Затерянные в солнце (СИ) - Волк Сафо (серия книг TXT) 📗
==== Глава 40. Начало ====
Ночь была темной и холодной, но безветренной. Тем не менее, воздух все равно резал глаза, и Торн приходилось щуриться, мощными взмахами крыльев выталкивая тело вперед. Она едва ли не все лицо обмотала шерстяным шарфом, оставив открытой только узкую полоску кожи у глаз, и все равно лицо казалось превратившимся в одну большую колкую ледышку.
Отряд Каэрос и Раэрн, в который она входила, состоял из двух тысяч разведчиц, двух десятков Боевых Целительниц под командованием Имре, а по земле следом за ними двигался еще и двухтысячный контингент кортов верхом на низкорослых мохнатых лошадках.
Поначалу Торн думала, что лошадки будут отставать, и анай придется снизить скорость передвижения. Но животные оказались вполне привычными к суровым зимним условиям и двигались достаточно быстро, чтобы разведчицы лишь слегка уменьшили скорость. Да и дополнительные привалы для отдыха всадников делать не пришлось: и корты, и их животные были выносливы и неприхотливы. Возглавил их Бьерн Мхарон, тот самый неразговорчивый охотник, вместе с которым они путешествовали в Роур некоторое время назад. Торн еще тогда успела убедиться в том, что парень он достаточно толковый. К тому же, у него была какая-то редкая болезнь, которую все окружающие его корты боялись до ужаса, и этой болезни, судя по всему, было достаточно для того, чтобы держать их в подчинении.
Первые несколько часов вместе с ними летели и две тысячи Лаэрт и Нуэргос, входящие в диверсионный отряд, что должен был ударить в тыл дермакам. Позже они отделились и взяли на восток, чтобы по большой дуге обогнуть лагерь дермаков и не быть замеченными их боевым охранением. Вместе с ними отправилась сама Магара дель Лаэрт, сославшись на то, что одно ее присутствие поднимет боевой дух войск настолько, что операция должна пройти удачно и обойтись небольшими потерями. В принципе, Торн достаточно наслушалась от других разведчиц о Магаре, чтобы поверить в это. Бесноватой Лаэрт все было нипочем, и никто лучше нее не справился бы с управлением таким большим диверсионным отрядом.
Объединенную группировку Каэрос и Раэрн возглавила царица Руфь. Под ее руководством Торн сражалась еще при Вахане, и там каменолицая Дочь Земли показала себя блестящим полководцем. Вот только теперь от ее спокойствия не осталось и следа. Руфь постоянно чему-то тихонько улыбалась, выглядела рассеянной и какой-то далекой, временами поглаживала маленький золотой полумесяц у себя на лбу между бровей. Торн не была уверена, что в таком отрешенном состоянии она сможет достойно выстроить оборону против дермаков, но на ее назначении настояла сама Великая Царица, и спорить с ней не посмел бы никто.
Новая татуировка и наконец-то прорезавшиеся на лице царицы Раэрн эмоции были, пожалуй, лишь самым слабым из всех изменений, коснувшихся этого клана. Торн не совсем понимала, в чем дело, вот только теперь Дочери Земли, одна за другой, начали приносить присягу Великой Царице. Их эскорт выстроился вокруг ее шатра, разведчицы Раэрн ни на шаг от нее не отходили, следуя за ней через весь лагерь. К тому же, они начали переносить палатки ближе к ее шатру, и теперь жилище Великой Царицы со всех сторон окружали Раэрн, словно бы являющиеся ее почетной стражей.
Торн слышала о том, что произошло пару дней назад между Руфью и Великой Царицей. Самой ее в этот момент у палатки Старейшей Способной Слышать не было, но со слов разведчиц выходило, что в Руфь будто бесы мхира вселились, а Великая Царица своей властью изгнала их, а саму Руфь взяла под свою опеку вместе со всем ее кланом. Что именно это означало, внятно объяснить ей никто так и не смог, и Торн подозревала, что они и сами-то пока не понимают до конца, что произошло. Только с того дня Раэрн возомнили себя едва ли не собственностью первой первых и таскались за ней повсюду, словно утята за гусыней.
Впрочем, Великая Царица теперь целиком и полностью доверяла Руфь. Если раньше, как только эти двое входили в одно помещение, от них едва не искры в разные стороны летели, то сейчас уже ничего подобного не было. Великая Царица передала Руфь полное руководство над отрядом, позволила той вместе с Магарой разработать подробный план атаки, да и вообще у Торн создалось такое впечатление, будто Великая Царица больше не опасается ни сопротивления, ни какого-либо дурного влияния с ее стороны. Могло ли быть так, что этот золотой полумесяц на лбу Руфь обозначал знак особого доверия со стороны Великой Царицы? Или, наоборот, являлся знаком присутствия Богинь вместе с царицей Раэрн? Торн чувствовала теперь вокруг Руфь что-то новое, спокойное, уверенное. По ощущениям она теперь больше всего походила на каменный утес, о который разбивается вода, не в силах даже сдвинуть его с места. И при этом каким-то странным образом утес этот был мягким, словно воск. Возможно, Небесные Сестры все-таки что-то сделали с ней, потому что раньше ничего подобного от нее Торн не чувствовала.
Вот видишь? Они есть. Кто бы тебе и что ни говорил. Торн улыбнулась своим мыслям. Несмотря на то, что отправляясь в Роур за Найрин, она была абсолютно уверена в том, что отбросила от себя все: и свою веру, и свои клятвы, и свой народ, правда о том, что Небесных Сестер не существует, стала для нее тяжким ударом. Впрочем, до конца она в это так и не поверила, просто не могла, потому, что каждая секунда ее существования и каждый глоток воздуха доказывали обратное. Вот только теперь этому было еще и другое подтверждение в лице Великой Царицы, вокруг которой постоянно ощущалось светлое и сильное Присутствие чего-то такого, отчего Торн чувствовала себя маленьким толстым щенком, что готов упасть на спину в теплую траву и кататься по ней, ловя неловкими лапами бабочек. Сравнение казалось корявым и слишком детским, но почему-то очень правильным. В последние дни она старалась быть поближе к Великой Царице, если это позволяла служба и дежурство по лагерю, потому что только рядом с ней тяжелые мысли хоть немного отпускали Торн и позволяли чуть-чуть расслабиться.
Торн до сих пор еще не знала, как относиться к тому, что Лэйк убила ее ману и заняла ее место во главе Каэрос. После обретенного в Кренене знания Торн была убеждена в том, что так и нужно, что поступок Лэйк — правильный. Вот только внутри все равно скребло. Несмотря на то, что они почти не общались, несмотря на долгие и тяжелые даже не отношения (это словно здесь не подходило), скорее уж, на вынужденное общение, Торн все равно была по-своему привязана к ману. Пусть даже и привязана не чем-то хорошим, — теплые общие воспоминания их точно не связывали, но у Ларты были долги к Торн, пусть и сама она так не считала. А может, сама Торн никак не могла отпустить свое прошлое и смириться с тем, что ману никогда и ни при каких обстоятельствах не будет ценить ее как собственную дочь… Все это было слишком сложно, слишком запутанно и муторно для нее. Но она совершенно точно знала одно: чего-то она все-таки ману не договорила, чего-то не досказала, и это что-то теперь навсегда повисло между ними, подпитанное горьким запахом жертвенного костра, на котором сжигали Ларту.
Церемония Прощания с бывшей царицей была какой-то неправильно торопливой и скомканной. Анай словно хотели поскорее избавиться от ее тела, как от воспоминания о пережитом кошмаре. А может, их еще и грызла вина за то, что они сами поддались ее влиянию и позволили ей сотворить с кланом то, во что он превратился к моменту прихода Лэйк к власти. Не у одной Торн было странное ощущение стыда и собственной никчемности, когда она прощалась с ману.
Из-за изуродованного лица тело Ларты целиком завернули в белый саван и положили на небольшой костер. Бывшей царице полагался костер того же размера, что и у обычных разведчиц, потому что всю свою сакральность она теряла в момент поражения в ритуальном поединке, но и тут получилось как-то странно. Древесины в степях вообще не было, а того, что нашли в обозе, было откровенно мало даже для обычного Прощального костра. Впрочем, простых разведчиц сейчас сжигали пламенем Роксаны Каэрос или помогали Боевые Целительницы, а для Ларты все-таки разожгли костер, но он был гораздо меньше того, что соответствовал ее сану.
