Плохие помощники (СИ) - Лапина Маргарита (электронная книга .txt) 📗
Глава 11
Иона ещё раз поправила завязки от купальника на шее, но они продолжили резать кожу. Что за напасть! То ли она так спину накачала за последние недели, то ли купальник усох от редкого употребления. Развязать раздражающий узел не представлялось возможным, она сама же в своё время намертво его завязала.
Быть может, и не в купальнике вовсе дело, а в том, что Иона тащит на шее и плечах целую Даскерию и всё её проблемы разом?
Но сегодня вечером можно позволить себе расслабиться. Народ уже подтянулся в их комнату для игры в кости. Сегодня Иона не стала присоединяться к игрокам и уделывать всех. Наступил уже четвёртый свободный вечер с тех пор, как полугэллоны отобрали у неё заботу о машинах. Вместе с дырой в душе появилось и немного свободного времени. Времени, которое Иона могла провести за дурацкой игрой или чтением. Или провести вместе с Енсом. Сегодня они поедут купаться, совсем как в старые добрые времена. Нырнуть в водичку ей сейчас не помешало бы: голова отчаянно чесалась, банный день предвиделся не скоро. Но, сполоснутые речной водой, волосы ещё пару дней продержались бы в годном виде.
Полугэллоны, сказать по справедливости, справлялись неплохо. Не хорошо, но неплохо. Иона всё равно проверяла с утра, что они сделали с её машиной, и Лючия терпеливо ожидала конца осмотра.
Ещё ни разу Ионе не удалось выявить никаких явных промашек или ошибок.
Это и злило её, и успокаивало, и оставляло в душе тупую пустоту. Вот она уже и не нужна, кучка серых чужаков отлично справляется на её работе.
Лючия ни разу не усмехнулась и не сказала ни слова против Ионы со дня обнародования открытия полугэллонского выпрямителя. Лючия вообще казалась странно отрешённой и озадаченной ещё сильнее, чем раньше. Но другой выпрямитель определённо помогал чужакам. Лючия выглядела гораздо здоровее, и полугэллоны всё чаще мелькали в коридорах лагеря и на улице. Иона чувствовала их благодарность… или придумывала её? Ей пристало бы порадоваться за новоиспечённых механиков и их самочувствие, но Иона не радовалась. Они всё равно до сих пор не получили своих детей и до сих пор оставались на Даскерии, а она только подарила им слабое утешение, которое ещё неизвестно чем отзовётся в будущем для всех них.
Иона взяла с кровати скомканное потёртое полотенце и пошла к выходу. Одну постель уже разворотили и вывалили на неё игральные кости. Иона не смогла сдержать улыбки.
— Эй, Шол, покажешь сегодня класс? — крикнул Оман, подбросил кубик за спиной и поймал перед собой. — Или сегодня у тебя опять будут ручки трястись, как у револтиста упоротого?
Оман изобразил, как трясутся ручки. Потом уронил игральную кость под ноги с криком «Ой!», втянул щёки, стал кряхтеть и пытаться поднять кубик. Тот стал весить, судя по потугам горожанина, не меньше тонны.
Изображает больного человека — совсем не смешно. Или Згонда, чем тоже лишний раз сыплет соль на рану. Или нет, не соль — зёрна.
— Смейся-смейся, — Шол усмехнулся. — А лучше начинай дрожать взаправду. С руками-то у меня всё в порядке. Я же с Даскерии — руки и сердца человечества. Это ваша Талерия — желудок. Ладно, так уж и быть, желудок и мозг. Но с костями ваш научный подход всё равно не работает.
— Какое разделение! А Револт тогда, выходит, задница?
От звучного гогота затряслись стены. Иона попыталась усмехнуться, но получилось только скривиться.
Дарси, в белой домашней футболке и в креме после солнца на носу и на кончиках ушей, схватил Иону за руку, когда она проходила мимо.
— Скоро вернёшься? — спросил он, глядя на неё снизу вверх, взъерошенный, с глазами просящими, как у малого ребёнка.
— Не уверена. Развлекайтесь и радуйтесь, что меня сегодня нет. У кого-то появится шанс выиграть.
Иона высвободила руку и двинулась дальше. После всего произошедшего Дарси стал вызывать у Ионы раздражение ещё чаще.
Он всё ещё осуждал её за поблажку Ллойду и думал, что Иона тогда была не в себе после установки памятника. Он старался поддерживать её из-за машин, но то и дело сетовал на выпрямитель и ни земли не понимал в её решении. Он неловко, как подружка, пытался разговорить её из-за их размолвки с Амбер, но при этом постоянно повторял: «Вы должны помириться. Мы друзья. Это навсегда. Помиритесь. Вы должны помириться», понимая в этой проблеме ещё меньше.
Как здорово будет, наконец, получить целый вечер общения с одним только Енсом! Амбер была для приличия приглашена поехать с ними, но, разумеется, отвергла предложение, поэтому они будут купаться только вдвоём.
У Ионы каждый раз при мысли об Амбер кровь и мышцы кипели не хуже, чем у полугэллонов.
Да кем она себя возомнила? Спасителем обиженных и несчастных револтистов, и к тому же большим знатоком семьи Ионы, чем сама Иона?
У Амны, конечно, был период, когда ей взбрело в голову так же идти спасать людей, которые сломались на Револте и приползли обратно засорять Даскерию. А отец ненавидел револтистов. Но с Амной они никогда на эту тему даже не спорили. Он только ворчал иногда в мастерской, когда его могли слышать только Иона или Енс. Но родители были узнаны и любили друг друга, к тому же причуды Амны диктовало ей приближение выпадения. Теперь ситуация повторялась, только вот Иона и Амбер никогда не придут, по очевидным причинам, к такому чудесному согласию.
Был ли её отец в самом деле злобным и безжалостным? Безжалостна ли сама Иона? Револтисты просто заслуживают такого отношения, они сами его выбрали. Они отказываются от небес и утаскивают в землю свои судьбы. Разве она и её отец не правы? Разве это жестокость — вести себя так, как их учат небеса, как учат предки? Если каждый начнёт творить всё, что ему вздумается, что случится с миром и обществом? До чего они докатятся? По таким законам живёт мир, и они получили эту мудрость от всезнающих древних людей.
Кто такая Амна и кто такая Амбер, чтобы спорить? Не Ивор с Ионой жестоки, а Амна с Амбер слишком много возомнили о себе.
Иона вышла в коридор и тут же натолкнулась на Ситару, та болтала с темноволосой полугэллонкой.
Ситара болтала с полугэллонкой?
Обе вздрогнули и невпопад улыбнулись. Иона чуть полотенце не выронила. Не смогла выдавить ни звука, только посмотрела то на одну, то на другую.
Полугэллонка находилась в коридоре у комнат людей, совершенно одна, да ещё и мило беседовала с талерийкой?
Мир сошёл с ума, или грядёт ещё одна ночь синей луны?
Иона дёрнула углом рта в ответ на их улыбки и пошла к двери на выход, пару раз обернулась. Девушки вернулись к беседе.
Полугэллонка будто бы стояла на цыпочках и теребила край зелёной городской кофты незамысловатого вида и великоватого для неё размера. Но слушала внимательно, даже голову чуть наклонила, иногда кивала, а Ситара только довольно трещала, как будто происходящее казалось ей само собой разумеющимся.
Глядя назад, Иона не заметила кого-то, и влетела в него со всего разгона. Отпрыгнула.
Ещё один полугэллон! Чего они все тут шляются?
Они замерли. Иона никогда раньше не рассматривала чужаков в такой непосредственной близи, но тут не смогла отвести взгляд.
Он стоял совсем рядом, тот разговорчивый рыжеволосый чужак с мощным хвостом волос. Нос у него тоже чрезмерно длинный, как у Лючии, но у этого прямой и без горбинок, слишком уж правильный. Глаза такие же чёрные, с серыми радужками, но более любопытные и живые. Добрые. Чужак потрясающе улыбался, немного смущённо, но искренне, сверкал ровными человеческими зубами. Что-то в нём казалось неуловимо знакомым, будто она где-то видела человека, по образу которого слепили его полугэллонское лицо, чуть более вытянутое, чуть более утончённое, чуть более красивое.
Вот смотрит! Они, похоже, резко перестали чего бы то ни было бояться.
Может, он ещё и на помощь придёт? Иона выпустила полотенце, даже не позаботилась о том, чтобы жест выглядел случайным. Полугэллон тут же нагнулся за полотенцем, и из ворота серой просторной майки выскочил амулет на цепочке, крупный камень, который лёг на грудь, когда чужак выпрямился.
