Затерянные в солнце (СИ) - Волк Сафо (серия книг TXT) 📗
Тогда, пораскинув мозгами, Леда пришла к выводу, что неплохо бы найти сестру и Эрис с Найрин, чтобы повидаться с ними. Мысли в голове ворочались плохо и медленно из-за усталости: эйфория от нового назначения быстро прошла, и осталось только желание поскорее лечь и уснуть. Но Леда упрямо заставила себя зашагать в сторону лагеря, где располагались палатки Каэрос.
Впрочем, первая же попавшаяся ей разведчица сообщила, что Эрис и Найрин в лагере нет, а об Эней она и не слышала вовсе. Это была убеленная сединами женщина из какого-то чужого становища, и ей не очень-то хотелось долго стоять и чесать языками с незнакомой молодой разведчицей. Она смилостивилась и подсказала Леде, где найти палатку Мани-Наставницы Мари, которая, как оказалось, находилась в этом же лагере.
Уже почти что полумертвая от усталости Леда дотащилась до нужного ей шатра. Сейчас ей хотелось только одного: упасть навзничь прямо на пороге и захрапеть во весь рот. И втайне она надеялась, что Мари выделит ей хотя бы какой-нибудь угол, где она сможет завернуться в собственные крылья и подремать. Одна мысль о том, чтобы шагать через весь лагерь к Обозу, а потом там еще и искать себе место для ночлега, приводила Леду в ужас.
Шатер Мари был не слишком маленьким: места вполне хватило бы и для того, чтобы встать в полный рост. Никакого почетного караула вокруг него не было, а изнутри не слышалось ни звука, и Леда на миг забеспокоилась, там ли Мани-Наставница. Могла ли она в такую рань уже уйти куда-нибудь по делам? И если да, то что делать Леде?
Помявшись в раздумьях несколько секунд у входного клапана, Леда все-таки решилась и громко позвала:
— Мани-Наставница, вы здесь?
Из шатра послышалось какое-то шуршание, а потом между клапанов просунулась заспанное лицо Мари. В один миг глаза ее расширились, и она выдохнула:
— Леда! Жива!
— Да, Мани, — Леда неловко улыбнулась и развела руками. — Я вот все пыталась найти Эней, и меня послали к вам.
Что-то непонятное вновь промелькнуло по лицу Мари, а потом она поспешно скрылась с глаз Леды.
— Подожди буквально минутку. Я сейчас приведу себя в порядок, а потом сможешь войти.
Леда осталась стоять у входа, прислушиваясь к тому, как внутри шуршит чем-то Мари. Да, ей пришлось ждать, но Мари здесь, а значит ей не придется таскаться по всему лагерю и, скорее всего, удастся добиться того, чтобы прикорнуть прямо здесь. От таких мыслей тело почти что физически налилось усталостью, и Леда зевнула во весь рот, прикрываясь кулаком.
— Заходи! — послышался из шатра приглушенный голос Мани-Наставницы, и Леда шагнула внутрь.
Шатер был совсем маленьким. В нем помещалась только походная раскладушка, укрытая шкурами, маленький походный стол и стул. В углу стояла чаша с пламенем Роксаны, которое хорошо прогревало воздух, и Леда по привычке первым делом поклонилась ему.
Сама Мани наспех прибрала волосы, которые теперь слегка выбивались из ровной прически, и покрыла плечи шерстяным платком. Леда взглянула ей в лицо и на миг ей показалось, что все стремительно уносится прочь: и военный лагерь, и последние мрачные три года, и будущее, что их ждет, все; а остается только запах напитанных солнцем полей, тихий шум сосен и теплые руки Мари, что протягивают ей румяный только что испеченный каравай. Да, все было именно так, почти что ничего и не изменилось, разве что волосы Мари были уже почти что седыми, да морщины гораздо сильнее избороздили лицо, чем раньше.
— Мани!.. — Леда осеклась, не зная, что сказать, а потом неуверенно раскинула руки.
Мари тихонько засмеялась и обняла ее и сейчас почему-то показалась Леде такой маленькой! Обычно Мари смотрела на них так, словно была по крайней мере на две головы выше, теперь же Ледин подбородок почти что упирался ей в макушку. Да она еще и сильно похудела: одежда висела на ней мешком, а под ней чувствовались выпирающие кости.
— Вот ты и вернулась, девочка! — Мари отстранилась, взяла ее лицо в ладони и внимательно оглядела. — Худющая, все изрезанная, Богиня! А с волосами твоими что?
Леда только отмахнулась. После того, как ей обожгло голову, волосы росли как-то медленно и кривовато, и вместо той густой рыжей шапки, которая всегда притягивала чужие взгляд, теперь на черепе Леды красовалась жесткая щетка, никак не желавшая отрастать.
— Главное, руки-ноги целы, все остальное заживет, — улыбнулась она, глядя на Мари и понимая, что просто смертельно соскучилась. — А я женюсь, Наставница! — язык сам ляпнул это, Леда выпалила, как в детстве, когда они с Эней прибегали к Мари и рассказывали ей о своих победах и похвалах других Наставниц.
Как и тогда Наставница слегка дернула ее за кончик хвостика на затылке: она всегда так делала, когда кого-то хвалила.
— Вот как, Леда? И кто же она?
— Боевая Целительница Фатих, — улыбнулась та.
— Так ты так и не избавилась от своей любви к ведьмам, не так ли? — улыбка Мари стала проказливой. — Сколько ты страдала по нашей нимфе? Пять лет?
— Все-то вы помните, Наставница, — покачала головой Леда. — Нет, года три, не больше.
— Ну уж прости, — развела руками Мари. — Вас у меня много очень, не упомню всех. — Потом вдруг морщинка задумчивости свела к носу брови Наставницы. — Фатих… Подожди-ка, а это разве не Фатих дель Лаэрт из становища Натэль?
— Она самая, — кивнула Леда.
— Так как же?.. — изумленно взглянула на нее Наставница.
— Я перехожу в Лаэрт и… — Леда набрала в грудь воздуха и договорила: — и получаю звание первого клинка левого крыла Лаэрт.
Мари восхищенно захлопала в ладоши, почти совсем как девочка, а потом еще раз, покрепче, обняла Леду. И это было так славно и правильно, чувствовалось так верно. Леда вдруг подумала, что если бы родная мани вот точно так же поздравляла бы ее, это не принесло бы такой же радости. Сколько Леда себя помнила, Мари почти что все время драла их с Эней, и очень редко хвалила. И даже по прошествии долгих десятилетий ее похвалы были на вес золота.
— Я поздравляю тебя от всей души, Леда! — Мари улыбнулась ей широко и тепло. — Ты — молодец! Всю жизнь шла к этому, добивалась! Я ведь знала, что из вас выйдет толк, если выбить из вас всю вашу дурь, вот так оно и вышло!
— Признаться, не совсем, — почесала в затылке Леда. — Благодаря своей дури я и стала первой левого крыла, если уж по чести.
— Садись и расскажи мне все, — Мари указала ей на стул и принялась рыться в небольшой сумке, небрежно затолканной под кровать. — У меня тут кое-чего вкусного есть, еще с дома сохранила специально для такого случая. Немного совсем, но на фронте-то уже много лет такого вкусного нет.
У Леды защипало в глазах, когда она увидела желтый ломоть сыра, который Мари выложила на стол и бережно освободила от сохраняющей его тряпицы. И действительно: такого она уже давно не видела, тут Мари была права.
— Спасибо, Наставница, но я не голодна, — покачала она головой. Пусть лучше оставит себе. Похудела до такой степени, что смотреть страшно. А я перебьюсь как-нибудь. — А расскажу я вам все с удовольствием, но как только хотя бы пару часиков посплю, а то стоять сил нет.
— Можешь прилечь здесь, — Мари сразу же указала ей на устеленную овечьими шкурами тахту. — Признаться, я колебалась, кормить тебя или класть спать, но раз ты выбираешь последнее, то сыр подождет.
— Спасибо, Мани, — тепло улыбнулась Леда, едва находя в себе силы отвязать пояс с мечом и опуститься на тахту. — Вы мне только скажите: здесь Эней или в Сером Зубе? А то я всех спрашиваю, а мне никто так ничего вразумительного не ответил.
Руки Мари, перевязывающие узелок с сыром замерли, а лицо потемнело. Леда ощутила как ледяные когти тревоги сковывают все ее нутро, превращая его в туго натянутую нить.
— Мани? — она услышала свой собственный хриплый голос, словно кто-то сдавил ей горло и не давал говорить. — Мани? Что с Эней?
Мари повернулась к ней. Ее темные глаза были полны слез, которые ручьем сбегали по щекам, и Леда почувствовала, как внутри что-то оборвалось.
