Три дня до смерти (СИ) - Мединг Келли (читать книги без сокращений .txt) 📗
Полукровка закручивает правую руку Джесси за спину, а другой перехватывает грудь Джесси, ему едва хватает роста, чтобы удержать охотника. Мое сердце почти останавливается, когда клыки глубоко вонзаются в шею Джесси. Я встречаю потрясенный взгляд моего друга, кофейные глаза широко раскрыты от шока, узкий рот округляется, кровь течет по его лицу. И его шее, когда полукровка кормится.
Похожий на укус комара, укус вампира требует обмена онемевшей слюной. Те, кому не повезло быть выпитым до смерти, заражаются и в конечном итоге превращаются в изгоев-полукровок, разрушающих хрупкий мир между расами.
— Нет!
Я не уверена в том, кто кричит, я или Эш, только мы обе двигаемся. Она достигает его, когда кормящийся полукровка отпускает свою жертву, её клинок немедленно оказывается между глаз полувампира. Джесси падает на колени, его глаза остекленели. Полукровка в спортивной куртке тянется к Эш; я хватаю зверя, сворачивая ему шею в нашем третьем падении на тротуар.
Разворачиваюсь. Эш стоит на коленях перед Джесси, пытаясь рассмотреть рану. Болтовня о том, что мы сможем помочь, слезы в её голосе. Я пытаюсь встать, и мир замедляется.
Вспышка серебра в руке Джесси соответствует новому блеску в его глазах. Эш смотрит на меня через плечо. Я кричу ей. Немыслимо. Джесси перерезает ножом горло Эш. Кровь булькает изо рта и капает вниз по подбородку. Глаза, которые могут одновременно смеяться и ненавидеть, смотрят на меня в шоке, а потом жизнь в них умирает.
Также как и Эш.
Мне холодно. Я не могу кричать. Всё это неправильно. Этого просто не случилось. Это невозможно.
Четверо оставшихся полукровок, кажется, растворяются в тени, оставив меня с моими товарищами. Один мертв, один обращен, оба потеряны для меня.
Джесси встает, его глаза блестят в оранжевом свете уличных фонарей. Скоро его волосы побелеют, и вырастут клыки. Он теперь один из них, один из тех, на кого я охочусь и уничтожаю. Он смотрит на меня, потом на тело у своих ног. Возвращается ко мне, и я вижу то, чего не ожидаю: замешательство.
— Думаю, что сделал что-то плохое, — говорит он. — Но её кровь пахла так сладко, Эви. Даже сейчас.
Пронзительный стон вырывается из моего горла. Дрожа с головы до ног, я делаю два шага вперед, ближе к нему и тому месту, где уронила пистолет.
Он прищуривается, глядя на меня:
— От тебя сладко пахнет. Такая сладкая и чистая.
Если он чувствует во мне чистоту, ему нужно проверить нос. Этот монстр передо мной — не мой Джесси. Это не тот человек, которому я однажды призналась в своих самых страшных грехах за бутылкой текилы, миской лимонов и солонки. Он только на него похож. У себя в голове я кричу, чтобы Вайят вел меня. Я знаю, что нужно сделать, просто не знаю, смогу ли.
Джесси подходит, облизывая губы. Я отступаю. У меня есть один нож, зажатый так крепко в левой руке, что костяшки пальцев побелели.
— Знаешь, что мне понравится? — он спрашивает, больше не двигаясь.
Я смотрю на пистолет, лежащий прямо за ним. В пяти футах от меня.
— Что?
— Выражение лица Трумена, когда мы постучимся в его дверь.
— Что заставляет тебя думать, что я пойду с тобой куда-нибудь?
Улыбается, и это ужасно. Он проводит кончиком языка по маленьким точкам на своих растущих клыках.
— Потому что всё, что требуется, — это один маленький укус.
— Попробуй, — рычу я.
Джесси атакует. Я падаю, группируюсь и перекатываюсь. Встав на колени, я с пистолетом в руке разворачиваюсь, целюсь и стреляю. Он не успел повернуться. Мой выстрел попал ему прямо в спину, прямо в сердце. Он падает, голова трескается о тротуар, и он остается лежать.
Я сажусь на землю, тело дрожит так сильно, что я прикусываю язык до крови. Как я это объясню? Вайят простит меня за то, что я сделала? Я прощу себя когда-нибудь?
Хочу ли я этого?
У меня нет ответов. Я не могу думать. Мне нужна помощь. Я не хочу бросать его, но мой телефон сломан. Кусочки его болтаются в моем кармане. Я не могу заставить себя обыскать два тела поблизости. Тела, на которые не могу смотреть, не говоря уже о прикосновениях.
Онемевшая, измученная и на грани истерики, я бегу трусцой, оставляя свою семью. Триады помогут. Они должны.
* * * * *
Два дня спустя я призываю смерть. Я расстелю для неё приветственный ковер, если такое возможно. Я заплатила высокую цену за свою эгоистичную натуру и никогда не перестану платить — до тех пор пока мне не позволят упокоиться с миром.
Я приседаю в темном переулке, слушая визг сирен пожарной машины. Неповоротливые машины рвутся по улице к пылающему многоквартирному дому, красные огни мигают, объявляя о своем присутствии спящему району. Они прибудут слишком поздно.
Даника мертва. Уолкины уничтожены, убиты людьми, которых я когда-то считала друзьями. Убиты в своих домах, наказаны за молчание, за верность и непоколебимое желание защитить меня — даже не одну из них. Я побежала к ним за защитой после того, как мой народ предал меня. Их смерть — моя вина, и я знаю, что буду гореть за это.
Но не раньше, чем предатели присоединятся ко мне в аду.
Мой маршрут ведет меня глубже в переулок, к служебной улице, которая проходит за зданиями. Я держусь ближе к тени, не обращая внимания на вонь гниющего мусора. Воздух тяжелый, уже горячий для мая, и давит, как одеяло. Что-то шипит, но это не бездомная кошка. Это что-то другое, говорящее мне держать дистанцию. Я так и делаю.
Пригнуться, теперь быстрее. Ещё два квартала, и я окажусь в мертвой зоне. Движимая страхом и чувством вины и черпая остаток сил из уставшего тела, я устремляюсь вперед. В конце квартала пересекаю оживленный перекресток. Сигналит автомобильный гудок. Перепрыгнув через низкую каменную стену с неизменной грацией, я ударяюсь, перекатываюсь и бегу. Дальше через темный парк, ржавая карусель в нем сломана и накренилась. Качели свисают с разорванных цепей. Горка деформирована, лесенка покрыта грязью.
Три гремлина, ростом не выше моей ноги, разбегаются, когда прохожу мимо. Я игнорирую их, не заботясь об их сегодняшних делах. Падшие получают бесплатный пропуск, и у меня нет времени наслаждаться их замешательством. Сегодня у меня нет претензий к нечеловеческим существам. Мой враг — Департамент полиции города. За один день я превратилась из звездного охотника в разыскиваемого беглеца, обвиняемого в убийстве.
Они не дали мне шанса объяснить, как умерли мои напарники.
В дальнем конце заросшего парка перепрыгиваю очередной каменный забор. Приземляясь в лужу, я обливаю прохладной водой кроссовки и черные джинсы. Вот тебе и не оставлять следов. Недолго подумываю избавиться от промокших кроссовок, но не могу бегать по городу босиком.
На оживленном тротуаре, в пределах видимости десятков окон квартир, я снижаю скорость до быстрой ходьбы. Это хороший шанс перевести дыхание, обдумать варианты. Я могу только убежать и никогда не оглядываться назад, выбраться из этого проклятого города и от Падших. Найти место где-нибудь ещё, без резко очерченных границ. Никаких триад. Никаких кураторов. Просто обычные люди.
Но я не могу этого сделать. Побег означает отсутствие справедливости для Уолкинов. Это значит, что нет справедливости для Джесси и Эша, нет справедливости для меня. А что насчет Вайята? Я не видела его уже два дня. Когда двое его охотников мертвы, а третий в бегах, что с ним происходит? Начальство его нейтрализует?
«Моя главная преданность — вам троим, — сказал нам однажды Вайят. — Так будет всегда».
В конце квартала врываюсь в телефонную будку, копаюсь в кармане в поисках мелочи. Несколько монет — это всё, что у меня есть сейчас, и я бросаю большинство из них в слот. Набираю номер, знакомый по дате моего рождения, и жду. Компьютеризированный гудок звучит на конце линии.
«Будь там. Давай Вайят. Ответь на звонок».
На линии щелкает, и знакомый голос спрашивает:
— Да?
— Это я.
