Улей. Отверженная (СИ) - Лужанская Алёна (книги серии онлайн TXT) 📗
Растерявшись, я непозволительно долго задержалась в дверях. Узнает, почует, тотчас же раскроет! Как его вообще с такой бандитской рожей Правящий Совет допустил к монаршему телу?!
Но на мое счастье фаворит скользнул по нам равнодушным взглядом и, спрятав усмешку в уголке рта, отвернулся. Он грубо выхватил графин у склонившегося в низком поклоне Безмолвного и принялся наполнять кубок Ее Величества, судя по запаху, яблочным нектаром с корицей.
— Свободны.
Взмах рукой, — и гвардейцы немедленно покинули зал.
— Как ты посмел сюда явиться?! Еще и отверженного притащил! Совсем сдурел?
— Ваше Величество, — Волк прижал руку к сердцу в жесте поклонения и опустил голову, — из всей свиты я выбрал самого мирного и надежного подчиненного. Он полностью себя контролирует. Вам не о чем волноваться.
— Свиты, говоришь? — Воздух вокруг Королевы уплотнялся, мелькали змейки — электрические разряды. — А не заигрался ли ты во власть, дорогой мой?
— Сложно удерживать отверженных единолично. — Выходец из гетто был совершенно спокоен, в то время как меня начало ощутимо потряхивать от разливавшейся вокруг Силы. — Их много, и без помощников за всеми не углядеть. За этого изгоя могу полностью поручиться.
— Пусть покажет свое лицо.
— Ваше Величество, он сильно изувечен. Это не самое приятное зрелище.
— Пусть покажет свое лицо!
По звонкому щелчку пальцев Безмолвный убрал поднос с опустошенным графином и направился ко мне.
Волк и бровью не повел, но изменившийся запах с новыми нотами адреналина выдал его с потрохами. Предвкушая разоблачение, Королева сверкнула своими желтыми глазищами.
Сердце отбило два удара, и москитная сетка спала резким движением.
— Отвратительно. — Скривив красивые губы, Королева вынесла вердикт.
Скульптурирование — один из методов маскировки, когда за счет верхнего слоя кожи и мышц можно измениться до неузнаваемости. Опустить уголки рта, углубить носогубные складки, выдвинуть вперед брови, сузить глаза, поднять кончик носа пятачком и сверху нанести легкий морок с трупными пятнами — сразу другое лицо. Мертвое и страшное.
— В Лабиринт его!
— Зачем же? Он…
— Отверженному там самое место. Ты думал, я приглашу его за свой праздничный стол? Посидит денек-другой, потом заберешь дружка в целости и сохранности.
Двое гвардейцев по сигналу ворвались в Малый зал и схватили меня под руки.
— Теперь о делах. Надеюсь, ты пришел просить прощения?
— Ваше Величество, обстоятельства были не в мою пользу. — Волк снова согнулся в низком поклоне. — Порой даже мне сложно предугадать действия твари…
— Знаю. — Королева раздраженно повела плечами. — В твой успех я верила слабо. Больше надежды возлагала на робота. Но эти дурни в лаборатории сделали адаптивную систему мышления и уровень привязанности максимальный!
— Я видел, он одной рукой направил удар, а другой закрыл затылок.
Ее Величество глухо зарычала, а Жасминовая Леди, сидевшая возле ее ног, многозначительно хмыкнула. Только Первый сохранил невозмутимость и сухо произнес:
— Знал бы, велел по умолчанию поставить вашим голосовым командам наивысший приоритет. Ученые недооценили степень личного интереса Красных Палат в пилотном проекте.
Прикрыв глаза, Королева сделала глубокий вдох и в следующую минуту обратилась к своему наместнику с непроницаемым выражением лица.
— Ты нашел Вторую?
Я была уже у порога, когда услышала свой номер.
— Нет еще, — ответил Волк, провожая меня предостерегающим взглядом.
— Все никак не могу определить, что же к ней чувствую. Злость за предательство? Отнюдь. Наверное, жалость…
Двери захлопнулись, едва не прищемив пальцы, и я осела на пол.
— …Виновен тот, кто влез в базовые установки и испортил такое идеальное оружие… Знаешь, жители до сих пор говорят о ней…
— Вставай! — Гвардеец, шедший сзади, вздернул меня на ноги. Но я, не устояв, упала вновь.
— …Люблю, как всех своих глупых детей… присматриваю вот до сих пор за ними. Ты присматриваешь… Но гниль до конца не вырезали, она определенно вернется вместе с памятью, и ждать того момента, жить в напряжении не хочу…
Ощутимый удар в бок вырвал весьма правдоподобный стон боли. Я мысленно выругалась и, сдернув с лица сетку, вцепилась в руку обидчика.
— Ноги-и. Не иду-ут.
Он поморщился от трупного вида и поднял еще раз — не хотел волочить умертвие на плече.
В третий раз я рухнула, словно подкошенная. Ноги переплела почти узлом — настолько неестественно, что солдат испуганно отпрянул.
— Не подведи меня на этот раз!
Слова Королевы прозвучали громко и отчетливо. Их было слышно даже на лестнице, куда меня утаскивали двое гвардейцев.
«Из Лабиринта нас не выпустят», — шептала интуиция.
Я знала, поэтому придумывала план побега, пока меня волочили под руки. Единственным выходом было умереть, и разведчиков учили это делать.
Сначала пускаешь себе носом кровь, начинаешь отхаркиваться, задыхаться. Потом тошнота. Обязательно с желудочным соком для достоверности. Добавляешь запах гниения — и тебе верят.
После первого такого «приступа» я вновь оказалась на полу. Гвардеец отскочил от меня на добрые полметра. Его товарищ, менее изнеженный, заорал:
— Чего ты его бросил? Велено дотащить до Лабиринта.
— Не дотащим. Не видишь, что ли?
— Тогда беги за начальником! У нас нестандартная ситуация, инструкций к ней нет…
— Он назовет нас олухами, а коли не в духе будет, еще и по хребту огреет. Что очень даже вероятно! Все наши уже на празднике, пьют медовуху и веселятся.
Пока они спорили, наступил последний этап — судороги. Тело фермера выгнулось дугой, изо рта пошла багровая пена. Разведчица, приглушив сердцебиение, оценила качество исполнения на «пятерочку».
— И что с этим делать?
Ну же, соображайте, ребята! Не могут такие тугодумы работать в Красных Палатах.
Конечно, гвардейцы сталкивались с трупами, более того, выносили их из Дворцовых комнат с завидной регулярностью. Но мертвецы-то мирные, а тут кто-то посмел издохнуть непосредственно на их честных руках.
— Королева отдала четкий приказ — доставить отверженного в Лабиринт, — не унимался тот, что был храбрее.
— Да, но не труп. Палачи на перегной не принимают.
После минуты, проведенной в тишине да раздумьях, последовали выдох облегчения и фраза:
— Да ты голова! Давай его сразу туда. Всяко лучше, чем скидывать со стены. Еще заметит кто, сейчас на смотровых площадках не протолкнуться…
Сгруппировавшись и одновременно расслабив конечности, я помогла гвардейцам поднять тело и удобнее его перехватить. От Красных Палат до Королевских садов можно было подняться с помощью лифта за пару минут. Однако хозяйственные постройки, дабы не портить общий вид, находились в противоположной, неприглядной стороне, путь к которой был не из легких. К счастью, перед физическими трудностями гвардейцы не спасовали и, сгрузив меня в мягкую и склизкую гору компоста, быстро ретировались.
Мой расчет оправдался — никто не собирался охранять вонявшую кучу дерьма и, более того, околачиваться рядом с ней в такой веселый праздник, как День Пахаря.
С хлюпаньем вынырнув из перегноя, я оглянулась по сторонам. Ни души!
«Зато от нас тот еще душок», — пошутил внутренний голос и ненавязчиво напомнил мне о бутоне, припрятанном в нагрудном кармане. К слову, единственным предметом, уцелевшим после купания в компосте, оказался цветок — символ изгоев.
«Чему тут удивляться! Одно дерьмо другому не помеха», — прыснула со смеху разведчица.
Улыбнувшись своим мыслям, я направилась к стоявшим в ряд амбарам. Хоть в одном-то должна иметься запасная спецодежда рабочих.
Двери ближайшего сарая были закрыты на замок. Благо на верстаке, стоявшем под навесом, кто-то забыл шило. А в толковых руках это очень многофункциональная вещь…
В отдалении слышались звуки музыки и гул толпы. Праздник только начинался.
Первый амбар оказался пустым. Во втором была приоткрыта дверь, но ничего интересного там не нашлось. Третий, похоже, предназначался для передержки животных. Он был заметно больше, в нем имелись несколько узких прямоугольных окон, а под потолком висели лампы-светлячки. И я бы прошла мимо закрытых загонов, но Вторая почувствовала запах свежей крови, а буквально через минуту увидела обезображенное тело, лежавшее на земле. Судя по характерной эмблеме на одежде, оно принадлежало смотрителю. Убийство при свете дня, да еще с особой жестокостью — нестандартная для Улья ситуация, и проигнорировать ее разведчица никак не могла.
