Затерянные в солнце (СИ) - Волк Сафо (серия книг TXT) 📗
Она вскинула оставшийся глаз и уставилась прямо в ошарашенное лицо Саиры. Та только выразительно повела плечами и фыркнула:
— Нет, конечно! Ты совсем ума лишилась, что ли? Чтобы я вошла в твой проклятущий клан, к этим вечно зажатым, вечно хмурым, бормочущим только о чести и долге занудам? Чтобы я занималась разбором всей этой мороки между Ремесленницами? Выслушивала, кто из них у кого увел поросенка? Кто кому белье заляпал? Или еще хуже того — сидела и слушала во время твоих Советов, как престарелые главы сообществ ворчат и бодаются с тобой? Нет уж, благодарю тебя покорно. — Она покачала головой, разъяренно хмурясь, но Лэйк чувствовала что-то в ее запахе. Что-то предательски слабое, что-то такое радостное, такое золотное, что ей стало еще смешнее. — К тому же, что скажет Магара?
— С Магарой мы уже договорились, — отозвалась Лэйк, слегка опуская долор и теперь держа его перед собой.
— Договорились?! — глаза Саиры потемнели от ярости, и теплая радостная слабость в ее запахе отошла на второй план, забившись колючим острым гневом. — Договорились, не спросив меня?! Я тебе что, кобыла на продажу?!
— Не совсем так, — покачала головой Лэйк, старательно пряча улыбку, чтобы не злить Саиру еще больше. — Не я первой начала торг, меня вынудила к этому Магара, но я рада, что все сложилось именно так. Так что на этот счет ты можешь не переживать, согласие уже получено, и никто против этого не встанет.
— Вот как! — фыркнула Саира. — А я? Я, значит, не в счет?
— Да у тебя и выбора-то особенно нет, — пожала плечами Лэйк, уже не в силах не улыбаться. Саира остро взглянула на нее:
— Это еще почему?
— Потому что царица не имеет права иметь внебрачных детей. Вот этого мне Способные Слышать уж точно не простят. Так что нам придется как-то выкручиваться.
Саира застыла, хлопая глазами и совершенно ничего не понимающе глядя на Лэйк.
— Детей? Каких еще детей? — переспросила она. — Ты беременна?
— Не я, — уточнила Лэйк, улыбаясь уже во весь рот.
Саире потребовалось еще несколько секунд на то, чтобы осознать только что сказанное, потом ее руки инстинктивно метнулись к животу, а лицо стало пепельно-серым.
— Откуда ты знаешь?
Вместо ответа Лэйк громко втянула носом воздух:
— По запаху. Волки чувствуют такие вещи. И я уверена, это будет двойня.
— Что?! — голос Саиры сорвался на фальцет. — Двойня?! И обе с крыльями?! Аленна, как я их рожать-то буду? — Она еще сильнее стиснула собственный живот, в ужасе глядя на Лэйк.
Та только улыбнулась и как можно мягче проговорила:
— Не бойся, с тобой будут лучшие Способные Слышать из всех, что я смогу отыскать. Все будет хорошо, Саира. А теперь скажи, ты станешь моей женой или нет?
— Бхара ты проклятая! — взревела Саира, потом схватила со стола первое, что попалось под руку, и швырнула в Лэйк. Это оказалась глиняная миска, свистнувшая мимо ее головы и разбившаяся о поддерживающий потолки шатра столб. Следом за первой полетела вторая миска, потом поднос с хлебом. — Шрамазд ксара! Когда ты успела! Я не хочу рожать! Я еще слишком молода!
С хохотом Лэйк сгребла ее в охапку, не обращая внимания на тумаки и тычки, причем довольно увесистые, и поцеловала, заработав несколько чувствительных укусов и один очень хороший удар в печень, заставивший ее охнуть. Впрочем, буквально через несколько секунд Саира уже яростно сжимала ее плечи и срывала с нее одежду, рыча проклятия в ее губы и отчаянно отвечая на поцелуи. Приподняв ее, Лэйк усадила ее на край раскладного стола, который был явно не предназначен для подобных вещей и предательски застонал, но выдержал.
Саира прижалась к ней всем телом, обвив ее ноги своими и целуя так яростно, словно они были вместе первый раз. А потом, ухватив ее за грудки, резко отстранила от себя и яростно выдохнула прямо ей в лицо:
— Так вот, зараза, что ты имела в виду под третьим даром!
— Так получилось, любимая, — прошептала Лэйк, пытаясь дотянуться до нее и поцеловать, но Саира грозно зарычала, останавливая ее.
— Я тебя предупреждаю: я тебе отомщу по полной программе за все это самоуправство, — зловеще предупредила она, но пахло от нее такой любовью, что у Лэйк голова кругом шла, и ноги подкашивались. — И бхара с тобой, провались ты в бездну мхира, но я согласна, Лэйк дель Каэрос! Но помни: если я увижу возле тебя хоть одну девку, которая не то что глаз на тебя положит, а только задумается об этом, я зарежу ее твоим же долором, а тебя удавлю ее кишками, и научу наших дочерей делать то же самое в том случае, если их обидят. Тебе ясно?!
— Ясно, нареченная моя! — расхохоталась Лэйк, привлекая ее к себе и покрывая поцелуями все ее лицо. — Как никогда ясно!
==== Глава 52. Зрячая ====
В палатках, отведенных под лазарет, никогда не было тихо. Здесь позвякивали склянки с припарками и мазями, которые Жрицы и Ремесленницы готовили для раненых, здесь шуршали бинты и одеяла на тех, кто ворочался во сне и никак не мог уснуть, здесь постоянно кто-то тихонько постанывал или тяжело дышал сквозь стиснутые зубы, пытаясь справиться с болью. И Найрин, у которой не болело ничего, чувствовала себя здесь, пожалуй, хуже всех остальных. Потому что она была целительницей, в ее власти было прекратить мучения всех этих людей в один миг, однако она не могла этого сделать. Из-за своей глупости и упрямства и только из-за них.
Запах лекарств стоял в воздухе, запах запекшейся крови и сладковатый запах гниения. Найрин лежала на боку, тараща глаза в размытый светом чаш Роксаны сумрак в углах шатра. Иногда порывы ветра пробегали по парусиновым стенам, и тогда отсветы пламени на них принимались играть в прятки с тенями, переливаясь и смешиваясь, словно Источники, которых она сейчас была не в состоянии коснуться.
— Ну-ка, — тихонько проговорил рядом знакомый голос, но больше не произнес ни слова, а потом руки Торн очень осторожно подхватили ее под плечи и приподняли в вертикальное положение.
Найрин не сопротивлялась: даже на это сил у нее не было. Лицо Торн тоже скрывали тени, а бледный свет выхватывал из них лишь острые линии скул и подбородок, да один черный глаз, поблескивающий в темноте, словно у ворона. Торн аккуратно поддержала ее, будто ребенка, а потом приложила к ее губам флягу, и Найрин, послушно глядя ей в глаза, сделала глоток.
Напиток был странным: легким, будто яблоневый цвет в начале лета, сладким, словно земляничные поляны, напитавшиеся солнцем, и чуть-чуть перебродившим, как хороший настоявшийся сидр. Эльфы называли этот напиток яхиль и говорили, что он способен поднять на ноги даже того, кто от усталости и моргать не в состоянии. После того, как Шарис принес его и передал Торн, наказав давать Найрин по глотку каждый час, той стало гораздо легче, однако все зависело оттого, с чем сравнивать. Три часа назад она была не в состоянии даже открыть рот, чтобы глотнуть, и Торн приходилось аккуратно разжимать ей губы, чтобы влить содержимое бутылки. Теперь же Найрин уже могла самостоятельно поворачивать голову. Однако этого было мало, слишком мало, и она прекрасно знала, что даже если встанет на ноги к завтрашнему вечеру, контакт с Источниками все равно будет для нее недоступен в течение месяцев. И от этого хотелось кричать или плакать. Или просто без сил уснуть.
Также осторожно, Торн уложила ее обратно на топчан и аккуратно подправила одеяло, чтобы то не лезло в лицо. Она сидела рядом с ней все это время, на самом краешке кровати, сидела и ждала, будто верный пес, отлучаясь лишь затем, чтобы принести ей поесть или попить. Лицо ее было спокойно, словно холодный пруд, а глаза — задумчивыми и глубокими.
Шатер лазарета, в котором они находились, был достаточно просторным, чтобы здесь разместили двадцать человек разом. Топчаны расставили ровными рядами с двух сторон, освобождая в середине широкий проход, в котором рядком стояли пять чаш Роксаны, прогревая воздух, чтобы раненые не замерзали. То и дело по проходу тихонько скользили облаченные в белое Ремесленницы, чтобы подойти к той или иной раненой, сменить бинты или принести воды. К Найрин не подходил никто: ранена она не была, да и со всеми обязанностями по уходу за ней справлялась Торн. Она просто не подпускала сюда никого из Ремесленниц, ревниво косясь на них из-под длинной черной челки и самостоятельно делая все необходимое. И Найрин даже не знала, отчего ей было горше: если бы Торн не ухаживала за ней, или как сейчас, когда она ухаживала.
