Улей. Отверженная (СИ) - Лужанская Алёна (книги серии онлайн TXT) 📗

Глава 1

Улей. Отверженная

Одинокая пчела — не пчела. (с)

Пролог

«Ни одна пчела не проникнет в чужой улей» — гласила неприлично толстая книга «1000 занимательных фактов о насекомых». Легкий слог и обилие сюрреалистических картинок, очевидно, определяли степень «занимательности», а вот на научные пояснения текст был весьма скуден. Оттого-то и лежала книга без дела, служа чаще подносом, нежели развлекательной литературой. Но единственная фраза, и то прочитанная мельком, никак не давала мне покоя. Не оставляла даже ночью — выдергивала из приятных сновидений, заставляла тревожно метаться по кровати.

«Ни одна пчела не проникнет в чужой улей».

Пчела не проникнет, а я смогла. Более того, нашла свою нишу, заполнила утраченное звено пищевой цепи. Признаться честно, это было непросто. Новый мир, чужой, враждебный. Мир людей — существ, внешне похожих на нас, но отличных по содержимому. И я говорю не о кишках… не только о них.

Люди — сами по себе странные, эгоцентричные, замкнутые- одиночки, борющиеся друг с другом за ложные ценности. И чем они опытнее и старше, — тем злее и ожесточеннее идет борьба. Одни детеныши воспринимают окружающий мир адекватно: шлепают по лужам, радуются распустившемуся цветку, гоняют бабочек, смотрят по сторонам и наслаждаются тем, что даровано природой. Я бы делала это вместе с ними, но по возрасту, увы, не положено.

А положено иметь постоянного партнера, худо-бедно приличную жилплощадь и работу, иначе никак. Здесь жесткая дисциплина, хоть и зовется иначе — рутиной.

Я выполнила все требования, вписала свой код в систему и… кажется, начала любить людей. Ведь если присмотреться, они гораздо лучше, чем мы.

Ники была со мной согласна. Она укладывала спать малыша, нежно водила рукой по его округлой спинке и пела колыбельную. Сама думала о том, как в одночасье ее богатый на впечатления мир сузился до одного маленького сморщенного человечка в голубой пижаме и нелепом чепчике, натянутом едва ли не на глаза. Нет, не вся любовь была отдана ему. Часть приходилась на другого, лежащего тут же, за спиной, перекрывшего все пути отступления….

Муж — так здесь называют узаконенных обществом сожителей, — коротко и емко. К счастью, Кир умел засыпать самостоятельно. Крепкий богатырский сон одолевал его, как только макушка касалась подушки. И ни детский плач, ни жуткий скрип кондиционера — ничто не могло вырвать Кира из объятий Морфея. А Ники — из объятий мужа.

Длинная минутная стрелка доползла до короткой — часовой, и они соединились на одиннадцати вечера. Рука, согнутая в неудобном положении под головой малыша, затекла. Ники боялась пошевелиться, боялась нарушить идиллическую картину, то хрупкое состояние покоя, что при наличии ребенка стало непозволительной роскошью.

Луч от торшерной лампы бил целенаправленно в лицо. Да, мы забыли выключить свет. И это досадное недоразумение все испортило.

Выключатель белый, обычный, пластиковый, Кир не успел заменить его на деревянный. Каждый раз терпеливо повторял, что весь дом не переделаешь, но на просьбы любимой отзывался охотно. Просто забыл. Ему предложили высокорентабельный проект, и в последнее время его мысли были всецело отданы работе. А Ники следовало напомнить, тогда, возможно, все получилось бы иначе.

Я не люблю искусственные материалы. От них не идет тепло, они не впитывают энергию и потому сложно поддаются воздействию. Раскрошить их гораздо проще, но если ласково, еле касаясь…

— Кто ты? — Сонный голос раздался над ухом.

У меня получилось — свет потух. А вместе со светом и вся моя жизнь.

Глава 1. Возвращение домой

Путь к исходной локации «Гнездо» недоступен.

Статус «дом» присвоен временному убежищу «Улей».

Тезаурус Нового Свода Правил

Что-то пошло не так.

— Портал нестабилен! Код 052. Повторяю, код 052!

Точнее, все давно уже шло не так.

— Полная дезориентация, она не слышит тебя. Выпускай сеть.

Возможно, с того момента, как я появилась на свет.

— Сейчас рванет. Давай!

А может, еще раньше.

Круговорот людей — нелюдей, цифр — кодов. Я в них тонула, терялась. Выплывала и снова ускользала в блаженное беспамятство. Там меня не трясли, не дергали, не били по щекам, не заламывали руки. Было комфортно и безопасно. Я бы осталась там навсегда. Но нельзя. «Еще не время», — сказали мне.

— Вторая, очнитесь. Я знаю, что вы уже с нами. — Голос хриплый, металлический, знакомый и сложно представить, что он принадлежит живому существу.

Звуки, которые издавала я, ничем не лучше. Они похожи на карканье старой вороны, что поселилась над нашим балконом в той, другой жизни. Кир пытался ее прогнать: пугал, стучал палкой, грозился натравить кошку соседа, да все без толку. Ворона притворялась глухой и слепой.

— Вторая, вы реагируете на внешние раздражители, со слухом у вас все в порядке и зрение в норме. Не вводите нас в заблуждение, ваше физическое состояние оценивается на восемь баллов.

Интересно, это много или мало?

— Это неплохо. Раны заживут. Гораздо сложнее перенести эмоциональный откат. Ваше психологическое состояние пока оценить сложно. Войдите с нами в контакт, и мы вам поможем. — Скрип и лязг раздавались совсем близко, кажется, у меня в голове.

Как давно он не смазывал шестеренки? Самому должно быть неприятно.

— Вторая, возвращайтесь.

— Ни-и-ки. — Было легче приоткрыть рот, чем глаза. Темнота растворялась под пятнами света, что проникал сквозь упрямо сжатые веки, однако давала призрачный шанс, что это всего лишь сон, дурной сон. И что вскоре я проснусь в своей комнате пастельного оттенка с винными шторами и вороньим гнездом над застекленной лоджией. А главное — в окружении своих мальчиков, как маленького, так и большого.

— Что?

— Имя.

— Повторите, — сухо проскрежетал голос.

— Мое имя Ники. Дай воды, — и, почувствовав, что моего резерва хватает еще на одно слово, добавила: — Пожалуйста.

К губам поднесли холодный стакан.

— Хорошо, Вторая, вы будете Ники.

— Я и есть Ники, стальная ты башка. — Чудодейственный напиток развязал мне язык.

— Рад, что вы пришли в себя. Статус «дезориентирована» меняю на «адаптацию».

Да хоть на «ликвидацию». Мне по сути уже все равно.

Док, а это именно он ранее штопал меня, теперь пытался вытянуть в реальность, продолжал монотонно бубнить. Открывались клапаны на месте ноздрей, шевелились кривые ободки губ из хирургической стали. По патрубкам вниз скользили жидкости из ротовой полости. Правый глаз удалось сохранить, но жизни в нем было гораздо меньше, чем в левом, стеклянном.

Каким же жутким я его сделала! Могла, конечно, постараться, да, тогда было не до красоты. Кто ж знал, что для мужчины его внешний вид имеет значение?

Компенсацию свою он получил. Я не видела, но чувствовала, как растягивается сталь в улыбке — пусть и говорили, что невозможно. Док справился со своей обидой, когда резал мои крылья… Крылья?

— Вто… Ники, мы с вами можем тут сидеть бесконечно, я не спешу никуда. Королевская лаборатория, как вы помните, работает круглосуточно.

У меня тоже появилось много свободного времени. Полагаю, утренняя поездка к свекрови сама собой отменилась.

— Но за вами придут через пару часов. И заговорить вам все равно придется.

Видя мой немой вопрос, он пояснил:

— Командир и Четвертый.

Страшное сочетание, но что они мне сделают? Болевой порог уже достигнут. Тело — предатель — уже заживляло раны, а вот треск рвущихся эмоциональных связей до сих пор отдавал в висках.

— Чего ты хочешь?

— Ответов.

Впрочем, какая разница когда? Днем позже, днем раньше.

— Валяй. Только давай с чего-нибудь попроще, голова раскалывается.

Запахло ржавчиной, чернилами и немного медом. Ранее трепетно лелеянный запах теперь вызывал тошноту. Док включил самописец.

— Почему вы сорвали эксперимент?

Что-то простые вопросы мне резко разонравились.