Три дня до смерти (СИ) - Мединг Келли (читать книги без сокращений .txt) 📗

Прямо про нас.

К счастью, библиотека открылась рано, и мы одними из первых вошли внутрь. Пожилая женщина с очками для чтения на золотой цепочке посмотрела на нас из-за стойки регистрации. Я улыбнулась, и она улыбнулась в ответ. В главном фойе знакомо пахло кожей и старыми книгами.

Я подошла к лестнице и направилась на третий этаж. Вайят медленно следовал за мной, украдкой бросая взгляды через плечо, хотя мы были почти одни. Никто из библиотекарей не обратил на нас никакого внимания. На третьем этаже коридор разветвлялся, налево располагался отдел беллетристики. Непосредственно впереди мраморные ступени превратились в металлическую спираль, продолжавшуюся вверх. Красная бархатная веревка висела поперек, с табличкой: «Только для сотрудников».

Убедившись, что мы всё ещё одни, я перешагнула через веревку и продолжила подъем. Наши шаги эхом отдавались в замкнутом пространстве, и чем выше мы поднимались, тем тише оно становилось. На следующей площадке нам встретились две двери: одна с надписью «ЧАСТНЫЙ», а другая — «Доступ на крышу». Мы выбрали дверь номер два и снова поднялись.

Я открыла дверь. Яркое утреннее солнце светило мне в глаза. На востоке оно висело над горизонтом города, словно оранжевый огненный шар. Прохладный ветерок щекотал мои щеки. Я вдыхала запахи бензина, выхлопных газов и асфальта — запах моего города.

Вайят дотронулся до моего локтя, и я отошла в сторону.

Наружная часть двери была выкрашена в тон внешнему камню, который возвышался, как башня замка, создавая фальшивый пятый этаж. Эти альковы и пустое пространство внутри — идеальное место для отдыха горгульи. Гравийная дорожка окружала пустую верхнюю часть. Это единственный барьер между зданием и падением с четвертого этажа вниз на асфальт.

Мы пересекли гравий и свернули за угол к северной стене. Одна из оконных вставок оказалась разбита вдребезги, открывая доступ в темное помещение шириной в четыре фута.

— Думаешь, он дома? — спросил Вайят.

— Должен быть, — ответила я. — Уже рассвело, а у Макса аллергия сильнее, чем у большинства. Просто разговоры о солнце заставляют его кожу потрескивать.

Распространенное заблуждение о горгульях: днем они не превращаются в камень, а ночью свободно летают, как предполагают некоторые мифы. Каменная горгулья мертва. Как и их собратья вампиры, горгульи имеют сильную аллергию на прямые солнечные лучи. Воздействие солнца высушивает их кожу и медленно превращает её в камень. Пять минут или больше прямого солнечного света полностью их меняет. Разница в генетике делает вампира менее стабильным, ему легче разлететься в пыль. Горгульи, наоборот, твердеют.

С тех пор как были обнаружены первые каменные горгульи и установлены на церквях и соборах, люди создают свои собственные, моделируя их из кошек, собак и всех других животных, которые только можно вообразить. Настоящие горгульи больше похожи на людей квадратной формы, с квадратными головами, клыками, широкими ртами, длинными передними руками и короткими крыльями. Как им удается летать с этими маленькими крылышками, я не понимаю, но они летают.

— Он узнает тебя, как Смедж? — спросил Вайят.

— Надеюсь, что это так. Мне не хочется прыгать с этого здания, если он станет раздражительным.

— И мне.

Я пролезла первой, глаза быстро приспосабливались к тусклому интерьеру. Сначала меня поразил слабый, сладкий запах гнили, но не настолько сильный, чтобы вызвать чувство страха. Макс любил чистоту в своем гнезде. Даже не глядя, я знала, что в левом углу искусственной пещеры навалена куча птичьих костей — в основном голубиных, но Макс согласился бы на ласточку или малиновку, если бы ничего другого не было.

Дальний правый угол находился в глубокой тени, располагаясь дальше всего от входа. Наши тела блокировали тонкие солнечные лучи, создавая узор тюремной решетки на каменном полу. Что-то в тени сдвинулось, издав звук, как наждачная бумага по металлу. Глубокий рык заполнил пространство, отозвавшись вибрацией в моей груди. Короткие волоски на моём затылке встали дыбом.

— Макс? — позвала я. — Это Эвангелина Стоун и Вайят Трумен.

Сопение, а затем густой баритон, полный щелчков и хрипов, спросил:

— Почему новый образ, Эвангелина?

— Я умерла и снова воскресла. У нас возникли небольшие проблемы. Ты собираешься выйти и сказать привет?

Он вышел из тени, неуклюже двигаясь вперед на толстых лапах. Его спина выглядела слегка изогнутой из-за веса массивных мускулистых предплечий. Голова была почти идеально квадратной, а рот таким же широким, как и всё лицо. Два толстых клыка свисали над нижней губой. Острые брови подчеркивали большие, сияющие глаза. У горгулий нет волос, только заостренные уши и гладкая голова.

Макс продвинулся вперед, на тусклый свет. Позади меня Вайят занял оборонительную позицию. Я потянулась назад, нашла его руку и сжала. Он успокоился, но под рубашкой ощущалось напряжение. Я не виню его. Большинство людей пугались при виде горгульи высотой в семь футов.

— Привет, — сказал Макс. — Слышал от кланов, что ты умерла, Эвангелина. Мне приятно знать, что ты воскресла, и я этому рад.

— Не радуйся слишком сильно — это временно, — сказала я. — Мне нужно решить головоломку, и я надеялась, что ты сможешь дать мне несколько подсказок.

— Тебе нужно только попросить помощь, и ты её получишь. Ты знаешь это, так как много раз ко мне приходила.

Очень верно. Кроме Даники и моей триады, Макс был самым близким из моих друзей, и я часто просила его совета.

— Я пришла к тебе неделю назад, — начала я. — Зачем?

— Ты не помнишь?

— Нет, в моем воскрешении произошел сбой. Я не могу вспомнить очень важную информацию, для раскрытия которой меня вернули.

Никогда не играй в покер с горгульей. Они олицетворяют термин «каменное лицо», и это не каламбур. Его бесстрастное лицо маячило надо мной несколько секунд, ничего не выдавая, пока он наконец не сказал:

— Мы не разговаривали лично уже две недели, Эвангелина. Если ты приехала в верхний город неделю назад, ты либо не обнаружила меня дома, либо вообще не нашла.

Я раскрыла рот, теряя надежду:

— Без шуток?

— Я серьезно. Мы не понимаем вашего юмора.

— Где ты был в ночь со среды на четверг на прошлой неделе? — спросил Вайят, подходя ко мне.

Снова поразительно бесстрастное лицо горгульи.

— На охоте, — ответил он. — Я редко бываю дома в ночное время; Эвангелина знает это. Глупо было думать, что она найдет меня здесь той ночью.

— Я бы дождалась твоего возвращения, — проговорила я. Раздражение пламенем вспыхнуло во мне, разочарование раздуло его в слабый пожар. — Подождала, если бы то, что я собиралась спросить у тебя, так важно, а это, черт побери, так и было. Вайят — последний человек, которого я помню перед тем, как у меня пропала память, и если он говорит, что я поехала на Четвертую улицу, значит я пришла к тебе.

— Я не сомневаюсь в намерении, только в результате. Возможно, твое путешествие прервали другие силы. — Макс мельком взглянул на Вайята. — Если ты действительно шла в этом направлении.

— Что, чёрт возьми, это должно значить? — возмутился Вайят.

Я успокаивающе положила руку на грудь Вайята. Его сердце яростно билось от гнева.

— Я доверяю Вайяту, — объяснила я Максу. — Если он говорит, что я отправилась сюда, то я так и сделала. Или попыталась, но возможно не дошла. Но раз уж у меня, очевидно, это не получилось, и мы сейчас здесь с тобой, что ты слышал о договоре между гоблинами и кровососами?

Что-то мелькнуло на его каменном лице. Я не смогла это поймать. Может быть, удивление или смятение. Мои слова, наконец, произвели впечатление.

— Такой договор стал бы разрушительным для людей, — ответил Макс.

— Ты так думаешь? — Я невозмутима. Затем, вспомнив о недостатке юмора, добавила: — Да, так и будет. Очень разрушительным, и это, очевидно, то, что я расследовала, когда меня похитили и замучили до смерти. Ты что-нибудь слышал?

— Вампиры и гоблины не работают вместе.