Белые волки. Часть 2. Эльза (СИ) - Южная Влада (читаем книги TXT) 📗
Он очень боялся потерять ее из виду, но и сокращать расстояние опасался, поэтому какое время они шли переулками, все больше удаляясь от центра. Внезапно Крис чуть не проскочил мимо: рыжая нырнула в простенок между домами и остановилась, чтобы перевести дыхание. Он заметил ее боковым зрением в последний момент и тут же прыгнул обратно, загородив собой обратный выход на улицу.
— Я помню тебя, — прошипел, тесня грудью к стене, — а ну, верни мои часы.
Она уставилась на него огромными голубыми глазами и по-детски растерянно приоткрыла рот, и за эту секунду Крис успел разглядеть, что лицо у нее самое обыкновенное, с блеклыми невыразительными чертами, веснушчатым и сильно курносым носом, а между двух передних зубов видна щель. Все, что в ней было красивого, это волосы и грудь, вот почему только их он в ней и запомнил. А в следующую секунду она так дала ему между ног, что Крис упал на одно колено, а в его глазах в самый разгар жаркого полудня заплясал кровавый снег.
Боль утроила его ярость, а ярость придала ему нечеловеческих сил. Он бросился за ней, все еще прихрамывая, а девчонка не долго думая скинула туфли и полезла через решетку, перегородившую другой выход из проулка. Бедра у нее были гладкие и белые — Крис увидел их, когда она для удобства подоткнула юбку за пояс — а пятки быстро стали такими же черными, как у мальчишек-голодранцев. С грацией дикой кошки рыжая перемахнула остроконечные пики, венчавшие решетку, и спрыгнула по ту сторону. Крис взял барьер с разбега. Внутри него проснулся зверь: он мечтал разодрать ее сразу, как настигнет.
Они выскочили на параллельную улицу, где какой-то добросердечный парень попытался остановить Криса, решив, что тот обижает юную и беззащитную девушку, но быстро отступил, получив в нос. Крепкие пятки рыжей уже мелькали на следующем перекрестке. Крис бросился через дорогу, рискуя налететь на кар, прыгнул в очередную подворотню: рыжая сидела верхом на заборе, ее юбка зацепилась за гвоздь. Воровка окинула преследователя полным ненависти взглядом, рванулась всем телом, оставив после себя светло-зеленый клок. Когда он перемахнул и это препятствие, она поджидала его в засаде. С неожиданной силой толкнув к стене, приставила что-то тонкое и острое чуть пониже пуговицы брюк. Крис предположил, что это могло быть шило.
— Не ходысь за мной, — как дикая лесная кошка прошипела она, — а то без хозыйства оставлю.
Тяжело дыша, они смотрели в глаза друг другу: его серебристый лед против ее небесной синевы. А она ничего, когда злая, совсем некстати подумалось Крису. В порыве эмоций ее черты приобретали выразительность, а веснушки на носу бледнели, зрачки же расширялись, пульсируя на радужке, и все вместе это делало ее почти красавицей. Дикой, преступной и говорящей на жутком наречии уроженки площади трех рынков, но все-таки красавицей.
— Часы отдай, — потребовал он, ощущая покалывание острия в опасной близости от своего мужского достоинства и потому стараясь не делать резких движений, — пока по-хорошему прошу.
— Ничаво-то я не брала, — тряхнула она рыжей копной.
— Брала. В музее на выставке меня обокрала. А ну, верни.
— Ежели и брала, того давнось уже нету, — не уступала она, — сами-то мне подарили, а теперича вобратную отбирають.
— Ничего я тебе не дарил, — терпение у Криса кончилось, он схватил ее руку, попутно отметив, какое тонкое и хрупкое у нее запястье, и выкрутил, заставив девчонку кричать от боли.
Металлический предмет упал на землю между ними, Крис скосил глаза: все-таки шило на деревянной ручке. Другой рукой он рванул ее сумку. Замок расстегнулся, стали видны все награбленные сокровища — часы, цепочки, кольца, украшения и кошельки.
— А это что?
— Откуплюся. Откуплюся, — пронзительно завопила рыжая, и на ее ресницах навернулись крупные слезы.
Когда он сжалился и чуть ослабил хватку, она двинула его между ног второй раз.
Шмакодявка поступает нечестно, подумал Крис, пока сам глотал слезы, выступившие от ужасной боли, стоя на коленях у стены. Женщины не должны пользоваться своим преимуществом в том, что мужчины не могут их ударить. Они должны уступать, раз уж и им идут на уступки. А ниже пояса два раза подряд не бьют даже рыночные во время вечерних стычек.
Когда он доковылял до выхода на улицу, то уже и не надеялся ее увидеть, но оказалось, что через дорогу параллельно с ними идет патруль, поэтому рыжей пришлось обуться и степенно шествовать, чтобы не привлекать внимания. Он так же чинно пошел за ней до угла, а потом они снова побежали.
Наконец, он загнал ее на дерево в чьем-то саду. Девчонка, и правда, была кошкой — никогда еще Крис не видел, чтобы тонкорукие и тонконогие создания так быстро забирались по голому стволу до нижних ветвей, закинув сумку на плечо и сжимая в зубах ремешки туфель. Она уселась там, шипя на него сверху, а когда Крис демонстративно сел под дерево на траву, собираясь держать осаду, кинула в него одной, а затем другой туфлей.
— Все равно я не уйду, — сообщил он, потирая ушибленную макушку, — пока не отдашь мои часы.
— Дались тебе энти часы, — фыркнула она из листвы и смачно хрустнула яблоком, сорванным там же, — чай не дурачок, еще себе такенные купишь.
— Не куплю. Это подарок. На мой день рождения.
— А у меня-то братишки и сестренки голодныи-и-и, — вдруг всхлипнула рыжая, — а он, ишь, злы-ы-ый, сам поди с золотого блюда ест, а бедной семье подарок жале-е-еит. У тебя-то таких подарков буде-е-еит воз и маленькая тележка.
Крис недоверчиво взглянул вверх. Стенала она пронзительно, и на секунду что-то внутри у него дрогнуло. Но потом он вспомнил два предательских удара, которые еще отзывались глухой болью в паху, скорчил ей злобную рожу и погрозил кулаком. Она швырнула в него огрызком и попала в лоб.
— Все равно я выкурю тебя отсюда, — пообещал он, снова мечтая свернуть ей шею.
— Не-а. Счас хозяева как вернутися, как погонят тебя палкой, — девчонка уселась поудобнее и покачала ногой. Снизу Крис хорошо видел ее черную узкую ступню и длинную красную царапину на лодыжке, наверняка полученную во время преодоления заборов.
— Так они тебя скорее погонят. Я скажу им, что ты воровка, да еще и яблоки у них все поела. Вот они тебя этой палкой и выдерут.
— Здоровый аппетит, — похвасталась она и надулась, перехотев с ним говорить.
Крис прислонился спиной к стволу, закрыл глаза и обратился к помощи волчьих чувств. Он слышал, как рыжая дышит и ерзает на своей ветке, а девчонка наверняка решила, что он задремал.
— Платие порвал… — с сожалением пробормотала она, послышался шорох ткани. — Гад педальный.
Крис молчал и делал вид, что его это не касается. Платье ей порвал не он, а гвоздь в заборе. И вообще, не надо было убегать.
— Вот скажу Рыбе, он тебя найдет и охренась как отметелит.
Крис не знал никакого Рыбу, да и знать не хотел.
— И пером тебе печеня пощекочет.
Он не смог подавить улыбку: его молчание явно ее бесило.
— Эй. Ты там теперича уснул что ли?
Выждав немного, рыжая начала осторожно слезать. Похоже, ей казалось, что она делает это тихо и незаметно, но наученный опытом Крис затаился, схватил ее в нужный момент за лодыжку и сдернул. Она кулем повалилась на землю и заплакала, на этот раз по-настоящему, потому что не стала бить его, когда он приблизился.
— Ногу-то из-за тебя подвернула-а-а. Гад, ну как есть гад педальный.
Ее сумка лежала на траве раскрытая, украшения стреляли солнечными зайчиками во все стороны. Ворона, подумал Крис. Никакая она не рыжая кошка, а ворона.
— Вот и неси меня теперича, — мстительно бросила она, приподнимаясь на локтях перед ним, обиженная и взлохмаченная, как дикий зверек. Ее большая грудь высоко вздымалась, внизу платье задралось до самых трусиков, а распахнутые голубые глаза вопрошали: "Неужели ты посмеешь тронуть меня такую?"
Крис пожал плечами, подал ей сумку, сгреб в охапку и понес. В ближайший полицейский участок.
Всю дорогу она сверлила его полным ненависти взглядом, обвивая руками его шею. Крис продолжал делать вид, что его это не касается.
