Этикет & шпионаж (ЛП) - Кэрриджер Гейл (читаем книги .txt) 📗

Оживленно жестикулируя, высунулась Вив:

— Это здорово! Совсем не похоже на устройство вроде ночного телеграфа. Не думаю, что здесь требуются какие — нибудь провода!

— Тогда как можно связаться от пункта к пункту? — сморщила лоб Софрония.

— Похоже, там какой — то воздушный проводник!

Вив вылезла и вытерла руки о свои бриджи, оставляя черные жирные полосы.

Софрония нахмурилась, пожалев, что не прочла больше об атмосфере.

— Ты считаешь, они, возможно, пытаются посылать прямые сообщения через атмосферу?

— Это бы объяснило, почему устройство расположили на крыше — ближе к эфиру, — улыбнулась ей Вив.

— Так вот зачем привлекли нашу школу. При необходимости мы могли бы поднять эту штуку прямо в воздух, — заключила Софрония.

Глаза Вив сияли.

— Можешь ты себе представить — передача сообщений из рук в руки на далекие расстояния? Это же революция мирового масштаба.

Мыло и Софрония переглянулись. Софрония подумала о том, что не получает письма из дому и сама не может им послать. По идее, институток должны были опросить насчет писем перед походом в Суиффл — он — Экс. Однако никто не упомянул об этом предмете. Софрония была уверена, что ее наказание, как и наказание Моник, видимо распространяется на лишение связи с внешним миром. Интересно, получал ли что — нибудь Пилловер с тех пор, как они виделись последний раз.

«Наверно, родители отправили нас в плаванье и о нас позабыли».

Мыло скорее всего думал о каких — нибудь незаконных приложениях этого устройства связи. Вив, как настоящий ученый, видела только преимущество изобретения. А Софрония могла вообразить, почему налетчики так хотели до него добраться.

— Так мы думаем, что недостающий прототип, должно быть, клапан, который каким — то образом способствует… запуску?

Вив кивнула:

— Это объясняет, что ты видела двенадцатигранник. Многогранники для множества направлений и согласования с особенностями эфира, которые мы всегда предполагали, трапецоиды.

Софрония посмотрела на Мыло и Пилловера:

— Вы что — нибудь поняли?

Мыло потряс головой.

Пилловер пожал плечами.

— Ладно, я поняла, что теперь могу сама почистить перчатку, — сообщила Софрония.

— Повтори, я не понял, — растерянно посмотрел на нее Пилловер.

— Длинная история, в которой у тебя была своя роль, и теперь все зря.

— Интересно звучит.

— Только если ты интересуешься почтой.

Пилловер смотрел так, что нельзя было сомневаться: он интересовался почтой. Однако Софрония начала беспокоиться о времени.

Вив почти трясло от возбуждения.

— Это так здорово!

— Ну ладно, нам лучше вернуться на корабль. Сейчас мы немного больше представляем, что происходит.

— Да, думаю, лучше вернуться, — согласился Мыло, явно озабоченно глядя на луну.

Они прошли обратно через весь Бансон вполне благополучно — ну, по большей части: примерно на середине пути завернули за угол и вляпались в механическую горничную. Буквально. Софрония ударилась в нее и громко ахнула, отпрянула, врезавшись в Пилловера и наступив на ногу Мылу. Им не хватило времени исполнить маленький танец исчезновения во мраке, а Вив пустить в ход закупориватель. Горничная распознала в Софронии особу женского пола и мгновенно издала сигнал тревоги — высоко заверещав. В свою очередь, включилась сирена по всей школе.

В отличие от звонков Института совершенства, сигнал тревоги в Бансоне походил на рев валковой пилы, только громче. Забавное «юп — юп», которое сотрясало все разношерстое здание. Коридоры моментально заполнились механизмами и парой живых людей. Софрония метнулась к ближайшей двери и нырнула внутрь. Остальная троица бросилась следом, чтобы только обнаружить, что они заперты в ловушке, в бытовой кладовке, и нет никакого возможного пути спастись.

— Просто изумительно. Ну и что нам теперь делать? — спросил Пилловер.

— Тихо, — шикнула Софрония.

Он не обратил внимания и продолжил ворчать:

— Ну мы и влипли, черт возьми. Меня отошлют назад, а я ведь только успел достигнуть неотесанного уровня. Что скажет отец? Пероблёкли — Тынемоты ниже злого гения не опускались. На кону честь семьи.

— А ты почему с нами еще болтаешься? — спросил Мыло. — Тебе же, если помнишь, можно везде ходить свободно.

— О, хорошо, что напомнил.

Пилловер распрямился и собрался покинуть кладовку.

Софрония схватила его за руку.

— Ты не можешь нас бросить! Ты выдашь наше укрытие.

— Это только вопрос времени, — черство заметил Пилловер. — Скоро устроят повсеместную зачистку школы. — И он многозначительно показал на ближайшую метлу, которая делила с ними кладовую. — Зачистку. Ха.

— Прелестно. Еще и каламбурит. — Софрония зло посмотрела на Пилловера. — Подожди, разумеется… тебе можно тут быть. Но это же идеально! Ну — ка, все отвернитесь на минутку.

Троица недоуменно на нее посмотрела.

— Просто сделайте, что я прошу, ладно?

Несмотря на тесноту, они умудрились повернуться к ней спиной.

Софрония стянула одну из своих юбок.

— Готово.

Все повернулись обратно

Она вручила юбку Пилловеру.

— Фу. Это еще зачем?

— Если ты ее наденешь и пройдешься снаружи, то все подумают, что это ложная тревога.

— Ни за что!

— О, давай, Пилловер, пожалуйста!

И Софрония попыталась похлопать ресницами.

Как выяснилось, Пилловер был к хлопанью ресницами невосприимчив.

— Это же унижение!

— Мы сможем придумать разумное объяснение тому, что ты ее наденешь. Это пойдет? — попыталась подольститься Софрония.

— Оправдание, что я шляюсь в нижней женской юбке? Да какое тут можно придумать оправдание?

Глаза Мыла сверкали весельем, а Вив откровенно улыбалась, представляя Пилловера в юбке. Пилловер стоял и держал двумя пальцами сей предмет, словно тот был пропитан смертельным ядом.

— Давай, натягивай поверх своей одежды и выходи, — настаивала Софрония.

— Ты мог бы сказать, что проводишь опасный эксперимент над нижней частью тела, — предложила Вив.

— Ты мог бы сказать, что проверяешь время реакции механических горничных, — предложила Софрония.

— Ты мог бы сказать, что тебе нравятся женские нижние юбки, — предложил Мыло.

— Я обречен, — закатил глаза Пилловер и хлопнул юбкой.

— Ох, ну давай, Пилл, — просила Софрония.

Недовольно ворча, Пилловер натянул юбку почти до подмышек, поскольку она оказалась для него слишком длинной. Софрония дала ему ленту для волос подвязать, как ремнем. Мыло едва сдерживал смех. Пилловер глубоко вздохнул и выпрямился с великим достоинством и апломбом.

Сделав знак рукой вести всем себя потише, Софрония прислушалась, что творится за дверью. Когда, казалось, там наступило затишье, она со всей быстротой открыла дверь, вытолкнула Пилловера вперед и закрыла за ним дверь.

На минуту в коридоре громыхнуло, потом все затихло. В тишине раздался чей — то глубокий голос:

— Пилловер Таддеус Пероблекли — Тынемот, что это на вас надето?

Они услышали, как Пилловер недовольным тоном ответил:

— Юбка, господин директор.

— Я вижу. Вам лучше дать этому превосходно злобное объяснение.

— Ну, понимаете, сэр, — начал Пилловер, потом добавил: — Э, пожалуйста, не при всех, сэр.

— Ступайте за мной!

— Да, сэр.

Следом раздались громыхание рельсов под механизмами и звук удаляющихся шагов, а после наступила тишина.

— Знаете что? А он пригодился, — в конце концов прошептал Мыло.

После они умудрились покинуть Политехническую мужскую школу Бансона и Лакруа без приключений. Поднимаясь по козьей тропе, Софрония еще раз оглянулась назад. И подумала, что школа похожа на дурно декорированное огромное искажение шахматных фигур.

— Наша школа куда лучше, — заявила Софрония между вдохами, когда они улепетывали.

Болотный туман еще не поднялся, гусеница из дирижаблей храбро парила перед ними, живописно освещенная золотой луной.

— Ты думаешь? — Вив наклонила голову. Сразу было видно, что она редко оценивает эстетику зданий. — Ну, наша летает.