончила девушка.
— Я же сказал, — улыбнулся Виктор. — Ты очень похожа на мою дочь.
Лера какое-то время молча комкала свой рукав и, наконец, проговорила:
— Тогда можно мы притворимся, что того разговора не было и начнем сегодня с чистого листа? Я сяду за учебники и буду ходить с вами на дежурства.
Виктор приобнял ее и завел в ворота больницы.
— Лера, мы можем начать работу прямо сегодня. Полгода ты уже пропустила. Это много. Но я помогу тебе наверстать.
Девушка кивнула.
— Форма у меня с собой, — вздохнула она. — Правда, она вашего анестезиолога. Помните, я брала ее постирать? Думала, сегодня верну. Она же не расстроится, если я еще на день-два задержу ее вещи?
— Нет, — покачал головой Виктор. — Пойдем, составим тебе график.
Вскоре отец и дочь скрылись за воротами.
— Получилось! — воскликнула Вера, оборачиваясь к Иннокентию. — У меня все вышло, представляешь!
Хранительница, конечно же, приложила руку к тому, чтобы Лера узнала от других ординаторов о своем отце. И это сработало! Правильно говорил Иваныч, ни одно чудо не выходит без напряженной работы добрых сил. Сейчас Вера была занята исключительно своим триумфом и совсем позабыла о том объяснении, которое недавно было у них с Иннокентием.
Однако психиатр на нее не смотрел. Он сделал жест Вере, который означал: "Не приближайся!". Невдалеке стояли несколько человек в черной форме. Еще мгновение назад на улице никого не было. Эти стражи словно взялись из воздуха.
— Я сам с ними поговорю, — Вера уловила в голосе Иннокентия тревожные нотки.
Время замедлило бег и все вокруг стало серо-тягучим, когда хранителей обступили пятеро мужчин в одинаковых черных куртках, сверху которых у каждого нечто броде бронежилета. На рукавах был вышит незнакомый герб, под ним цифры "01". Такой экипировки Вера у стражей еще никогда не видела. Мужчины выглядели грозно, в их позах, крепких фигурах чувствовалась сила. Они мало напоминали обычный патруль. Зачем они здесь? Вера нашарила в кармане увольнительную.
— Они тут не из-за тебя, — подтвердил ее опасения психиатр. — Это первая опергруппа… и Отверстчик, глава сыска, их начальник.
— Верно, — один из мужчин кивнул, и Вера с удивлением узнала в нем того самого господина, который еще в начале двадцатого века являлся в больницу за Иннокентием. Это и был Отверстчик, похоже.
Стиль у него почти не изменился с тех пор. Начальник первой опергруппы носил такой же точно старомодный черный плащ, что и в начале прошлого века. Ну что ж, теперь, по крайней мере, было ясно, что и среди стражей были свои долгожители.
— Мы за психиатром, — объяснил он Вере.
Иннокентий расправил плечи и шагнул вперед. Хранительница затаила дыхание. Зачем первой опергруппе Иннокентий? Они же не арестовывать его пришли?
— Точнее, за его талантами, — сжалился Отверстчик.
— Что у вас произошло? — взгляд психиатра стал напряженным.
