Три дня до смерти (СИ) - Мединг Келли (читать книги без сокращений .txt) 📗

— Обычно, нет, — сказал Вайят. — Но прошла неделя, чтобы попробовать что-то новое, не так ли? Вроде как ответить на простой вопрос.

Макс нахмурил брови — верный признак глубокой задумчивости.

— Пожалуйста, поверьте, что я хочу помочь.

— Я знаю это, — сказала я.

Вайят сделал шаг вперед, с сжатыми по бокам кулаками.

— Тогда постарайся ответить на заданный вопрос.

— Вайят. — Я потянулась к его руке, но отстранилась, ужаленная. Энергия вспыхнула вокруг него, как статическое электричество в шерстяном свитере. Я никогда не чувствовала такого прилива сил от него раньше.

— Что ты знаешь о союзе между вампирами и гоблинами? — спросил Вайят, его голос принял тот низкий, размеренный тон, который он приберегал на момент перед атакой. Остаточная энергия заставила Макса сделать два шага назад. Вайят готовился использовать свой дар. Грубая сила против горгульи — это глупо, так какого чёрта он собирается вызвать?

Я отступила и позволила ему работать. Я доверяла Максу, но он в любом случае Падший. Вайяту я верила больше.

Макс зарычал — более страшный звук, чем рык злой собаки.

— Я живу в огромном океане по сравнению с вашим маленьким прудом, Вайят Трумен. И знаю многое, но есть то, что я не могу открыть. То, что придёт с восстановлением памяти Эвангелины.

Моя рука дернулась. Это признание вины? Какой-то идиотский способ сказать, что он что-то знал, но не мог рассказать мне? Я разинула рот, наконец-то, увидев Макса таким, каким он был на самом деле. Больше не доверенное лицо, а ещё один Падший, заслуживший мои подозрение и скептицизм.

— Ты видел меня в ту ночь, когда я исчезла? — спросила я.

Макс продолжал смотреть на Вайята:

— Мы не говорили в ту ночь.

— Это не ответ.

— Это единственный ответ, который у меня есть, Эвангелина. Мне жаль.

Вайят поднял правую руку ладонью вверх, на уровне глаз. Свет искрился над ней, сначала просто мерцая. Затем он вырос, превратившись в солнце размером с бейсбольный мяч, которое излучало тепло и светилось желто-оранжевым. Макс отступил в дальний угол гнезда, подальше от светящегося шара. Испуганная неожиданной реакцией горгульи, я разглядывала вызвавший такую реакцию предмет, пытаясь понять, что напугало Макса в углу. Я почувствовала жар, исходящий как от шара, так и от Вайята. Ощутила чудовищность того, что он сделал.

Вайят вызвал солнечный свет.

Он шагнул к Максу, увеличивая силу солнечного шара. Макс взревел, звук сотряс каменные стены вокруг нас. Комната наполнилась мягким треском и запахом озона.

— Ты убьёшь меня и всё равно ничего не узнаешь, — проговорил Макс.

— Я не хочу тебя убивать, — ответил Вайят, делая ещё один шаг ближе. — Просто хочу выяснить, что ты знаешь, поэтому, если не хочешь получить худший в мире солнечный ожог, предлагаю тебе всё выложить.

— Я ничего не могу рассказать ни вам, ни вашему виду. Никакая угроза не может изменить этот факт.

— В самом деле?

Солнечный свет становился ярче, треск более выраженным, как будто кто-то шел по полу, заваленному арахисовыми скорлупками. Последовал тихий скулеж — два звука, связывающие и создающие симфонию боли Макса. Однако больше, чем эффект на Макса, меня ошеломило проявление силы Вайята. Несколько раз в прошлом я видела, как он вызывал небольшие предметы, оружие, иногда даже искру пламени, когда нуждался в спичке. Но никогда силу самого Солнца, сконцентрированную и полностью ему подконтрольную.

Озон продолжал заполнять комнату, вызывая у меня тошноту. Макс больше не двигался в своем углу. Он стоял высокий и прямой, не дрогнув от угрозы или своей неминуемой смерти, потому что я не сомневалась, что Вайят полностью превратит его в камень.

— Он не скажет, Вайят, — сказала я. — Он не может.

Вайят вздрогнул, но не отвел взгляд от Макса.

Я попробовала ещё раз:

— Он горгулья. Его слово — это его связь. Как только он дает слово в обещание, он не может его нарушить. Что бы он ни знал, он пообещал кому-то нам не рассказывать.

Все молчали, никто не двигался. Ярость Вайята на Макса бурлила прямо на поверхности, но Макс реагировал только в соответствии со своей природой. За этот единственный недостаток я не могла позволить ему умереть. В моей прежней жизни он был верным другом и за это заслуживал пощады. Я обошла Вайята, преграждая ему путь к Максу.

Наши глаза встретились в горячем сиянии солнечной сферы. Оранжевый свет отражался во взгляде Вайята, освещая черные глубины, которые я так хорошо знала. В этом свете проглядывало что-то ещё, что-то более зловещее — глубоко укоренившееся желание отомстить любой ценой. Ненависть к определенным Падшим проецировалась на всех без причины или направления. Пот выступил на его лбу, и появилась кровь в носу — верные признаки физического ущерба от его дара.

— Не убивай его, — попросила я. — Пожалуйста.

Вайят сжал кулак. Солнечный шар пропал, остаточное тепло исчезло через долю секунды. Оранжевый свет остался в его глазах на короткое мгновение, мерцая, как живое пламя, прежде чем погаснуть.

С этим светом ушел тщательный контроль, который Вайят установил над своим телом. Он покачивался, как высокая трава на ветру. Пот тонкими струйками стекал по щекам.

— Вайят?

— Я в порядке, — проговорил он, заминка в его голосе выдавала, что это совершенно не так. Он вытер рукой под носом, размазывая кровь по пальцам. Даже при плохом освещении было видно, что он побледнел. Он посмотрел на меня и рявкнул: — Я же сказал, всё в порядке.

Я почти указала ему на обратное, но Вайят никогда не признался бы, что ему больно. Особенно перед Максом, который не двигался, и любой нанесенный ущерб был скрыт тенями. Только виднелось его лицо, и оно ничего не показывало.

— Ты можешь нам что-нибудь сказать, Макс? Хоть что-нибудь? — спросила я.

— Только то, что если ты вернешься, меня здесь не будет, — сказал он. — Грядет война, Эвангелина. Надеюсь, ты выберешь правильную сторону.

Леденящие душу слова вонзились в мое сердце, как лезвие.

— Макс, если мы снова встретимся в этой жизни, то будем врагами?

— Мы больше не встретимся. — Он говорил с такой убежденностью, что мое сердце дрогнуло. Есть старая шутка о том, что нельзя дружить с едой. Как охотнику, мне не следовало дружить с Максом. Нежный или порочный, добрый или жестокий, в конечном итоге — или в конце мира, как медленно указывали события, — он всё же оставался Падшим. Он меня предал.

Вайят коснулся моего плеча:

— Пойдем, Эви. Мы здесь закончили.

Я позволила ему отвести меня обратно к выходу, на яркое утреннее солнце.

— Никому не доверяй, Эвангелина, — произнес Макс. — Даже своим собственным людям.

Предупреждение прозвучало у меня в голове, когда я выбралась обратно на гравийную дорожку. Внизу грохотало и гудело движение, продолжая свой утренний распорядок, не обращая внимания на происходящее высоко наверху. Вайят следовал за мной, бледный на солнце, как я и подозревала в темноте. Он двигался медленно, осторожно, как старик, боявшийся упасть и сломать бедро. Он поймал меня за подглядыванием и свирепо посмотрел, его мысль ясна.

Не обращая на него внимания, я пошла обратно к лестнице и спустилась в недра библиотеки.

Внизу служебной лестницы дрожащими пальцами я потянулась к двери. Колени дрожали. Закрытое пространство накренилось. Я схватилась за стену, но мои ноги превратились в желе. Дрожащие руки обвили мою талию, и мы опустились на ступеньки. Вайят обнял меня, держа в тепле и безопасности. Мурашки побежали по моему телу. Руки и грудь покрылись гусиной кожей. Я прислонилась к нему, благодарная за поддержку и ненавидя себя за внезапную слабость.

Его дыхание обжигало мне ухо, когда он шептал слова, которые я не могла расслышать из-за рёва в голове. Слезы навернулись на глаза. Я быстро моргнула и прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы их прогнать. Психануть прямо сейчас совсем не вариант. У нас всё ещё слишком много работы, и часы, отсчитывающие мои последние дни на Земле с неизменной настойчивостью, невозможно остановить.